Указываю на большой желтый подсолнух, который Эмметт рисует на окне. – Красиво.
– А… Спасибо. Какие-то подростки написали «вагина» на предыдущем цветке, так что хозяин попросил меня нарисовать что-то менее эротическое.
Не удерживаюсь от смешка.
– А предыдущий цветок был эротическим?
Эмметт улыбается.
– Мне так не показалось, но, похоже, ребята увидели то, чего не заметил я.
Прислоняюсь к кирпичной стене рядом с магазином.
– Можно было бы проявить хоть какую-то креативность. «Вагина» – не очень остроумное граффити.
– Согласен. Могли бы и постараться. – Он разворачивается обратно к окну, поднимая кисточку.
– Извини, что не ответила на твои сообщения. Всё так…
– Навалилось? – угадывает Эмметт, не глядя на меня, и проводит по окну желтой кистью, создавая лепесток.
– Нет. На меня никогда не наваливается.
Он одаряет меня полуулыбкой.
– Все ужасно, – договариваю я, решая быть честной. – Все было так ужасно с тех пор, как я вернулась… Заново переживать все, что было с Савви, с моим браком… – Делаю глубокий вдох и с ужасом понимаю, что сейчас снова разрыдаюсь. Видимо, у бабушки я выпустила не всё. Стараюсь моргать, чтобы скрыть слезы, но они стекают по моим щекам.
Эмметт опускает кисть. Мужчины обычно приходят в ужас, когда женщины начинают плакать, но он выглядит скорее заинтригованно.
– Извини, – я вытираю щеки.
Эмметт делает шаг вперед и целует меня, что совершенно застает меня врасплох. Может, он так пытается меня утешить… Мне не нравится.
Я все еще прислонена к стене, Эмметт прижимается ко мне всем телом. Его губы слишком грубы, язык слишком настойчив. Его слюна слишком быстро оказывается всюду вокруг моего рта. Этого никто не просил.
Думаю его оттолкнуть, но проще дождаться, пока это кончится, вежливо улыбнуться и убежать, незаметно вытирая слезы.
В тот раз, когда мы поцеловались у меня дома, мне не показалось, что он целуется плохо. Я смутно помню тот вечер. Наверное, я выпила больше, чем мне тогда казалось…
Он кладет руку мне на грудь поверх рубашки. Серьезно, никто этого не просил.
Кладу руку ему на грудь, готовясь оттолкнуть. Другую руку он держит на моей щеке. Его пальцы пахнут краской.
«Люси».
Его рука была на моей груди пять лет назад, вдруг понимаю я. Смех и музыка, доносящиеся со свадьбы. Он спустил одну из моих лямок, его большой палец описывал круги у моего соска. У него под ногтями была зеленая краска. «Я так долго этого ждал», – сказал Эмметт, прижимаясь губами к моей шее. Потянулся к ширинке, и я поняла, что он хочет секса здесь и сейчас, несмотря на запах гниющей еды с помойки неподалеку. А я подумала – чем черт не шутит… Я выпила. Не слишком много, но достаточно, чтобы решить, что секс с Эмметтом – отличный способ отомстить Мэтту, который в тот момент наверняка нагибал какую-то женщину над столиком в туалете…
«Люси. – Голос Савви резкий, почти злой. Я развернулась и увидела ее в паре метров от нас, упершую руки в боки. – Идем».
Ее голос и неодобрение в ее глазах вернули меня на землю. Я быстро убрала грудь обратно в платье и поспешила за Савви.
«Нет, Люси, постой…» Эмметт схватил меня за руку. Не мягко. Я вскрикнула, когда он притянул меня к себе.
«Прости, – я поразительным образом попросила прощения у мужчины, который сделал мне больно. – Я это зря».
Я побежала за Савви, а дальше ничего не помню.
В настоящем я по-прежнему целую Эмметта.
Точнее, это он целует меня. Я скорее стою, как статуя.
Кто-то рядом громко кашляет, и мы оба оборачиваемся.
Нина.
Она стоит у тротуара в светло-голубой форме медсестры. Бросает на меня холодный взгляд. Эмметт в тот же момент отстраняется.
– Можно тебя на минуту? – спрашивает она Эмметта.
Он тяжело вздыхает, но кивает, затем бросает на меня извиняющийся взгляд. Нина заходит в магазин, он проходит за ней. Колокольчик звенит, дверь за ними закрывается.
Я быстро иду к машине и сажусь за руль, тяжело дыша.
Почему Савви разозлилась, что мы с Эмметтом поцеловались на свадьбе? Неужели у нее были к нему…
Застываю – и воспоминание обретает форму.
ЛЮСИ
Пять лет назад
Савви протопала к своей машине и распахнула дверцу.
– Ты что, злишься? – спросила я, стараясь от нее не отставать.
– Просто сядь в машину, – рявкнула она. Забралась внутрь и захлопнула за собой дверцу.
Я пролезла на пассажирское сиденье, отодвигая старый пакет из-под фастфуда.
– Ты сейчас реально злишься, что я целовалась с Эмметтом? В чем дело?
– Я не злюсь. – Она на секунду закрыла глаза, будто собираясь с силами, чтобы продолжить разговор со мной. – Просто переживаю.
– Да ладно тебе, – сказала я, усмехнувшись.
Савви сохраняла серьезное выражение лица.
– Сначала я вижу, как ты целуешь своего отвратительного мужа, когда тебе следовало бы планировать, как от него избавиться…
Я сглотнула.
– …а потом нахожу тебя с голыми сиськами, готовой…
– Одной сиськой! Только одна была голой!
– …готовой заняться сексом у стены рядом с помойкой. Ты ведешь себя как я, и это меня очень волнует.
– Неправда. У тебя обе сиськи были бы голые.
– Ладно, это так… – Ее лицо смягчилось, она завела машину. – Но все равно, как ты могла позволить Мэтту так себя хватать? Люси, он тебя бьет.
Стыд горел у меня в горле. Савви, заметив мое выражение лица, убрала руку с рычага и повернулась ко мне.
– Извини, – тихо сказала она. – Я не хотела тебя осуждать.
– Да нет, ты права. Не знаю, почему я… – Я замолчала, потому что это было неправдой. В каком-то смысле я знала, почему оставалась с Мэттом, почему снова и снова наступала на те же грабли. – Иногда мне кажется, что мы друг друга заслужили.
– Нет, – твердо сказала Савви.
– Ты не понимаешь. То, что я ему говорю, как я на него кричала… – Я покачала головой. – Женщина лучше меня не стала бы так говорить. Не стала бы бить в ответ. Мне кажется, нас притянуло друг к другу, потому что мы ужасные люди.
– Люси, нет. – Она взяла меня за руку. – Ни в коем случае. Это он с тобой сделал. Он довел тебя чуть ли не до безумия, а потом стал винить в том, что ты просто пытаешься выжить. Это он во всем виноват.
Я опустила глаза на наши руки и кивнула, хотя и не была полностью убеждена.
– А теперь я веду себя как настоящая тварь, потому что целуюсь с Эмметтом…
– Как это делает тебя тварью?
– Он не заслуживает, чтобы его так использовали. Он хороший.
Савви посмотрела на меня
