Проснувшись, Рейлан сразу понял, что дело идет на поправку. Правда, при каждом неловком движении треснутое ребро давало о себе знать, да и ослабел он изрядно, но голова была ясной, температура, похоже, нормальной, а главное — очень, просто зверски, хотелось есть.
Кроме белолапого Кинга, который, словно часовой, сверлил Рейлана со шкафа немигающим взглядом, в чулане никого не было. В окошко под потолком светило солнце, а из коридора пахло жареной рыбой, горелой бумагой, цементом и кофе. От этой смеси запахов засосало под ложечкой.
— Ну что — иди, докладывай, что я уже проснулся! — сказал Рейлан «часовому». — И намекни там, что я пожрать бы не отказался! Иди, иди!
Кот обиженно мяукнул, соскочил со шкафа и выбежал за дверь.
Грейс появилась через минуту — в джинсах и заляпанной чем-то белым футболке, с завязанными сзади в хвостик волосами. Руки с растопыренными пальцами тоже были испачканы, и она держала их наотлет от туловища. Не поздоровалась, не улыбнулась — с порога выпалила:
— Ну что? Как ты?
— Вроде лучше.
— Сейчас я помою руки, принесу тебе таблетки, завтрак и все прочее.
— Мне бы… умыться надо сходить и зубы почистить. И хорошо бы еще одеться во что-нибудь.
— Не стоит тебе по коридору ходить. Соседи могут увидеть в окно.
— Я быстро. Туда и обратно!
— Ты думаешь, ты уже сможешь идти? — неуверенно спросила она, ища, похоже, любой предлог для того, чтобы сохранить «статус-кво».
— Смогу.
Ему показалось, что Грейс заколебалась — но тут же, нахмурившись, покачала головой.
— Нет, мне сейчас некогда. Потом, попозже, днем, — и, словно подводя черту, резко сменила тему: — Раз ты уже можешь встать — перебирайся на кушетку, тут с этим матрацем не повернуться.
Завтрак превзошел все ожидания Рейлана — сервировочный столик, что называется, ломился от яств: помимо тостов, яичницы и бекона, там был еще увесистый кусок жареного палтуса и помидорный салат, И полный кофейник кофе, и высокий запотевший стакан с соком, и, как завершающая нота — два больших куска пирога с ананасом.
Не обошлось, правда, без небольшой ложки дегтя — заявления Грейс:
— Поешь поплотнее, до вечера больше ничего не будет — мне сегодня некогда… Да, солнышко, на тебе, кушай!
Последняя фраза была, ясное дело, адресована не ему, а белому коту, с мяуканьем крутившемуся у ее ног — одновременно Грейс отщипнула кусочек пирога и сунула в жадно распахнутую пасть.
— Я и не знал, что кошки едят ананасы… — заметил Рейлан. Возмущаться, что его пирог скармливают коту, он счел недипломатичным: в этом доме кошки явно занимали не последнее место.
— Вайти любит пироги — неважно, с чем, — с этими словами она отщипнула еще кусочек.
Кроме того, Рейлан получил: новую порцию таблеток, упаковку специальных увлажненных салфеток, какими обычно вытирают попу младенцам (хотел умыться? — вот тебе!), трикотажные штаны и футболку с распахнувшей зубастую пасть акулой на животе. И — очередное указание:
— Если услышишь стук в дверь или чьи-то голоса — чтобы ни звука, ни шороха! Ладно, я пойду, а то у меня работы много. Поднос потом заберу.
— Ты что — ремонт затеяла? — миролюбиво поинтересовался он, игнорируя сухость ее тона.
— Думаешь, если женщина, так не справлюсь?! — уходя, огрызнулась Грейс.
Как выяснилось, выданные Рейлану штаны еле доходили ему до лодыжек, что же касается футболки, то надеть ее с прикованной рукой было невозможно.
Зато еда оказалась выше всяких похвал. Яичницу он смел в минуту, даже толком не распробовав; бекон и салат — уже помедленнее; рыбу же смаковал по кусочку, растягивая удовольствие: под хрустящей корочкой пряталась нежная, солоноватая, буквально тающая во рту мякоть.
Случайно подняв взгляд, Рейлан обнаружил, что в комнате он уже не один: на коробке, откуда ни возьмись, появился черно-белый кот, Бобби же, на правах старого знакомого, примостился на углу кушетки. Оба в упор смотрели на него.
— Вы чего — рыбы хотите, что ли? — поинтересовался он, с сомнением взглянув на тарелку с остатками палтуса: с одной стороны — вкусно, с другой — еще предстоял пирог, не съесть который было бы просто кощунством! Вздохнул и поставил тарелку на пол. — Ладно, ешьте! Кис-кис!
Бобби спрыгнул с кушетки, но вместо того, чтобы направиться прямиком к тарелке, подошел к Рейлану и чувствительно боднул его в щиколотку. Развернулся и прошелся пушистым боком по голой ноге.
— Ты чего? — Рейлан опустил руку.
Кот боднул и руку тоже, и лишь после этого, решив, наверное, что «поблагодарил» достаточно, принялся за еду. Черно-белый тоже соскочил с коробки, но подойти не решался — крутился где-то футах в трех, вытягивал шею и принюхивался.
— Эй, ты, иди тоже рыбу есть! — позвал Рейлан, видя, что вот-вот бедняге не останется ни крошки. — Киса!
— Его Купон зовут, — сообщила, входя, Грейс. На лице у нее, впервые за все время, мелькнуло что-то похожее на улыбку.
— Ничего, что я им рыбы дал?
— Ничего.
Она открыла шкаф и, присев на корточки, начала рыться в ящике.
— Ты очень вкусно готовишь.
Ответом был вздох и пожатие плечами.
— А пирог — просто великолепный! Недаром его твой кот так выпрашивал!
Грейс достала из ящика плоскогубцы, пару раз щелкнула ими, обеими руками с трудом сводя ручки, и молча вышла.
Ее настроение Рейлану очень и очень не нравилось — казалось, чем лучше он себя чувствует, тем суше и недружелюбнее она с ним держится. Хотя — откуда тут взяться дружелюбию? Кто он для нее? — разыскиваемый полицией преступник, бандит и убийца…
То, что она по необъяснимой причине спрятала его, лечит и кормит, вовсе не означает, что завтра… через час, через минуту она не передумает и не позвонит в полицию. И узнает он об этом, лишь увидев в дверях дула пистолетов.
Когда Грейс пришла в очередной раз взять что-то из шкафа, лицо ее было хмурым — еще более хмурым, чем утром.
— Я, когда в ванную пойду, хотел бы еще и побриться. У тебя найдется чем? — решил Рейлан косвенно напомнить ей об ее обещании.
Отросшая за последние несколько дней щетина и правда здорово его раздражала — да и выглядел он с ней как типичный, не внушающий доверия бандит.
— Лезвие, которым я ноги брею, тебя устроит?
— Да.
— Ну, возьмешь там… через час-полтора, когда я дошпаклюю стенку.
— Спасибо.
Она уже нашла то, что искала, и собиралась уходить, когда Рейлан все-таки осмелился спросить:
— Ты не в курсе — меня все еще ищут?
— А ты как думаешь, — обернувшись, Грейс смерила его сердитым взглядом, — я тебя тут для собственного удовольствия держу?! Ты хоть понимаешь, что со мной будет, если тебя здесь найдут?! — Кажется, она собиралась сказать еще что-то резкое, глубоко вздохнула, набирая воздух… и вдруг, будто у нее внезапно кончились силы, выдохнула и устало присела на коробку. — Да. Да, тебя ищут. Нашли грузовик, в котором ты добрался до города, и теперь предполагают, что ты спрятался в каком-то подвале или в пустом доме. — Голос ее звучал глухо и хрипло; казалось, она с трудом сдерживается, чтобы не расплакаться. — На дорогах посты — проверяют все выезжающие машины. По лесу ходят патрули с собаками. Приехали полицейские из других графств, и из Техаса тоже. Мэр уже обратился по этому поводу к жителям. Городок у нас маленький, тихий, и все относятся к этому… с пониманием.
«Хреново, — подумал Рейлан. — Полицейские из Техаса… Она даже не понимает, насколько это хреново!»
Но вслух он не сказал ничего. Грейс немного посидела, словно собираясь с силами, потом встала и не глядя на него вышла, прикрыв за собой дверь.
Ей было страшно. Видит бог, как ей было страшно! Так страшно, как не было даже тогда, когда он угрожал ей пистолетом, водил на наручнике и злобно рычал, чтобы она не смела подглядывать. Все тогда казалось каким-то ненастоящим, словно бы понарошку, и слегка забавным. Зато теперь… Что бы она ни делала: кормила котов, отдирала старую краску в коридоре и шпаклевала неровности, выходила вынести мусор, здоровалась через забор с соседкой — Грейс не оставляло ощущение, что вот-вот произойдет что-то ужасное и непоправимое, что каждая минута уводит ее все дальше и дальше от той спокойной, понятной и правильной жизни, которой она привыкла жить…
Работа шла плохо. Стенка никак не получалась ровной, старые шурупы, казалось, засели в ней намертво, алебастр бугрился и все время каким-то образом оказывался на руках и штанах — а тут еще Вайти с Купоном затеяли на телевизоре драку и свалили часы. Кончилось тем, что она мазнула лопаточкой в последний раз — как получится, так получится! — ушла на кухню и сделала себе кофе.
Села и заплакала.
Днем позвонила мама — напомнить, что если на чердаке найдется памятная ей с детства китайская шкатулочка с лакированной крышкой и органчиком, то эту шкатулочку нужно сразу отправить ей в Сиэтл. Грейс нажаловалась на плохо получающуюся стенку, в который раз услышала, что нужно нанять кого-то, а не делать все самой, и под конец не выдержала — попросила:
