Ознакомительная версия.
– Садись, – пригласила ее мать.
Аня уселась за стол, его со вчерашнего дня не вытирали. На столе по – прежнему оставались крошки, просыпанный сахар, капли чего-то липкого, и по всей этой снеди ползали мухи. Такого количества мух Аня не видела ни разу в жизни…
На завтрак мать налила всем щей и поставила вчерашнюю банку со сметаной. Ане ничего не оставалось, кроме как приняться за еду, хотя это варево не лезло ей в глотку. Что еще оставалось делать? Не могла же она обидеть родителей мужа? И когда она поест в следующий раз?
– Можно мне чаю? – попросила Аня.
С помощью чая она думала заглушить вкус щей, но старуха налила ей из побитого чайника в мутный стакан нечто отдаленно напоминающее чай. Этот напиток имел странный привкус и был чуть теплым. Ане не хватило смелости попросить приготовить свежий горячий чай. Из большой трехлитровой банки мать наложила варенье в блюдечко и поставила перед ней.
Аня пила этот мерзкий чай и вспоминала свою уютную, вылизанную до блеска кухню: с мягким уголком, телевизором, чистой посудой. Ей так захотелось домой, что слезы выступили на глазах…
– … когда мне было семнадцать, – о чем-то болтала мать.
Это была роковая фраза. Сейчас она начнет рассказывать о своей молодости и это займет весь остаток дня.
– … в дни моей молодости… – продолжала старуха.
Глядя на нее трудно было представить, что когда-то, пусть и очень давно, она была молодой. А уж в то, что отец был молодой и симпатичный – в это, при всем желании, совсем не верилось.
– Он до сих пор без меня шагу ступить не может, – с гордостью сказала мать, и кивнула головой в сторону отца.
Тот сидел скособоченный, угрюмый. Было заметно, что ему до смерти хочется выпить. Ане все это надоело до тошноты. Она не выдержала:
– Я думаю, мне пора. Автобус…
– Ты сегодня уезжаешь? – удивилась мать.
– Мне пора.
– Если сегодня, то тебе нужно бежать. Скоро обеденный перерыв, а вечером может быть много народу и не присесть будет…
Наконец-то Анна могла распрощаться. Так сильно она устала от этой семейки: от мамаши, которая прет как танк, сметая все на своем пути; от отца – замордованного и спившегося…
– Напиши нам, когда все будет хорошо. Мы тоже волнуемся, – сказала мать, целуя ее на прощанье.
Отец, словно китайский болванчик, закивал головой.
Открыв дверь, Аня вышла во двор.
– Все будет хорошо, вот увидишь, – перекрестила ее мать и помахала рукой.
Почему она так уверена, что все будет хорошо? Аня в данный момент, ни в чем не была уверена…
Аня шагала по безлюдной улице, подставив лицо ветерку. Ей казалось, что она насквозь пропитана этим затхлым запахом родительского дома…
На автовокзале она выяснила, что ее автобус уже ушел, а следующий будет только через два часа.
Два часа в этом богом забытом поселке! Она и минуты не сможет больше находиться здесь! Ей не терпится принять душ, сменить одежду и выпить нормального крепкого кофе…
Она подошла к таксисту и спросила цену. Цена была приемлемой – цивилизация сюда еще не добралась. Это не Питер, где цены уже сравнялись с европейскими…
Аня сидела и смотрела в окно: пролетали телеграфные столбы, березки, невзрачные постройки, заводские трубы… В этом чужом городе она ощущала себя инородным телом, брошенной и никому не нужной…
Повезло, что гостиница не была переполнена, и ей нашли номер. Аня поднялась на второй этаж и открыла дверь. Конечно, это не «Хилтон», но простыни были белоснежные, хрустящие; ванная – чистая, хоть кафель и побит кое-где, но на такие мелочи она внимания не обращала. Главное, что чисто и пахнет свежестью. Номер был маленький, но из окон открывался красивый вид на площадь и парк.
Аня развесила на плечики одежду. Косметичку отнесла в ванную, а сама залезла под душ.
Стоя под горячем душем, она пыталась смыть с себя запах родительского дома и лжи Олега.
«Как он мог?! Чем он занимается в этом городе? У него женщина? Почему здесь?»
У Ани даже голова разболелась от всех вопросов. Задернув шторы, она рухнула на кровать. Как вкусно пахнут простыни! Чтобы понять, какое это блаженство – спать на свежих простынях, достаточно провести одну ночь на бабкиной постели…
Олег вырос в этом доме, в этом хлеву, вот почему он никогда не обращал внимания на уют, а только смеялся над ее шторками с рюшечками, называя это мещанством. Теперь понятно, откуда все это…
События последних дней чередой проносились в ее сознании: отъезд Олега и последующее молчание; шум за дверью и дернувшаяся занавеска; слова матери, что последний раз он навещал их два года назад, хотя Олег был там, с его слов, полгода назад… От этих мыслей она никак не могла уснуть, даже свежие простыни не радовали. Шум за стенкой раздражал ее, слышен был каждый звук: голос диктора, читающего новости; чей-то хриплый кашель; звук льющейся воды…
Устав ворочаться, Аня поднялась и посмотрела на часы – полдвенадцатого ночи. Кроме мерзких щей она ничего не ела сегодня, и желудок у нее подводило от голода. Нужно съесть чего-нибудь, иначе она не уснет. Должно же что-то в это время еще работать.
Аня вышла на улицу – такая темень. Все закрыто. Ни один продовольственный магазин не работает. Не видно света ни в одном кафе.
Она перешла через дорогу, дошла до конца улицы, завернула и, увидев надпись «Продукты», спустилась вниз, открыла дверь и зашла: перед глазами появился длинный коридор, уходивший куда-то в темноту. По обе стороны виднелось множество совершенно одинаковых дверей без номеров и надписей. В какую из них нужно войти? Подойдя к первой, она неуверенно открыла: большая пустая комната, закрытые жалюзи на окнах, горит свет. Аня направилась к другой двери – там то же самое.
Возможно, магазин недавно открыли, и он еще не работает?..
Аня развернулась и пошла к выходу. Толкнула дверь – закрыто.
Не может быть! Она принялась колотить в дверь, крича, чтобы ее выпустили! Ни звука… Ей стало страшно. Вдруг за спиной послышался звук шагов. Страх сковал все тело, она не в силах была повернуть голову. Шаги приближались. Аня оглянулась и увидела женщину… в маске с пустыми глазницами. Попросила открыть дверь, но та даже не оглянулась.
Маска молча зашла в комнату. Аня побежала следом, открыла дверь, в которую зашла маска, но в комнате оказалось пусто…
Аня подошла к окну и подняла жалюзи. За окном слышался шум, но ничего не видно. Нужно выключить свет, и тогда можно увидеть, что там, на улице. Она щелкнула выключателем и развернулась: на фоне окна вырисовывалось нечто темное. Аня пригляделась. Это был мужской силуэт…
Внезапно силуэт отделился и направился к ней. Она хочет убежать, но не может. Ноги налились свинцом, невозможно сделать ни шагу. Она кричит и от собственного крика просыпается…
Вскочив с кровати, Аня включила свет и оглянулась. Она в своем номере, и все в порядке… Но страх не ушел… Пытаясь согреться, она обхватила себя руками, но ее продолжало трясти. Хотелось есть и пить, но выйти на улицу после этого сна она не решалась. Единственное, что может помочь ей, так это горячий душ. Аня встала и побрела в ванную комнату…
С утра решила еще раз съездить на квартиру: ей не давали покоя услышанная музыка и дернувшаяся занавеска. Если Олег не у родителей, то где-то он должен быть?
На этот раз за дверью было тихо, все форточки закрыты. Выйдя на улицу, она села на лавочку и закурила. Из подъезда вышел странный тип – худой, небритый, в засаленных трениках. Подойдя к ней, он спросил:
– Сигареткой не угостите?
Аня достала пачку и протянула ему.
– Вы кого-то ищете? – спросил он.
– Почему вы так думаете?
– Вид у вас озабоченный, и вы не в первый раз здесь. Я вас запомнил.
– Я пришла в тридцатую квартиру, а там никого нет, – пожала плечами Аня.
– Вы кто им?
– Я – жена сына. Как это… невестка? – она вопросительно посмотрела на типа в трениках.
– Кажется так, – согласился он. – Вы из Питера?
– Да.
– Почему вы не предупредили, что приедете?
Аня не знала, что сказать. И надоело отчитываться перед этим шнырем. Какого черта он ее допрашивает? Она пожала плечами и потушила сигарету. Застегнув сумку встала, собираясь уходить. Типчик отправил окурок щелчком в урну, сопроводив полет взглядом:
– Подождите…
И неловко дотронулся до ее локтя. Анна с негодованием убрала руку за спину.
– Я могу вам рассказать кое-что интересное об этой квартире, – сказал он таинственным голосом.
– Что?
– Я не могу стоять под окнами долго, – человек трусливо посмотрел наверх. – Моя жена может увидеть меня и тогда… Мы можем пойти… тут недалеко, в закусочную. Я вам все расскажу…
«Наверное, хочет развести меня на пиво. Скажет какую-нибудь ерунду или соврет…»
Доверия этот субъект не вызывал. Аня хотела распрощаться, но в этот момент из подъезда соседка с откровенно склочным видом. Заметив окурки на полу, она принялась кричать:
Ознакомительная версия.
