Ознакомительная версия.
– А я должна только слушаться!
– Да. Ты должна слушаться.
– Но сию секунду я не могу исчезнуть... Может быть, вечером? Андрей! По-моему, ты паникуешь... Ведь ничего не случится, если я чуть повременю, а?
– Ты даешь слово, что сегодня же исчезнешь на неделю?
– Даю.
– Позвони ей сейчас, своей подруге, и договорись. И главное – чтобы она держала язык за зубами. Никому. Понимаешь – в полном смысле слова.
– Все так опасно? – посерьезнела Света.
– Опасней не бывает. Знаешь, какая моя главная задача на эту неделю? Выжить.
– Может быть, нам обоим скрыться у подруги, а? Прекрасная будет неделя, Андрюша?
– Понимаешь... Это будет, конечно, прекрасная неделя, но... последняя. Я на двух крючках, и мне нужно избавиться от обоих.
– Это возможно?
– Попытаюсь. Все. Мне надо идти. – Андрей поднялся, еще раз посмотрел в окно. Машина стояла на месте. – Сейчас я ее уведу. И ты не затягивай. Скоро такое завертится...
– А мне не хочешь рассказать?
– Хочу. Но нельзя. Ты не должна этого знать. Так будет безопаснее. Не знаешь, и все. Это сразу видно – знаешь или нет.
– Думаешь, попадусь?
– Ох, Света... Я стараюсь все предусмотреть... Ну... – Он обнял ее, поцеловал в губы. – Если бы ты знала, какая ты красивая!
– Не скромничай. Ты тоже ничего. Ну, ни пуха!
– К черту!
Андрей никак не мог понять – зачем Заварзину понадобилось именно его задействовать на это убийство? Ведь куда проще подключить своего боевика и без всяких хлопот убрать Пафнутьева, если уж он так мешает. Но постепенно понимание приходило к нему, и он вынужден был признать, что расчет Заварзина правильный. Убийство должен был совершить именно Андрей. Следы он оставит в любом случае. Отпечатки пальцев на винтовке, наверняка его сфотографируют возле этого дома, возле той скамейки скорее всего уже щелкнули. При необходимости его легко можно будет сдать правосудию и заткнуть им все дыры. А поскольку у них есть люди в милиции, значит, кто-то еще и звезду получит. Если в этом надобности не возникнет, то Андрей навсегда становится послушным исполнителем. Опять же, у него явная причина избавиться от Пафнутьева – ведь тот его заподозрил, если, конечно, верить Заварзину. Но тут он, похоже, не врет... Остается один выход – Пафнутьев должен исчезнуть, а Заварзин должен отстать.
Выйдя на улицу, Андрей оглянулся на зеленый «жигуль» и пошел на противоположную сторону. Машина осталась на месте. Через сотню метров опять оглянулся – его никто не преследовал. Значит, стерегли Свету.
Он вошел в телефонную будку.
– Ты еще дома?
– Да, вот собираюсь... Уже созвонилась с Леной. Она ждет.
– Подожди, пока не выходи. По-моему, зеленый «жигуль» стоит под твоими окнами.
– Знаешь, его нет. Только что уехал. Но не за тобой, а в другую сторону.
– Понятно. Будь осторожна. Главное начнется завтра.
Андрей повесил трубку, осторожно выглянул из будки, но не увидел ничего подозрительного. Ему нужно было побывать в нескольких местах, причем оставаясь незамеченным. Это было главным условием задуманного.
Сначала он пришел к дому, где жил Заварзин. Но, сколько ни ходил вокруг, ничто не привлекло его внимание. Окна квартиры были, как всегда, зашторены, форточки закрыты. Тогда Андрей направился к дому на противоположной стороне улицы.
Судя по всему, здесь недавно шли ремонтные работы – вокруг разбросаны комья смолы, тут же бочка, в которой эту смолу растапливали, в торце дома был установлен подъемник. С его помощью, видно, на крышу доставляли смолу и заливали протекающие места. Дом был окружен бестолково разросшимися кустами, поэтому, когда Андрей бродил вокруг, никто не заметил его, никто не обратил внимания. Он и сам не знал, зачем забрался сюда, но чувствовал, что не зря.
– Ничего, ребята, – время от времени бормотал он себе под нос. – Дайте немного времени, совсем немного, и мы все утрясем... Только не торопите меня, не толкайте под локоть...
Андрей поймал себя на том, что не хочет думать о безвыходности своего положения. Природа словно бы взяла на себя заботу о его духовном здоровье, выключив тяжкие раздумья. Он понимал, что положение скверное, но не отказался от попытки спастись. Так начинающий шахматист, проиграв партию, все-таки не сдается, надеясь то ли на чудо, то ли на зевок противника, то ли на осознание своего положения.
«А почему они решили избавиться от Пафнутьева? – вдруг возник вопрос в его сознании. – Заварзин не хочет, чтобы он вышел на меня? Но тогда куда проще избавиться от меня... Значит, он и на них вышел... И попались они по-крупному, если даже мое исчезновение их не спасает...»
Андрей вдруг увидел, что сидит на скамейке, на которой завтра должен оказаться Пафнутьев. С удивлением осмотрелся, пытаясь вспомнить, как здесь оказался, какой дорогой пришел...
Трамвай долго стоял на остановке, входили и выходили люди, наконец он тронулся. Приблизившись к повороту, остановился. Горел красный свет светофора. Вспыхнул зеленый, и тут же начал набирать силу скрежет колес о рельсы.
«Как я раньше не замечал этого визга, – озадаченно подумал Андрей. – Сколько вообще всего происходит вокруг, чего я не вижу... И нужны какие-то события, потрясения, чтобы это стало видимым, ощущаемым».
Откинув голову назад, он увидел сероватую от пыли листву. Листья, казалось, были вырезаны из жести и раскрашены в зеленовато-серый защитный цвет. И небо, с которого лилась невыносимая жара, тоже было какого-то сероватого цвета.
– Ну что ж, – сказал он, поднимаясь. – Ну что ж...
Андрей перебежал через дорогу и прошел во двор пятиэтажного дома, из которого завтра ему предстояло стрелять. Вошел в подъезд, медленно поднялся на пятый этаж, осмотрелся. Сделанный в потолке лаз был закрыт металлической дверью. Хотя к раме были приварены петли, замка он не увидел. Спустившись вниз, зашел в соседний подъезд, потом еще в один и, наконец, в пятом или шестом нашел то, что искал – тяжелую лестницу. Не раздумывая, он отнес ее в первый подъезд и повесил на пустующие крючья между четвертым и пятым этажами. Такие лестницы должны висеть в каждом подъезде. Никто не остановил его, никто не обратил внимания.
Уже спустившись во двор, остановился. Что-то озадачило его. Подобрал во дворе толстую рейку от какой-то упаковки. Снова поднялся на пятый этаж. Уперев в квадратную дверь на чердак, с силой надавил на нее. Дверь поддалась. Значит, не была завалена, значит, ею можно пользоваться. После этого перешел в крайний подъезд с другой стороны – и здесь дверь поддалась...
Когда мать открыла дверь, он поразился, словно впервые увидел ее возраст.
– Слава тебе, господи, – проговорила она. – Пришел...
– А ты уж и не надеялась?
– Да как тебе сказать. – Мать тщательно запирала замок. – Не знала, что и думать... У тебя ничего не случилось?
– Да вроде... А почему ты спрашиваешь?
– Не знаю... Почему-то подумалось, почему-то спросилось...
Андрея опять резанули маленькие открытия – ее возраст, беззащитность, готовность принять сына таким, каков он есть. Если раньше она пыталась что-то в нем исправить, что-то улучшить, то теперь этого не было.
– Мне никто не звонил?
– Света звонила... Что-то давно ее не видно... – проговорила мать как-то неловко, словно позволила себе заглянуть в недозволенное место. – У вас все в порядке?
– Можно и так сказать.
– Андрюша, ты что-то недоговариваешь?
– Ты спросила, все ли в порядке? Отвечаю, у нас с ней все прекрасно.
– А на работе?
– И там. Более или менее.
– Есть будешь?
– Как скажешь, – Андрей понимал, что ей хотелось усадить его за стол, накормить обедом. И хотя есть не хотелось, он все-таки сел. Потом вышел во вторую комнату, вынул из книги несколько тысячных бумажек и, вернувшись на кухню, положил на стол. – Возьми... Авось сгодятся.
– Боже, откуда столько?!
– За два месяца заплатили... У них не всегда деньги есть, часто задерживают... Вот и дали сразу.
– А у тебя осталось?
– Да. На бензин есть.
Андрей не помнил, как пообедал, не смог бы, наверно, сказать, что ел, и осознал себя лишь за своим столиком – просматривая письма, записки, телефоны и сбрасывая в корзину все лишнее, ненужное. Вынув из-под бумажной подстилки в ящике сберегательную книжку, он положил ее сверху, чтобы мать могла найти сразу. Его охватило желание закончить все дела, подчистить свое пребывание на земле.
– Да! – воскликнул он, увидев в дверях мать. – Я пообещал свой мотоцикл Николаю!
– Какому Николаю?
– Привет! Двоюродному брату! Если объявится – скажешь, что мотоцикл может забирать.
– А сам как же?
– А! – Андрей вскочил, вспомнив, что звонила Света. Она оказалась дома. – Ты звонила.
– Да, хотела убедиться... Ничего не отменяется?
– Все остается в силе. И даже более того.
– Я уже собралась. Тут родители пришли, сейчас пробегусь по магазинам и... Хлеба куплю, молока... И все.
Ознакомительная версия.
