— Запирайтесь на ключ, Семаго, когда пьете, — бросила Томашевская презрительно. — И вообще, вы на территории режимного предприятия. Здесь вам не кабак и не зона отдыха, здесь люди работают на оборону… Я не вас, конечно, имею в виду. Вам работать некогда…
— Да кто ты такая, чтобы меня учить?! — заорал вдруг Семга. В нем будто лопнула какая-то пружина. — Я ракетчик! Я майор российской армии! У меня допуск секретности первой категории! А ты с третьей формой врываешься в кабинеты, жопой вертишь и через спины заглядываешь!
Генеральный вырос из-за стола, упер кулаки в бока — в нем проснулся бывший комдивизии.
— Молчать!! Это что за разговорчики?
— А что, нельзя? — огрызнулся Семаго. — Секретутка речь толкает, офицеру слова не скажи?
— Да уж такой ты офицер, Семаго, что лучше помолчал бы! — Томашевская тоже решила перейти на дружеское «ты». — Секретный ракетчик! Допуск первой категории! А кто сидел у Гуляева в кабинете, а потом ушел — и дверь нараспашку? Бери, качай, уноси, что хочешь!
Тут уж Семаго запунцовел, чуть не взорвался. В первую секунду он даже не придумал, что сказать, настолько его вырубило это нахальство, эта ее жлобская интонация… А в следующую секунду он просто испугался.
— Погоди, как это — сидел у Гуляева в кабинете? — насторожился Горыныч. — А сам Гуляев — что? Его не было там?
— Он к наладчикам на участок ходил, — сказала Томашевская.
— А ты что там делал, Семаго? — вопросил Пал Дмитриевич. — У тебя первая форма, у Гуляева — госважность… Да и вообще нельзя садиться за чужой компьютер без присутствия представителя первого отдела! Я тебя, конечно, ни в чем не подозреваю, но это грубое нарушение!
Генеральный отер ладонью взмокревший затылок.
— Так какого рожна ты торчал у него в кабинете, спрашиваю?
— Справки надо было подготовить… По движкам «тысяча четвертого»… — пробурчал Семга.
— И Гуляев тебя оставил там одного? Он тебе разрешил?
— Да, он буквально на пару минут…
— Неправда, Павел Дмитриевич, — сказала Томашевская. — Гуляева до конца дня не было. Я сама заперла кабинет и сдала под охрану.
— Ну, Гуляев… Ну Семаго!!.. — Генеральный повертел головой, скривил рот, как будто сам себя хотел укусить за щеку. — Ну вы тут у меня просто распоясались!! Ну вы тут… — Он набрал воздуху в грудь. — Распиздяйством занимаетесь!!!
Томашевская смотрела на Семгу с едва заметной усмешкой: будешь знать, алкоголик несчастный, кто тут секретутка и кто чем вертит. Вот сволочная баба. Семга в какой-то момент заставил себя отвернуться, зажмурился даже, чтоб ее не видеть. Потому что вдруг понял, что именно во время таких вот вспышек ярости люди получают инсульт, а потом остаток жизни проводят в кресле-каталке — застывшие, безмолвные паралитические изваяния.
— Гуляева ко мне! — орал Горыныч, вбивая кулаки в покрытый бумагами стол. — Срочно!
— Хорошо, Павел Дмитриевич.
Томашевская вышла из кабинета.
Семга помялся-помялся, развернулся на сто восемьдесят и тоже пошел.
— А ты куда? Останься! Вместе косячили — вместе отвечать будете!
Семга остановился, посмотрел на генерального. Ну, что ему сказать? Что объяснить? Ну, придет Гуляев, ну, выяснится, что ни в какой кабинет он Семгу не пускал, что никакие справки готовить не поручал и что он вообще ни сном ни духом, как говорится. Сообщат режимникам, те проверят программу «Замок», обнаружат взлом и скачивание… Тут-то и начнется самое интересное… Кому передал, когда завербован, сколько получил, в какой валюте…
Черт. А ведь он — пускай подсознательно, по пьяни или в помрачении ума, — ведь он на самом деле давно мечтал оказаться в такой ситуации, как эта. В ситуации, когда можно со спокойной душой отправить генерального на три буквы, на выходе разворошить воронье гнездо на голове Томашевской, а встреченному в коридоре Гуляеву сунуть коленом под яйца. Э-эх, гуляй, губерния, все равно хуже не будет!..
Но сейчас Семге почему-то ничего не хотелось. Вот не хотелось — и все. Он просто устал. Даже открыть рот, чтоб послать дорогого Пала Дмитрича — даже это лень. Вот досада-то! Вот невезение!
Семга махнул рукой и пошаркал к выходу, не обращая внимания на окрики своего бывшего начальника.
* * *
г. Москва. Логово шпиона
Он неторопливо обошел свою квартиру. Собрал осколки стекла на полу в кухне — третьего дня шкафчик расколотил, сам не помнил уже, что искал там. Грязную посуду растолкал по пакетам, скинул в мусоропровод. Остатки продуктов — туда же. Убрал постель. Повыдергивал все штекеры из розеток. Умыл лицо в ванной, почистил зубы, потом перекрыл воду в стояке. Вытряхнул все фотоальбомы, какие нашел, тоже рассовал по пакетам и тоже — в мусоропровод. Нет, одну фотку оставил себе — там, где Наташка в том самом купальнике с маргаритками.
Эх, Наташка, Наташка… Была бы жива, сейчас бы собрала маленькую сумочку, вышли вдвоем, он бы позвонил по телефону для такого случая, дал сигнал тревоги, и на их спасение заработала бы вся сеть американской резидентуры… Завтра они бы уже были вне опасности. А может, и сегодня… Конечно, и сейчас он может выйти и позвонить, но нет жизненной пружины, которая раньше толкала его вперед, к комфортабельному домику на морском побережье… Нет цели, нет смысла в жизни, ничего не хочется… Он слабый человек и плохой шпион. Настоящий агент — хладнокровный и безжалостный, не вспоминает про оставленные за спиной трупы, легко забывает и меняет женщин…
Доллары, которые он когда-то топтал и швырял по гостиной, так и остались лежать на полу, мятые и рваные, как обычный мусор. Их он трогать не стал, кому надо — соберут, поднимут. Это ведь просто бумажки. Мусор, труха… А теперь еще и вещественные доказательства…
Может, лучше просто вскрыть вены? Или выброситься из окна? Да и небольшой пистолетик припрятан в надежном месте… Он прислушался к себе. Нет, не хочется. К такому решению он не готов.
Сложил в сумку тапочки, спортивный костюм, блок сигарет, купленный по дороге. Чистого белья не нашел, взял пару приличных на вид трусов и носков из бельевой корзины. О, вспомнил… Вернулся на кухню, достал из холодильника бутылку водки. Там, куда он собрался, выпить никто не предложит, стопудово. Это уж до конца жизни, наверное. Но и отправляться туда навеселе тоже как-то несолидно. Как быть? К счастью, Семга вспомнил, что с утра полбутылки коньяка уже прикончил, трезвому ему так и так не быть… Выпил. Посидел, подумал. Нужны были хорошие, грустные мысли, как бы итожащие его жизненный путь. Но их почему-то не было. Просто тоскливо и страшно, страшно до жути. И не того боялся Семга, что в этот самый момент Гуляев с генеральным ломают голову — какого рожна ему понадобилось лезть в сеть «государственной важности», что он там искал… Может, и не ломают еще, может, до них позже дойдет.
Но не в этом дело. И не в восьмируких-восьминогих демонах, которые по ночам показываются из-за штор и расползаются, как мухи, по потолкам и стенам. К демонам Семга привык.
А боялся он людей, которые за ним наблюдают, пасут его, чтобы убить. Он не знал, какой смерти ждать. На машине он давно не ездит, поэтому за тормозные шланги можно не беспокоиться. Но его могут сбить на пешеходном переходе. Могут задушить во сне. Подсыпать яд в столовке. Могут просто дотронуться в толпе каким-нибудь крохотным инъектором — есть ведь такие, показывали в «Шпионах и предателях». И есть еще масса других способов… В любой момент. Сейчас. Выстрел из девятиэтажки напротив. Или через минуту — взрыв в подвале, как на Каширском шоссе, дом вздрогнул и сложился, и тяжеленные панели летят сверху…
Кто эти люди? Где они? Неизвестно. То есть везде. Вон та девушка с мопсом во дворе. Мужик на балконе, орудующий дрелью… или это не дрель? А может, они в квартире соседей (хозяев кокнули, понятно), один протянул через вентиляцию видеокамеру на гибком тросе, смотрит на него, а второй лезет по карнизу через балкон…
Семга даже вскрикнул, когда балконная дверь под порывом ветра тихо ударилась о стену. Вскочил, постоял, раскачиваясь на обмякших ногах. Может, поспать, отдохнуть, протрезветь, побриться, а уже потом…
Нет, пора идти туда, куда он собрался. Все равно он там окажется, рано или поздно. Да и сколько особистам на «Циклоне» нужно времени, чтобы обнаружить взлом и определить, сколько мегабайт информации скачано в тот день и час, когда за компом со сведениями «государственной важности» сидел Семаго? И его схватят прямо в квартире, но тогда добровольная явка уже не станет его козырем… Да и что даст ему эта ночь?
Балконная дверь опять стукнула.
Семга хмуро взглянул на нее, поднял с пола сумку с вещами. Но подходить, проверять ничего не стал — побоялся.
* * *
г. Москва. УФСБ
— Главный по шпионам? — иронично переспросил старший лейтенант в темно-синей форме, сидящий за стеклянной перегородкой. Он привык к визитам сумасшедших.
