Ознакомительная версия.
– А вы уже что-нибудь нашли? – поинтересовался Александр Юрьевич.
– Еще нет, но драгоценности, несомненно, здесь, в этом зале!
– Почему вы так думаете?
– Мне сказал об этом князь Романов. Перед тем как ему отрезали голову.
– И кто же ее отрезал?
– Я! – дико захохотал Багрянородский. – Я! – повторил он, страшно вращая белками глаз. – Я был его любимым пациентом! Я! Он мне передал тайные знания, гнозис! И я теперь знаю, что золотая статуя богини Анаит – здесь!
Сивере с опаской обошел его стороной, поскольку Багрянородский, выплевывая слова, еще и махал своей киркой.
– Успокойтесь, – мягко произнес Александр Юрьевич. – Не стоит так шуметь, еще летучих мышей с крысами распугаете. Вам не следовало убивать психиатра. Да, статуя богини находится действительно здесь. Спросили бы у меня. Но не под землей.
– А где же? – тихо произнес Багрянородский, выпустив из рук кирку.
– В одном из этих монстров, – проговорил Сивере и постучал по ближайшему гипсовому изображению.
В ту же секунду что-то произошло над ними, в монастыре. А может быть, глубоко внизу, в скале, но стены вокруг них затрещали, пол заходил ходуном, а некоторые статуи попадали.
– Что за чертовщина? – пробормотал Багрянородский.
– Тектонические подвижки, как говорит мой друг Прозоров, – пояснил Сивере. – От этого и образовалась трещина на фронтоне здания. Что-то происходит внутри горы. Какой-то раскол.
– Раскол… – повторил как эхо Багрянородский и схватил себя за виски. – Раскол в голове! В мозгу! Всюду… Мы все скоро расколемся.
Александр Юрьевич подхватил с пола кирку.
– Хватит истерик, – сказал он. – Настоящая золотая статуя спрятана внутри этих чудовищ. Только где?
Ноне размаху ударил по одному из гипсовых монстров. Тот раскололся, но внутри оказалась пустота.
– Бейте, бейте! – истерично закричал Багрянородский. – Теперь я понимаю, о чем писал мой предок, Семен Горельский. Его слова: «Внутри себя обнаружишь истину, но она же тебя и погубит!» Он говорил о богине Анаит, об этой карающей деснице!
– Возможно, – спокойно согласился Сивере. – Но смысл его высказывания гораздо глубже и простирается дальше золотой статуи. Что такое золото? Всего лишь металл. А истина, если она однажды открылась тебе, поистине губительна.
И он нанес еще несколько ударов киркой по ближайшим статуям. Одни оказались полыми, в других обнаружились законсервированные полуистлевшие тела, а в некоторых – просто скелеты. Сивере чувствовал, что он и сам сейчас похож на сумасшедшего, круша языческие изображения.
Он даже забыл, что в каких-то из них должны находиться трупы сыновей Тошика Полонского и Макса. Но ему чудилось, что где-то в этом зале звучит трагическая симфония, бьют литавры и барабаны, раздаются безумные аплодисменты самих монстров. А Багрянородский хохотал, подбадривая его криками.
Остановился историк лишь тогда, когда одна из статуй вдруг рассыпалась под ударами кирки, словно сбросила с себя оболочку – и перед его изумленным взором засверкало золото… Да, это несомненно была она, знаменитая в древности фигура богини Анаит, строгая и торжественная, с вытянутым вперед мечом из хрусталя.
– Вот она… – прошептал Александр Юрьевич, отступая на несколько шагов назад и прикрывая ладонью глаза. – Я нашел ее…
– Это я нашел, я! – закричал Багрянородский, бросаясь вперед. Он обнял колени Анаит, приник к ним губами и начал осыпать поцелуями.
А Сивере, отойдя еще дальше и бросив кирку, лишь сейчас увидел, насколько эта древняя армянская богиня напоминает ему другую, вполне земную женщину – Анну Горенштейн. Те же мраморные прекрасные черты лица, та же надменность во взоре.
– Осторожней, – предупредил он Багрянородского. – Не позволяйте себе вольности. Это божество. К тому же оно столько веков пряталось от людей. Поберегитесь.
– К черту! – огрызнулся Багрянородский. – Помогите мне вытащить ее отсюда! Я отрежу вам ее руку или ногу – и вы тоже будете богаты. Или подарю вам ее хрустальный меч. Что выбираете?
– Вы идиот, – сказал Сивере. – Это же произведение искусства. Ей место в музее.
– Я вас прибью! – пригрозил Багрянородский, наклоняясь за киркой. Сивере отступил еще дальше. Он действительно испугался, что безумец кинется на него. И пожалел, что остался безоружным. Хоть пистолет Куруладзе или Оленьки прихватил бы. Но сколько же людей его сегодня хотели убить! А Багрянородский действительно начал наступать на него, размахивая киркой. Но потом вдруг остановился, прислушиваясь к голосу, который раздавался откуда-то из коридора.
– Сивере! Сивере! – звал кто-то, словно свистел.
– Кто это еще? – прошептал Багрянородский, опуская свое смертоносное оружие. Он вновь повернулся к богине Анаит, как бы желая защитить ее от посторонних глаз. Чтобы больше никто не смел смотреть на его золото. Раскинув руки, он пошел к ней, словно хотел заключить ее в свои объятия. Но вышло так, что несколько мгновений спустя богиня сама двинулась ему навстречу…
– Я здесь! – прокричал Александр Юрьевич. – Сюда!
И тут произошел еще один подземный толчок. Некоторые статуи попадали. Богиня Анаит наклонилась вперед. Багрянородский упал на колени, молитвенно запрокинув голову.
– Отойдите от нее! – крикнул Александр Юрьевич. Но было уже поздно.
Последний, третий толчок из недр горы, самый сильный из всех предыдущих, завершил дело. Сивере, чтобы не упасть, ухватился за ближайший постамент, а золотая богиня Анаит рухнула на Багрянородского, пронзив своим хрустальным мечом его горло.
Глава 7. Заключительные аккорды
Сивере узнал голос, который его звал. Это была Анна Горенштейн. Но он бросился бежать, оставив в этом зале труп Багрянородского и золотую статую богини Анаит, которая жестоко покарала своего поклонника, жаждавшего обладать ею. Александр Юрьевич чувствовал, что еще одна встреча в подземелье приведет к новой, очередной смерти. И на сей раз она уже поразит его, Сиверса. Он словно попал в какую-то бешеную мясорубку, под лопасти мистической мельницы, а спасение могло быть только в одном – скрыться… Но куда?
Остановившись, он огляделся. Сейчас историк находился в туннеле, который вел к рыбе-вишапу. Вскарабкавшись по ступеням, он свернул в другой проход – к левому приделу монастыря. И вскоре оказался перед потайной дверью. Поворот кольца в когтях льва – и дверь открылась. Сивере надеялся, что уж сейчас-то он спокойно доберется до своей кельи и бросится на кровать, чтобы забыться, но…
Перед ним в коридоре стоял Прозоров и улыбался, попыхивая ему в лицо сигарой.
– Ну что, друг? – спросил он, щелкнув пальцами. – Все никак не нагуляешься по своему подземелью? А знаешь, который час? Половина пятого утра.
– А ты сам, что не спишь? – тяжело дыша, спросил Сивере.
– Тебя выслеживаю. Был в твоей келье – никого. Следы борьбы. Опять все переворочено. Я уж думал, что тебя похитили.
– Так оно и было, – сознался Александр Юрьевич. – Эти… Локусовы. Чуть не изжарили меня на священном огне. И едва не поужинали. Или у них такой ранний завтрак?
– Это они могут, – хмыкнул Прозоров. – У меня на них есть полное досье. Уроды. Им человека отправить на жертвенное заклание, что тебе пискнуть. Пошли в трапезную, сами чем-нибудь перекусим.
– Пошли! – кивнул Сивере, только сейчас почувствовав страшный голод.
На кухне они разыскали круг сыра, немного копченой колбасы, сухари и налили из бочки пару кувшинов вина. Уселись за большим столом, напротив друг друга.
– Багрянородский мертв, – с трудом выговорил Александр Юрьевич, поскольку рот у него был набит всякой снедью.
– Вот как? – ничуть не удивился Герман. – Это ему простительно. Давно пора.
– Его заколола в шею богиня Анаит.
– Аты, часом, не рехнулся?
– Нет. Куруладзе тоже убит. И Оленька. Это она устроила взрыв в своей келье. Второй из братьев Афониных, Игорь, тоже мертв.
– Ну, это понятно, – вздохнул Прозоров. – Я так и предполагал.
– Нас осталось пятеро. Ты, я, Анна, Тошик и Тереза.
– Уже нет. Четверо. Загляни под стол.
Сивере недоуменно посмотрел на него, потом все же нагнулся. Под столешницей он разглядел тело Тошика Полонского.
– Он хотел угостить меня тесаком, да я оказался чуть проворнее, – пояснил Прозоров. – У меня очутилась, совершенно случайно, тяпка для рубки капусты. Вот я и пустил ее в ход. А что бы ты мне посоветовал? Подставить под тесак голову?
– А за что он хотел тебя убить? – спросил Александр Юрьевич. На всякий случай он пересел на другой стул, подальше от хозяина гостиницы, будто тот мог ухватить его за ноги и утянуть под стол.
Ознакомительная версия.
