поезда.
Шелли сложила губы в жёсткую твёрдую линию, так сильно их сжав, что по краями они даже побелели.
– Я знаю, – сказала она. – У нас есть чуть меньше двух с половиной часов на то, чтобы найти девушку, выяснить, какую именно ловушку он там расставил, и вытащить её оттуда.
Зои вытащила свой мобильный телефон из кармана.
– Я вызову подкрепление. Сапёров и других специалистов, которые знают своё дело лучше нас.
Километры таяли под колёсами их машины, Шелли ехала со скоростью более 160 км/ч, независимо от того, по какой дороге они ехали. Вокруг было совсем тихо, часы показывали половину второго ночи и дороги были практически абсолютно пустыми. Единственный грузовик, который они обогнали на высокой скорости, посигналил им, а затем сигнал умолк, когда за ними последовали две машины полиции штата.
Побелевшими пальцами Зои вцепилась в ремень безопасности и дверную ручку. Её очень сильно мутило, но она скорее бы умерла, чем попросила бы Шелли сбросить скорость. Жизнь Аиши зависела от того, насколько быстро они туда доберутся.
Шелли совершенно неправильно припарковалась на стоянке железнодорожного вокзала, и Зои сделала глубокий вход свежего воздуха, чтобы немного прийти в себя, едва выбравшись из машины. Она отставала от Шелли на несколько шагов, пока та бежала к огромному складскому помещению с массивными проёмами, пропускающими туда и обратно множество поездов.
У открытых ворот стоял мужчина ростом 185 сантиметров с густыми волосами и животиком, в своих руках он держал целую стопку бумаг, которые бегло пролистывал. Судя по тому, что он, кажется, надел зимнюю куртку прямо на пижаму, Зои поняла, что он и был тем самым человеком, которого они разбудили, чтобы вызвать сюда.
– Смит? – прокричала Шелли, когда они приближались.
Он посмотрел вверх в знак подтверждения, а затем махнул своими бумагами.
– Я стараюсь вычислить этот поезд. Тут говорится, что он должен быть на шестой платформе.
Когда они вошли в ворота, Зои подняла глаза, оценивая масштаб местности. Железнодорожные пути со стоящими на ним поездами простирались вдаль. В передней части депо она насчитала десять платформ, и из этого дальнего угла она видела, что они были длиной по меньшей мере в шестьдесят вагонов. На каждой платформе стояло множество поездов.
– Отведите нас туда, – просто сказала ему Шелли; мужчина развернулся и поспешил провести их, всё ещё сверяясь с записями, пока они шли.
Шестая платформа была достаточно далеко, драгоценные минуты утекали, а потом ему пришлось ещё раз перепроверить и сопоставить чертежи, прежде чем он убедился, что они искали именно нужный им состав.
– Вот он, – сказал мужчина. – Грузовые перевозки. Тридцать шесть вагонов. Каждый из которых отдельно запечатан. У большинства из них нет окон.
Зои выругалась, глядя на длину поезда. Тридцать шесть вагонов без окон. Нет способа заглянуть внутрь, не подвергая себя опасности.
– А в каких есть? – спросила Шелли.
– Э, давайте посмотрим… В вагоне водителя, в шестом, в шестнадцатом и в последнем.
Зои развернулась к патрульным, которые, тяжело дыша, следовали за ними через всю погрузочную станцию.
– Идите и сначала проверьте эти вагоны. Если что-нибудь обнаружите, немедленно сообщите.
Они кивнули и снова принялись бежать, отдавая себе отчёт в том, что это было вопросом жизни и смерти. На каждый вагон по одному патрульному. Каким-то образом им удалось подобрать правильное соотношение нужных для поисков людей.
Идея о соотношении заставила Зои задуматься. Вагоны с окнами – они ведь имели какое-то значение, не так ли? Первый, шестой, шестнадцатый, тридцать шестой. Разница между этими числами удваивалась каждый раз. Пять, десять и двадцать вагонов без окон находилось между ними.
Это значит, что они нашли нужный поезд.
– Когда приедут специалисты? – спросила Зои.
– Минут тридцать, может, немного больше, – сказала Шелли, так крепко вцепившись в подвеску с золотой стрелой на своей шее, что, когда она её отпустила, Зои увидела отпечаток на её ладони. – Я потороплю их. И вызову скорую на случай, если понадобится помощь медиков.
Сколько времени у них уйдёт на то, чтобы обыскать каждый вагон? Когда сюда прибудут специалисты, у них будет всего пара часов, чтобы исследовать и проверить тридцать два вагона, в которых нет окон. Два часа, чтобы с точность определить, что ни один агент или патрульный полицейский не погибнет, отрывая дверь вагона.
Этого времени было недостаточно.
Зои ломала голову, шагая туда-сюда между их поездом и соседним. Её разум отчаянно пытался рассмотреть все возможности. Её чутьё подсказывало, что вагоны, которые они были в состоянии обыскать прямо сейчас – это не те, что им нужны. Убийца бы не облегчил их поиск до такой степени. Он бы не стал рисковать и помещать девушку в тех вагонах, в которые мог бы кто-то заглянуть и обнаружить, что там был вовсе не груз.
Здесь должно было быть что-то, что указывало бы ему на вагон, который следует предпочесть. Преступник никак не мог выбрать его наугад – только не он. Этого не мог сделать человек, страдающий апофенией.
Головной вагон? Это было бы слишком очевидным, и, кроме того, учитывая чётное количество вагонов, не было вагона, который находился бы ровно посередине. Он находился бы между двух других. Всего их было тридцать шесть, возможно, нужное число было кратно шести? Но что это число значило для убийцы? Эта цифра не появлялась раньше. Её не было в последовательность Фибоначчи, как и, впрочем, числа тридцать шесть. О чём он мог думать?
– Расскажите мне всё, что можете об этом поезде, – сказала Зои, снова поворачиваясь к менеджеру склада.
Мужчина начал говорить с заминкой, пролистывая свои бумаги.
– Э, что ж…он был произведён в 2008 году, – сказал он. – Поступил сюда в 2013.
Восемь – тринадцать. Зои зафиксировала эти числа где-то в своём сознании, но жестом дала ему знак продолжать.
– Сверхмощный, сверхпрочный. Он рассчитан на перевозку токсичных материалов с низкой степенью риска. Выполняет от двух до шести рейсов в день, в зависимости от времени загрузки и типа перевозимого груза. Проходит в среднем сорок станций в день без остановки, но иногда доставки могут носить более локальный характер и могут даже быть разделены между несколькими станциями.
Зои протянула руку, чтобы остановить его. Он просто говорил сейчас всё подряд создавая бесполезный шум. В том, что он говорил, не было никаких чисел и схем. Это были статистические данные, не имеющие никакого значения. Ей нужны были чёткие данные. Конкретика.
Но если это были данные, которые выходили за рамки простого расписания движения поездов, то кто мог иметь к ним доступ? Уж точно, не гражданское лицо. Не
