Ознакомительная версия.
– Вот оно, значит, как, – покачал он головой. – Фуга, оказывается, гад…
«Гад» – это даже не оскорбление. Это приговор. Смертный приговор. Воры проведут собственное расследование, и, если факты подтвердятся. Фуга обречен. Грохнут его или нет, но что смотрящим по городу он не будет – это сто пудов.
Родиона попросили удалиться. Вместо него зашел Фуга.
Больше живым его никто не видел.
***
Перед отъездом домой Родион встретился с очень авторитетным вором, «положением» по Заволжскому региону.
– Ты, Космач, извини, что так вышло…
В глазах «законника» холодок, голос ровный, лишенный эмоций. Извинение чистой воды проформа.
– Это один из наших погорячился. С панталыку всех сбил. Фугу на тебя натравил. Мы разобрались, рамс утрясли. Бузотеров наказали. В общем, все нормально, все путем, Космач…
Вор взял паузу. Будто решался на что-то очень важное.
– Я «бродяга» старой выпечки. Для меня наш закон – молитва, каждую заповедь свято чту. Хотя понимаю, что новые времена настали. Закон менять нельзя. Но кое-что, смягчить в нем можно… Ты пионером был?
Родион не сразу понял, к чему вопрос.
– Был. Пока не исключили. За хорошее поведение…
– Комсомольцем?
– Даже заявления не писал. Знал, что не примут. Я ж первый раздолбай в школе был. И в «бурсе» на Доске почета не висел…
– В армии, понятное дело, не служил.
– Не служил. Но службу знаю. Конвойную. С обратной стороны прицела…
– Шесть лет на зоне. Это не так уж мало. Статья не дохлая… Но ты не нашей масти.
– Не вашей… Я как бы сам по себе…
– А не надо быть самому по себе. Само по себе говно в проруби плавает, потому как берег не принимает. У тебя берег должен быть… Слышал я, тебе слонцевские покровительствуют.
– Есть такое, – не стал отрицать Родион. – Тоже, между прочим, берег…
– Может быть, – кивнул вор. – Но было бы лучше, если бы ты к нашему берегу прибился.
– К воровскому?
– Почему бы и нет?
«Бродяга» явно переступал через себя. Глаза остекленели, взгляд устремлен куда-то вдаль, кадык нервно вздрагивает.
– Вором быть почетно, знаю. Как знаю и то, что недостоин я этого звания…
– Пока недостоин. Но мы на тебя в деле посмотрим. Поставим за городом смотреть. Поглядим, как справишься. Как вести себя будешь… Если все правильно будет, коронуем…
– "Апельсинов" и без меня хватает.
– При чем здесь это? «Апельсины» – это те, кого за деньги коронуют и за услуги. А ты получишь корону за заслуги. Услуги и заслуги – это не одно и то же…
На эту тему у него был разговор с Элоной. Но с ней можно было свести все к шутке. А с «законником» нужно было оставаться серьезным до последнего.
– Не знаю. Очень сложную задачку вы мне задали… Я знал людей, которые мать родную готовы были убить, лишь бы вором стать.
– Мать родную за корону?! Это не воры. Это беспредельщики. Таким не место среди нас…
– Я ж образно… Люди на все готовы, чтобы в законе стать. С ментами воюют, в «штрафниках» гниют, зону годами топчут, да так, чтобы репутацию свою косяком не испортить. Трудно корону получить. Знаю, как трудно. Но еще трудней корону удержать. Потому как ты в центре внимания, все на тебя смотрят, все тебя оценивают… Почетно все это, но очень тяжело…
– Так ты что, отказываешься? – изумленно повел бровями «законник».
– Я не отказываюсь. Я думаю. Очень напряженно думаю… Пока я скажу вам одно. Если поставите меня смотрящим, буду вести правильную линию… А насчет коронации… Я серьезный человек. И не могу с ходу решать серьезные вопросы. Мне нужно время, чтобы подумать…
Вор одобрительно кивнул. Ему импонировала основательность Родиона.
– Думай. У тебя есть время…
Через время состоялся «малый» воровской сход, на котором Родиона утвердили смотрящим. Чистая формальность. Он и без того держал Заволжск в кулаке криминальной власти.
Родион с удовольствием прохаживался по своим новым хоромам. Супердизайн, суперкомфорт, супермебель – все супер. И жена у него супер. Пока только гражданская. Но все равно жена. Иначе он к Элоне и не относится. Она не только подруга жизни, но и мать его ребенка. Не родная, но со стороны так не скажешь. Для Элоны Эдик значит даже больше, чем сам Родион. Они друг в друге души не чают.
Пожалуй, он откажется от воровского титула. Хочется, но еще больше колется. Почетно, да слишком ответственно. Да и не готов он к воровскому бытию. Зачем ему тюрьмы, пересылки и зоны, если на воле такая славная жизнь? И семью он иметь хочет – жену, ребенка, чтобы любить, заботиться о них. И роскошные апартаменты ему больше по нраву, чем скромная квартирка где-нибудь в «хрущобах». Нет, не готов он посвятить себя служению воровской идее. Корона – хорошо. Но не по Сеньке шапка…
Можно, конечно, закрыть глаза на соблюдение воровских заповедей. Жить, как живут некоторые «законники». Все так же, как у него. Роскошь, комфорт, семьи, любовницы, бизнес полным ходом, сотня бойцов под ружьем. С ментами вась-вась. И все нормально… А почему нет? Новое время. Новые веяния. Новые поправки к воровскому закону… И все равно нужно думать. Думать и думать…
Элона укладывала Эдика спать. Им и самим пора ложиться. Родион только представил, как будет освобождать Элону от одежды, и в паху разлилась тягучая звенящая тяжесть.
Жена у него эталон во всех отношениях. На людях – сама добродетель. На работе – дворец умных советов. Дома – лучшая хозяйка. В постели – опытная проститутка. Она умеет доставить удовольствие. А главное, Родион хочет ее всегда. И каждый день с нетерпением ждет ночи. Она генеральный директор своей собственной фирмы. Но куда чаще бывает в его офисе, чем в своем. Он бы мог заниматься с ней любовью в своем кабинете. Но в рабочее время к ней лучше не подступаться. Так глянет, что все желание пропадет… Но сейчас же не рабочее время…
Элона скоро освободится. А пока можно принять ванну. Обалденная, между прочим, вещь.
Родион прошел в огромную ванную комнату. Кафельный пол с электроподогревом, джакузи приличных размеров. Класс!… Он забалдел, когда появилась Элона. Чудо-женщина. Что бы ни делала, чем бы ни занималась, она всегда в полном порядке. Волосы уложены в прическу, ресницы подведены, губы подкрашены. Даже когда просыпалась утром, у нее на лице был макияж. Перед его пробуждением, что ли, подкрашивается?… Вот что значит хорошая жена. Всегда и во всем старается угождать мужу.
– Все в порядке? – спросил он.
– У меня да. У тебя нет… Почему Эдика перед сном не поцеловал?
– Нельзя баловать ребенка. Если женщина разводит телячьи нежности, это нормально. А если мужчина – нет… Но я его сегодня обязательно поцелую.
– Сначала поцелуй меня!
Из деловой женщины она вмиг превратилась в путану высшей пробы. Смачно потянула к нему губки, сама подалась вперед. Родион протянул к ней руку. Но она увернулась, крутнулась вокруг своей оси так, что полы халата высоко поднялись вверх. Мелькнули и пропали чудной формы ягодицы. В глазах у Родиона остались контуры ее восхитительных ног… Нет, это не женщина. Это бомба. И он больше всего на свете хотел, чтобы она сейчас взорвалась. И взорвала его самого…
– Иди сюда! – потребовал он.
– Лечу!
Она снова крутнулаеь вокруг своей оси. Полы халата опять взлетели высоко вверх. Сам халат слетел с нее. Элона осталась в одних трусиках. Это самая сексуальная модель. Стрингеры. Писк моды. Спереди тонюсенькая полоска – едва закрывает лобок, сзади будто ничего. Попка открыта целиком. Смотри – не хочу. Родион хотел. И смотреть, и щупать.
Элона торопилась не очень. Эффектно вильнула бедрами. Неуловимо быстрое движение рук-ног. И стрингеры превратились в «стингер». Зенитной ракетой устремились в Родиона, накрыли цель – правое плечо. С шутливой скромностью Элона закрыла руками грудь, тоненькую волосяную полоску внизу живота.
– Ты меня ждешь? – на сексуальном припеве спросила она.
– Жду!
– Тогда держи!
Она прыгнула к нему в джакузи. Попала под массаж водяных струй. Родион тоже попал. Одновременно она получила и внутренний массаж. Оба вознеслись на седьмое небо…
Если бы Элона хотела его сейчас убить, она бы легко могла сделать это. Достаточно было погрузить его голову в воду. Он бы с легкостью поддался ей. Наглотался бы воды. И даже не понял бы, что умирает. Настолько ему сейчас было хорошо…
Но Элона не собиралась его убивать. Как ни громко это звучит, но Родион – цель ее жизни. Она сама не раз говорила ему об этом. Без него жизнь для нее утратила бы всякий смысл…
***
– Родион Сергеевич, к вам девушка, – сообщил охранник на входе. – По личному вопросу…
– Это послезавтра. С четырнадцати до восемнадцати. Ты что, не знаешь?
Родион не просто глава мафиозного клана. Не просто президент торгово-промышленной группы «Синдикат». Он еще и отец города – так окрестили его за глаза особо умные. Приходилось возражать. Есть официальные отцы города. Губернатор, мэр… Но возражения в расчет не принимались. Деваться некуда. Раз признали отцом, приходится заботиться о детях. А дети – это горожане. И многие из них не верят в силу официальной власти, разочаровались в милиции. Многие ищут у него защиту. И находят. Иногда…
Ознакомительная версия.
