под Альфом Матссоном? Очевидно, да. Разве есть человек, который приходит в гостиничный номер и сразу же не попробует постель? Значит, Матссон лежал здесь и смотрел в высокий потолок. Потом ушел, даже не распаковав багаж и не сдав ключ. Исчез. Зазвонил телефон? Он получил какую-то неожиданную записку?
Мартин Бек разложил перед собой план Будапешта и долго и тщательно изучал его. В нем окрепло желание что-нибудь предпринять. Он встал, засунул план и паспорт в задний карман брюк и отправился поглядеть на багаж.
Портье был пожилой толстяк, приятный, почтенный и исключительно корректный.
Нет, мистеру Матссону никто не звонил, когда мистер Матссон был в гостинице. Позднее, когда мистер Матссон уже ушел, ему несколько раз звонили. Это повторялось и в последующие несколько дней. Одна ли и та же особа звонила? Нет, напротив, разные особы, в этом персонал уверен. Мужчины? Мужчины и женщины, по крайней мере одна женщина точно. Просили ли они оставить какие-нибудь записки или какие-нибудь телефонные номера? Нет, никаких записок никто оставить не просил. Позднее звонили из Стокгольма и шведского посольства. Да, эти господа действительно просили оставить записки и номера телефонов. Они еще здесь. Желает ли мистер Бек видеть их? Нет, мистер Бек не желает их видеть.
Багаж в самом деле находился в канцелярии за стойкой портье. Он был довольно компактный: переносная пишущая машинка и желто-коричневый чемодан из свиной кожи, с ремешком. В футлярчик на ручке была вставлена визитная карточка: «Альф Матссон, журналист, Флеминггатан, 34, Стокгольм». Ключ находился в замке.
Мартин Бек вынул машинку из чемоданчика и долго ее осматривал. Он пришел к выводу, что это переносная пишущая машинка марки «Эрика» [69], и занялся чемоданом.
Чемодан был тщательно и аккуратно уложен, но тем не менее у Мартина Бека появилось ощущение, что кто-то умелой рукой уже изучил содержимое багажа и потом положил все точно на место. Содержимое состояло из одной клетчатой рубашки, одной коричневой рубашки, носимой навыпуск, одной белой поплиновой рубашки, одной пары отутюженных синих брюк, одного галстука того же цвета, трех носовых платков, четырех пар носков, двух комплектов цветного нижнего белья, одной сетчатой майки и одной пары светлых замшевых мокасин. Все чистое и нетронутое. Кроме того, маленькая сумочка с туалетными принадлежностями, пачка бумаги формата А4, лента для пишущей машинки, электрическая бритва, одна книга и один синий кошелек из пластмассы, из тех, что бюро путешествий раздают бесплатно и в которые никогда не удается засунуть билет на самолет. В сумочке с туалетными принадлежностями были лосьон после бритья, присыпка, нераспечатанное мыло, начатый тюбик зубной пасты, зубная щетка и коробочка с порошками против головной боли. В синем кошельке из пластмассы было пятьсот долларов и шестьсот шведских крон в сотенных банкнотах. Странный переносной сейф, но Альф Матссон привык жить, ни в чем себе не отказывая.
Мартин Бек тщательно уложил все на место и вернулся в бюро регистрации. Уже двенадцать часов, самое время выйти на свежий воздух. Учитывая то, что он вообще не знал, что должен делать, он мог с таким же успехом заниматься этим на свежем воздухе, например на солнечной набережной. Он вытащил из кармана ключ от номера и посмотрел на него. Ключ выглядел так же солидно и достойно, как и вся гостиница. Мартин Бек положил ключ на стойку. Портье тут же протянул к ключу руку.
– Это запасной ключ, да?
– Простите, не понимаю, – сказал портье.
– Я имел в виду, что мой предшественник унес ключ с собой.
– Да, верно. Однако на следующий день нам вернули его.
– Вернули? Кто?
– Полиция, сэр.
– Полиция? Какая полиция?
Портье непонимающе пожал плечами:
– Естественно, обычная полиция. Кто же еще? Попросту пришел полицейский и отдал ключ швейцару. Очевидно, мистер Матссон где-то потерял его.
– Где?
– К сожалению, не знаю, сэр.
Мартин Бек задал ему еще один вопрос:
– Багаж мистера Матссона кто-нибудь уже осматривал до меня?
Портье на мгновение заколебался, прежде чем ответить:
– Думаю, нет, сэр.
Мартин Бек вышел через вращающуюся дверь. Швейцар в ливрее и с седыми усами стоял в тени навеса над входом абсолютно неподвижно, заложив руки за спину, словно какая-нибудь живая статуя Эмиля Яннингса [70].
– Вы не помните, как четырнадцать дней назад полицейский отдал вам ключ от гостиничного номера?
Старик вопросительно посмотрел на него:
– Конечно помню.
– Это был полицейский в форме?
– Да, конечно. Перед гостиницей остановился патрульный автомобиль, один из полицейских вышел из машины и отдал ключ мне.
– Что он сказал?
Старик на минутку задумался.
– Он сказал лишь: «Бюро находок». По-моему, больше ничего он не сказал.
Мартин Бек повернулся, сделал три шага и вернулся, потому что вспомнил, что не дал чаевых. Он положил на ладонь старику несколько непривычно легких монет. Швейцар взял правой рукой под козырек и сказал:
– Премного благодарен, но это вовсе не обязательно.
– Вы прекрасно говорите по-немецки, – заметил Мартин Бек.
И подумал: «Решительно намного лучше, чем я».
– Я выучил немецкий язык на фронте, на Изонцо [71] в шестнадцатом году.
Мартин Бек пересек улицу, достал план города и посмотрел на него. Потом направился, все еще с картой-схемой в руке, к набережной. Против течения медленно плыл белый колесный пароход с двумя трубами. Мартин Бек посмотрел на него без всякого интереса.
Что-то здесь явно было не в порядке. Что-то здесь наверняка было не так. Однако он не мог понять, что именно.
7
Было воскресенье, и стояла страшная жара. Над холмами дрожала легкая дымка. На набережной было полно людей, они прогуливались взад-вперед или сидели на ступеньках у воды и загорали. На маленьких пароходиках и катерах, которые обеспечивали регулярное сообщение на реке, толпились по-летнему одетые люди, направляющиеся на пляж или за город. У причала ждали длинные очереди.
Мартин Бек забыл, что сегодня воскресенье, и скопление людей его до некоторой степени напугало. Он влился в прогуливающуюся по набережной вдоль реки толпу и наблюдал за оживленным движением на воде. Сперва он думал начать день с прогулки по острову Маргит, но теперь отказался от этого замысла, так как сообразил, что в такое воскресенье там будет полно народу.
Давка начала раздражать его, а вид спокойных воскресных обывателей пробудил в нем желание действовать. Надо заглянуть в гостиницу, где Альф Матссон провел свою первую и, возможно, единственную ночь в Будапеште. Молодежная гостиница в Буде на противоположном берегу реки, сказал молодой человек из посольства.
Мартин Бек протолкался сквозь толпу и вышел на улицу у набережной. Он встал в тени жилого дома и принялся
