Ознакомительная версия.
Я повернулась к Россу.
— Я хотела сама поблагодарить вас, — сказала я, — не только за то, что вы спасли меня, но и за то, что восстановили справедливость по отношению к бедной Маделин. А еще я хочу извиниться за них… — Кивком я указала наверх и с негодованием продолжала: — Они так грубо обращались с вами!
Похоже, мои слова развеселили его.
— Я привык к нападкам. Презрение доктора Тиббета и остальных меня ничуть не трогает! — Он пожал плечами.
— Возможно, вы настолько великодушны, что прощаете их, а я не могу! — выпалила я. — Они ханжи, все они, кроме, может быть, Фрэнка, да и Фрэнк не принадлежит к их числу только потому, что привык считать, будто все любят его так же, как он сам любит себя, и ему ничего больше не нужно делать, чтобы заслужить чье-то одобрение. Миссис Парри знала, что Маделин в Лондоне впервые, и должна была хорошо заботиться о ней. Она не имела нрава говорить и позволять другим отзываться о ней с таким презрением! Сама тетя Парри — дочь провинциального священника, совсем как Маделин. Если бы мой крестный отец Джосая, чей портрет висит вон там, — я указала на портрет, — если бы он не познакомился с ней и не женился, она очутилась бы в точно таком же положении, как Маделин, — стала бы гувернанткой или компаньонкой. Боюсь, у меня не хватит терпения!
При воспоминании о них меня охватила такая злость, что я в досаде топнула ногой, что как будто еще больше насмешило Росса. Но он сразу же посерьезнел:
— Не только они несут бремя ответственности. Может быть, мистер Картертон прав, и я должен был раньше заподозрить Флетчера. Тогда вы не подверглись бы такой опасности. Да, в этом я виню себя! Да, да, я во всем виноват. Теперь не понимаю, как я мог свалять такого дурака. Как же я раньше не раскусил его? Ах, милая Лиззи, когда я думаю, что он мог бы сделать… я хотел сказать, милая мисс Мартин… — Он запнулся.
— С чего вы должны были подозревать его? — возразила я. — Вы же не знали, что Флетчер часто бывал на Дорсет-сквер. Ничего удивительного, что он вам об этом не сказал. Но другие, миссис Парри и Фрэнк, должны были упомянуть о нем. Неужели никто из них не видел, каков Флетчер на самом деле?!
— По-моему, миссис Парри не обсуждает своих дел с полицейскими. Ну а мистер Картертон… Возможно, такая мысль просто не пришла ему в голову. — Росс позволил себе едва заметно улыбнуться.
Хотя я только что осуждала Фрэнка, мне показалось, что я обязана защитить его.
— Вы не должны считать мистера Картертона дураком, — сказала я. — Иногда он бывает довольно умен, и надеюсь, когда он попадет в Санкт-Петербург, он проявит себя с лучшей стороны.
— Вы будете скучать по нему? — спросил Росс, пытливо глядя мне в лицо.
— Нет, — тихо ответила я. — Я не буду по нему скучать. Не поймите меня неправильно. Я не испытываю никакой личной заинтересованности в мистере Картертоне.
Росс испустил тихий вздох облегчения.
— Лиззи, вы останетесь в этом доме?
Я покачала головой:
— Нет. То есть… на первых порах я должна остаться, но сразу же начну искать себе другое место. Не думаю, что тетя Парри станет меня разубеждать. Она не захочет, чтобы я ушла тотчас же, потому что мой внезапный уход будет означать, что в ее доме творится что-то неладное, а она смертельно боится сплетен. Но она знает, что я вижу ее насквозь, что я вижу насквозь их всех!
Кроме того, я нисколько не сомневалась: после отъезда Фрэнка Тиббет рано или поздно убедит тетю Парри выгнать меня. Я решила уйти сама, добровольно, и лишить его маленькой победы.
— Знаете, — начал Росс с непривычно скованным видом, — было бы здорово… то есть я хотел сказать, для меня было большим удовольствием, хотя это слишком мягко сказано… Одним словом, знайте, что встреча с вами доставила мне величайшую радость!
— И мне тоже, — серьезно ответила я. Вспомнив, как зарылась лицом в его куртку в погребе у Флетчера, я почувствовала, как горят мои щеки.
— Ага! — Он смущенно ухмыльнулся, поскреб свою кудрявую шевелюру и — клянусь! — тоже покраснел. — Когда я в юности приехал в Лондон, как я вам говорил, я мечтал сколотить себе состояние. — Он снова неуклюже улыбнулся. — Не могу сказать, что добился этого. Но я не бедствую. Мои мечты тащит вперед паровоз. Вы не знали обо мне. А я, подрастая, наблюдал и за тем, как растете вы. Я видел, как вы ходите по улицам нашего родного городка. Сначала вы гуляли с гувернанткой-француженкой, которую нанял доктор. Ну и странная же она была! Мальчишки из нашей школы любили прохаживаться на ее счет. Да, мне стыдно в этом признаться. Правда, их шутки относились к ней, а не к вам. Доктора Мартина все уважали. Я бы ни за что не позволил им ни одного неуважительного словечка о нем или о вас. Позже я видел, как вы ходите за покупками с вашей пожилой экономкой или, надев самое нарядное платье, идете в гости к подруге или в церковь в воскресенье. Меня вы не замечали. Да я и не старался попасться вам на глаза. Но я мечтал: когда в Лондоне сколочу состояние, смогу вернуться домой и предъявить свои права на Лиззи Мартин — если она примет меня и если никто не предъявил на нее права раньше меня.
Я не могла встретиться с ним взглядом. С того момента, как он спустился в погреб, где я томилась в заточении, у меня было достаточно времени, чтобы разобраться в своих чувствах, которые я испытала, услышав его голос. Облегчение при мысли о скором освобождении — да, наверное; но тогда, да и сейчас, было и другое: новая и странная неопределенность, которая и радовала, и тревожила меня. Из-за нее я лишилась своей всегдашней уверенности.
Я посмотрела на турецкий ковер и услышала собственный шепот:
— Никто не предъявлял на нее прав раньше.
— Как вы думаете, — нерешительно продолжал он, — миссис Парри не станет возражать, если я навещу вас, пока вы еще поживете у нее?
Я покачала головой, и мне удалось ответить со своей всегдашней оживленностью:
— Как бы она к вам ни относилась, она не в том положении, чтобы возражать!
— Хорошо, — продолжал Бен более уверенно, — а вы не будете против? Я имею в виду — против того, чтобы мы встречались?
Тогда я вскинула голову и посмотрела ему прямо в глаза.
— Нет, Бен, — ответила я, — я против не буду, и даже наоборот. Я буду очень рада!
Пилер — производное от имени Роберта Пиля, реорганизовавшего лондонскую полицию в 1829 г. (Здесь и далее примеч. пер.)
Террикон — конусообразный ствол пустой породы на руднике.
На месте, следовательно (лат.).
Ричард Уиттингтон — английский средневековый купец, ставший прототипом известного персонажа английских легенд. Народная сказка о нем, к XIX в. ставшая пантомимой, появилась в 1604, 1605 или 1607 г. Она рассказывает о бедном мальчике, который вместе со своим котом отправился из родной деревни в Лондон, чтобы заработать себе состояние. Есть несколько версий сказки. Успех сопутствует ему с самого начала, и, заработав достаточно денег в лавке купца, где он был поваренком (по другой версии — бежав от жестокого обращения повара), он хочет вернуться домой, но его останавливает звук колокола, в котором он слышит предсказание, что станет трижды лорд-мэром Лондона, и остается. Есть несколько версий сказки. В одной из них после колокольного звона он отправляется служить на корабль, уходящий в плавание за границу, и обретает богатство с помощью своего кота, искусного в ловле крыс, в другой — просто продает чудесного кота марокканскому султану, дворец которого одолели крысы, и получает за него целое состояние. В конце сказки он женится на дочери своего хозяина Элис Фитцуоррен (имя реальной жены Уиттингтона) и становится лорд-мэром Лондона трижды, как и было предсказано.
Перевод К.Д. Бальмонта.
Имеются в виду обитатели инвалидного дома в Челси для ветеранов войн (основан в 1682 г.).
Имеется в виду Артур Уэлсли, 1-й герцог Веллингтон (1769–1852), английский полководец и государственный деятель, победитель при Ватерлоо.
Притч., 15: 1.
Ознакомительная версия.
