Венька появился уже под вечер. Поскольку заниматься решением деловых вопросов было уже поздно, друзья решили посвятить остаток дня отдыху и отправились на прогулку. Период их подпольной жизни благополучно закончился, теперь они могли свободно, не таясь дефилировать по улицам, чем и не примнули воспользоваться.
Когда вышли из гостиницы, Венька заявил:
- Я этот район немножко знаю, мы с матерью здесь гуляли. Она мне про все достопримечательности рассказала. Так что я теперь устрою тебе небольшую экскурсию. Все-таки ты иностранный турист и должен получить маломальское представление о стране пребывания, а не только о ее тюрьмах.
- О"кэй, май гид. Летс гоу! - весело махнул рукой Янкелевич, уже входя в роль праздного иностранного туриста.
- Для монгола вы неплохо говорите по английски, сэр, - усмехнулся Венька.
Морев-младший уже был в курсе о смене паспортного гражданства Янкелевичем и вдоволь посмеялся над новоявленным монголом, мало того, что не знающим ни одного слова на языке своей новой отчизны, но даже не имеющим понятия где она находится. Эти американцы, как дети. Об истории мировой цивилизации до образования Соединенных Штатов Америки большинство из них имеет очень туманное представление. Узнав от Веньки, что монголы в свое время завоевали почти всю Азию и обложили данью Русь, Николай удивился и очень возгордился своей мнимой национальностью. Но темой предложенной Венькой экскурсии была не история татаро-монгольского ига, а памятные места современного Екатеринбурга. Отправляясь в Россию, Янкелевич, благодаря своим приемным родителям имел маломальское представление о таких деятелях, как Распутин, Юсупов, Родзянко, Керенский и династии царского дома Романовых, но находился в полнейшем неведении о тех, кто управлял этой великой страной в последние десятилетия. Теперь Веньке удалось несколько восполнить пробелы в образовании американца. Рядом с гостиницей "Ноябрьская" размещался небольшой аккуратный особнячок. Венька с интонацией настоящего гида предложил Николаю обратить на него внимание и поведал, что это гостевой домик, построенный для визита Хрущева, и в нем останавливались во времена своих приездов в Свердловск Косыгин и другие члены политбюро. В связи с полнейшей неосведомленностью иностранца о деятельности Хрущева, пришлось в вкратце просветить его относительно личности данного государственного деятеля. Информацию об его докладе на ХХ съезде КПСС и деятельности по развитию кукурузных посевов, Николай выслушал с вежливым равнодушием, зато оживился, узнав, что некий американец сейчас продает ботинок Хрущева, которым тот стучал по трибуне на сессии ООН, за 200 тысяч долларов. По другую сторону улицы чередой возвышались монументальные фасады исследовательских учреждений Академии Наук. Венька, со слов матери, пересказал обстоятельства визита сюда Горбачева, его горячие многословные обещания всесторонней поддержки развития фундаментальных наук и что из этого получилось. Николай ничего не понял. Гораздо больший интерес янки проявил в Дендрарии. Ему очень понравились голубые ели. Он даже расстроился, узнав, что какие-то варвары в новогоднюю ночь срубили пару таких красавиц под самый корешок, тем самым сэкономив на покупке елки деньги на лишнюю бутылку. Далее путь следования пешей экскурсионной пары привел ее к Альма -матер нынешнего российского Президента. Янкелевич слышал о Борисе Николаевиче много разных непотребных слов от обитателей СИЗО и, живущего на нищенскую пенсию, деда Матвея, поэтому с любопытством оглядел гипсовые скульптуры студента и студентки возле Стройфака. От площади УПИ Морев-младший и Янкелевич совершили променад по главному проспекту города Екатеринбурга. Попутно осмотрели часовню, воздвигнутую на месте расстрела царской семьи. Про эпопею захоронения останков невинно убиенных Романовых Венька рассказывать не стал, Николай все-равно бы ничего не понял. Зато поведал про вычитанный в газете случай, как некий пьяный гражданин, вероятно, сторонник анархии, помочился на большой деревянный крест, воздвигнутый на месте дома Ипатьевых, где и нашли свою безвременную кончину Романовы. Другой гражданин, приверженец монархии, посчитал действия первого кощунством и дал ему в морду, за что получил год реального лишения свободы. Николай и Венька обсудили данное происшествия, однозначно согласившись, что прав был именно монархист, а сажать нужно осквернителей исторических мест.
Закончили Морев-младший и Янкелевич свою прогулку, словно первомайскую демонстрацию, на площади 1905 года под протянутой дланью вождя мирового пролетариата товарища Ульянова-Ленина. Таким образом, часовая экскурсия, предпринятая Венькой, дала американскому гостю представление о большинстве людей, руководивших Россией в ХХ веке. Янкелевич, получивший огромное количество новой информации предложил переварить ее вкупе с чем-нибудь сьедобным и горячительным. Но Морев-младший, возложивший на себя культурную миссию по повышению "ай кью" у темного янки, был неумолим.
- Никаких ресторанов и никакого спиртного. Думаю, не нужно напоминать чем закончилось предыдущее посещение тобою кабака совместно с моим отцом. Нужно просветлять разум высокими искусствами, а не одурять его водкой. Поэтому у меня другое предложение. Побывать в России и не сходить на балет, это просто зря приехать сюда. Я приметил на афише, что сегодня в Оперном дают "Анну Каренину", и сейчас мы отправимся туда.
Янкелевич не стал спорить. Наскоро перекусив в "Биг-Маке" возле площади, друзья действительно отправились на балет.
Оперный театр Николаю очень понравился, и снаружи, и внутри. Особенно буфет и люстры. Когда Венька сказал, что они покрыты сусальным золотом, Янкелевич в антракте не сводил с них взгляда минут пять. Впрочем, балет ему тоже понравился, только он поначалу все удивлялся, когда же начнут петь, ведь они пришли в Оперный театр. Узнав, что в балетной постановке, в отличие от мюзикла, только танцуют, но не поют, Николай поразился и внимательно уставился на сцену, силясь понять как же можно передать слова танцем. Поскольку "Анну Каренину" он не читал, Веньке пришлось просветить его в общих чертах об основной сюжетной линии романа и походу действия давать пояснения. Впрочем, один раз Морев-младший сам серьезно попал впросак, чем основательно подмочил свой имидж знатока в глазах иностранца.
Постановка постепенно приближалась к своему завершению, когда в одном из актов на сцене развернулось разноцветное многолюдное действо. В центр масштабной круговерти выскочил некий балерон в огненно красном наряде и, высоко вздымая ноги, принялся рьяно носиться и прыгать. Венька шепотом сообщил, что эта сцена означает прибытие поезда на вокзал, солист олицетворяет собой локомотив, под который должна угодит отчаявшаяся Анна. Он еще восхитился постановкой данной сцены режиссером, отметив, что это грандиозное воплощение сухой прозы в театральную феерию. Однако время шло, балерон в красном наряде, исполнив свою партию, и многочисленная массовка покинули помост, а Каренина осталась жива. Обратившись к программке в поисках подсказки, Морев-младший выяснил, что данная сцена обозначала всего-навсего скачки, а солист-балерон олицетворял собой не поезд, а коня. Венька смутился, но честно признался Янкелевичу в своем заблуждении. Впрочем, тот не стал заострять внимание на ошибке своего юного друга, потому как вообще не понял, что люди находят в этом виде искусства, где актеры все время молчат и не стреляют.
В целом, вечер Венька и Николай провели достойно и с пользой, зато следующий день сложился для них суматошно и не особо удачно.
С утра Янкелевич тщательно побрился, поприличней оделся и отправился в сопровождении Морева-младшего в американское консульство. Однако ему даже не удалось ступить на кусочек своей родины в Екатеринбурге. С монгольским паспортом ему без лишних разговоров сразу дали от ворот поворот. После такого обращения Николай почувствовал себя настоящим сиротой. Насколько бессовестно поступила с ним его родная мать, бросившая в младенчестве, настолько черство обошлась Америка, оставившая на произвол судьбы в России. Венька пытался утешить друга, но тот ругался по фене и грозился устроить теракт. Мореву-младшему с трудом удалось увести его от консульства.
Душа Николая, в которую смачно плюнула его родина, жаждала забытья. Он уже усвоил, что русские в тяжелые минуты заливают горе водкой, и решил прибегнуть к этому методу. Янкелевич остановился возле попавшегося на пути киоска и внимательно стал изучать витрину, на которой красовались почти два десятка бутылок водки разных марок. Не зная на какой из них остановить свой выбор, он обратился за помощью к другу:
- Венья, я хочу напиться. Подскажи, какую марку водки мне купить?
Тот пожал плечами, усмехнулся и ответил:
- Какую бы не купишь, все равно получишь "паленую".
