Сергей почесал лоб, поглядывая на девицу. Она была довольно привлекательна со своей копной ярко-медных волос, вздернутым носиком и шальными зеленоватыми глазами. Главное, без комплексов. К Лешке Карпунькову на прием можно не записывать.
— Ты совсем не помнишь, что вчера было? — покосилась на Сергея Натали. — И то, что Герман тебе работу предлагал в его… конторе?
— Что хоть за работа? — вздохнул Сергей.
— Это ты у него сам спроси. Когда он вернется.
— Где же я его найду?
— Да он тебя сам разыщет, не волнуйся. Потому что ты изъявил горячее желание. Уж я-то слышала!
— Час от часу не легче. Все вдруг мною заинтересовались.
— Лови удачу за хвост, Сержик. С Германом не пропадешь, но водить его за нос не советую.
— А ты его сама-то давно знаешь?
— Так, встречаемся иногда, — уклончиво отозвалась Натали. — Давай лучше выпьем!
— Пей, я не хочу.
Неожиданная догадка мелькнула в голове, и он спросил:
— А какой твой номер телефона, подружка?
— Привет, приехали! Ты его повторил раз двадцать, сказал, что у тебя память, как у Зорге: поленом бей — не вышибешь. Но я все равно на бумажке записала и в карман сунула. Потерял небось?
— Выбросил, — сознался Сергей. — Говори номер.
— Сто тридцать два — тридцать один — семнадцать.
«Понятно», — подумал он. А тот, который застрял в его голове и звенел утром, словно колокольчик, 123–31–15. Видно, пока он спал, окутанный винными парами, в башке произошел какой-то сдвиг. Две цифры поменялись местами, а одна подпрыгнула вверх. Козни дьявола. Недаром даже молитва с утра не шла на ум. Теперь все вставало на свои места. Кроме одного: на какую коровью лепешку он наступил, побывав на Чистых прудах?
— Поедем к тебе? — деловито спросила Натали.
— Непременно. Только заглянем сначала к приятелю, — ответил он.
— Я групповухой не занимаюсь, — поспешно возразила девица.
— Не беспокойся, — усмехнулся Сергей. — Приятель — женщина.
Дверь в доме на Преображенской площади им открыл Федося, заметно округлившийся, словно налакомившийся сметаной кот. Очевидно, в таком качестве его и держала бывшая супружница Сергея, к которой он решил заехать, чтобы отдать часть денег, пока не спустил их все с щучкой Натали.
— Кто к нам пришел! — радостно завопил усатый Федося, кот-жеребец. Тряся руку Сергея, он чуть не лез целоваться.
— Ну-ну, милый, успокойся, — сказал Сергей. — А где Катерина, Танечка?
— На кухне, жарят, парят… Как у вас-то дела, Сергей Сергеевич? К каким ремеслам прикладываете свое мастерство?
— Займись девушкой, — кивнул на Натали Сергей. — Поставь музыку, только под юбку не лезь.
Сам он прошел на кухню, чмокнул Катюшу, поднял Танечку, которая обвила его шею руками.
— Что же ты меня в лоб целуешь, как покойницу? — возмущенно спросила Катя, переворачивая на сковороде блин.
— В губы нельзя: я человек высоких нравственных принципов.
— Это нам ведомо. Останешься ужинать?
— А почему бы и нет? — поразмыслив, согласился Сергей. — Только я не один. С невестой. Ее сейчас Федося обхаживает.
— Привел бомбу с часовым механизмом? Чтобы взорвать нашу тихую жизнь изнутри?
— Ага. — Сергей подхватил из тарелки масленый блин и отправил его в рот.
— А я первого сентября в школу пойду! — горделиво сообщила Танечка.
— Я знаю, дочка. Этот день принес мне много счастья. Беги в коридор, там в сумке подарки для тебя.
Потом Сергей отсчитал пятьсот долларов и сунул их в кармашек на фартуке Катюши.
— Ограбил кого? — полюбопытствовала бывшая супруга, откинув со лба прядь волос.
— Еще нет, но в скором времени, — серьезно ответил Сергей, которого все еще притягивала эта женщина, распущенная пепельнокудрая Венера. Неожиданно для себя он произнес: — А ты не хотела бы начать со мной жизнь заново, если у меня будет десять миллионов долларов?
— Глупый вопрос! — Катюша стояла к нему спиной, продолжая переворачивать блины.
— Ну так дай такой же глупый ответ.
— А как же твоя невеста?
— Оставим ее Федосе, чтобы не повесился от отчаяния. Впрочем, у нее, кажется, уже где-то есть муж, в бегах.
— Сереженька, — повернулась к нему Катя, — ты же знаешь, я тебя очень люблю. И миллионы здесь ни при чем. Но ведь мы как два когтистых зверя в одной клетке.
— И рогатых, — добавил Сергей.
— Вот видишь, — улыбнулась она. — Мы истерзаем друг друга любовью и ненавистью. Давай лучше блины есть.
— Ты все-таки подумай. Ладно, второй вопрос: Василий Федорович все еще работает в Рос-Линкольнбанке?
— Да.
— Устрой мне встречу с ним. Когда он сюда приедет? Я хочу поворковать с любимым тестем.
— Что ты задумал?
— Ничего особенного. Просто требуется его консультация.
— Хорошо. Приезжай послезавтра к пяти часам. — Катюша внимательно смотрела на него. — Ой, чует мое сердце, ты что-то замышляешь! У тебя даже кончик носа порозовел.
— Это от водки.
— Хорошо хоть не от губной помады, — усмехнулась Катя.
Блины ели с семгой и ветчиной, запивая холодным морсом. Но на столе стояла и бутылочка джина, к которой почему-то никто не притрагивался, словно боялся обжечься. Первой начала Натали, осторожно плеснув себе в рюмку. За ней последовали остальные, искусно притворяясь трезвенниками. Лишь Танечка уплетала блины за обе щеки и не обращала ни на кого внимания.
— Просто лафа! — непосредственно произнесла Натали. — Ой, блин, я хотела сказать: очень вкусно.
— Я рада, что вам понравилось, милочка. — Катюша с любопытством посмотрела на нее. — А давно вы знаете Сережу?
— Второй день.
Федося заелозил на своем стуле. Когда женщины ушли мыть посуду, он доверительно наклонился к Сергею:
— Когда вы с ней расстанетесь, а я уверен, что это будет очень скоро, дайте мне ее телефон. Я прошу вас.
— Ты решил подбирать всех моих женщин? — спросил Сергей. — Записывай.
И он продиктовал номер телефона Натали, подумав, что, может быть, и у Федоси произойдет какой-то сдвиг в голове и он также попадет не по адресу. Это было бы довольно забавно.
В Сокольники возвращались, когда стрелки часов показывали половину одиннадцатого. На приличном расстоянии за ними маячили два человека в футболках. Быстро стемнело, и остывшие улицы казались враждебными, словно Сергей и Натали шли по городу мертвых. Это ощущение усиливалось еще и оттого, что по дороге им встречались пьяные, валявшиеся на траве в вывернутых позах. Сергей насчитал семь «алкогольных трупов».
— А кто эти люди, у которых мы были в гостях? — спросила Натали, прижимаясь к нему теплым боком.
— Моя жена, — ответил Сергей. — И ее муж.
— А ты кто тогда?
— Еще не придумано название.
— Хочешь, я тебе буду вместо жены?
— Валяй.
Сергей думал о чем угодно, только не о женщине, идущей с ним рядом. Она была привязавшейся кошкой, которая наутро уйдет гулять сама по себе. Но сейчас ее надо было накормить и почесать за ушком, чтобы она замурлыкала, почувствовав уют, и улеглась на груди. Или отпихнуть ногой перед дверью квартиры. Зачем? Зло всегда возвращается к сотворившему его. Даже через пятьдесят лет, на исходе жизни. И в этом есть великая мудрость. Ничто не должно оставаться безнаказанным.
Когда они подошли к дому номер восемь по улице Гнедича, метрах в двадцати от них вдребезги разбилась пущенная из окна бутылка. Натали испуганно вскрикнула, вцепившись в плечо Сергея, а тот равнодушно заметил:
— Кретины, как еще никого не убили.
— И часто у вас так?
— А у вас что, реже? Розы из окон сыплются?
— Нет, бывает, — согласилась Натали. И доверительно добавила: — Иногда мне страшно жить, Сержик. Кажется, что когда-нибудь меня убьют ни за что ни про что и бросят в канаву, в грязь. И будет идти дождь, и я буду вся такая мокрая, страшная, с открытыми глазами… Бр-р!
— Я приду на тебя взглянуть, обещаю.
— Зачем ты так шутишь?
— Потому что это единственное, что нам остается. Чтобы не тронуться рассудком. Ладно, прости.
Он закрыл дверцу лифта, а вошедший следом за ними в подъезд горбоносый побежал по лестнице, считая этажи. На восьмом он высунулся из лестничного пролета и поглядел, в какую квартиру вошла парочка. Потом спустился вниз и сказал своему напарнику:
— Кажется, ларчик захлопнулся.
— Ну, наконец-то! — облегченно вздохнул курносый. — Я тебе скажу так: с этим парнем не соскучишься.
— Что ты! — подтвердил горбоносый.
Глава седьмая
СТАРШИЙ ОФИЦЕР КОНТРРАЗВЕДКИ С ОСОБЫМИ ПОЛНОМОЧИЯМИ
Белея в темноте нагим телом, Натали присела на край дивана, набросив на плечи рубашку Сергея. От ее рыжих волос словно исходило какое-то свечение, а шальные зеленые глаза стали еще шире, приблизившись к его лицу. «Ведьма», — подумал Сергей, убирая ладонь с сердца.
