- Получилось, - произнес Вадим, взглянув на девушку.
- О Боже, я должна была понять раньше, - проговорила Наташа. - Ведь это ваша квартира...
6
Мужчина сложил фотографии и убрал их в карман. Вроде бы ничего не изменилось, но в то же время что-то произошло, словно сцену тихо и незаметно покинули статисты, оставив двух главных героев, затрудняющихся взглянуть друг на друга.
- Теперь не имеет значения, - сказал Вадим.
- Поверьте, я... - начала девушка, но запнулась. Сложила вместе ладони, как молятся в церкви, хотя в этом не было никакой необходимости.
- Ради Бога, никогда не берите чужую вину на себя, - попросил он. - У вас еще будет случай и нагрешить, и покаяться. И не забивайте голову ерундой. Даже собаки поневоле меняют своих хозяев, что уж говорить о недвижимости! Давайте не будем больше на эту тему. Как вы понимаете, и вам, и мне она малоприятна.
Но девушка, судя по всему, не хотела с ним соглашаться. Она произнесла, думая о своем:
- Значит... вы вернулись? Зачем?
- Случайно оказался в этих краях, - пришлось ответить ему. - Вообще-то я стараюсь жить за городом. Особенно летом.
- Как странно. И глупо получается. Все это меняет ситуацию, - негромко сказала Наташа. - И простите меня.
- За что?
- За то, что я заставила вас выбрасывать ваши же вещи. Вам, наверное, было очень неприятно?
- Мне они не нужны. Старое барахло. А вам - и подавно. Все правильно. Я не чувствую себя рыбкой, вернувшейся в аквариум. Тем более что в нем давно нет воды.
- Но все же... все же вы хоть чуть-чуть огорчены? Или вы такой железный, что вас ничем не прошибешь? И можно ломать, калечить, гнуть по-всякому, а вы будете лишь терпеть и улыбаться разбитыми губами? Что вы за человек такой? - она не на шутку разволновалась, даже покраснела.
- Такой же, как и вы, - уклончиво отозвался он. - Как большинство в нашей эр-эфии. Ничего удивительного. Огорчаться надо тому, что мы еще живы. И я, напротив, рад, что в моей бывшей квартире будет жить столь симпатичная и неглупая девушка, как вы. Дай Бог счастья. Кстати, это звонил ваш жених?
- Да, - ответила она не сразу. - Вылет задерживается.
- А чем все-таки он занимается?
Но можно было и не спрашивать. Многое было видно по ее растерянному лицу. По тому, как она пыталась скрыть взгляд, будто борясь с собой. И все же произнесла:
- Недвижимость. Обмен и продажа квартир - вот чем он занимается. Вы довольны?
- Скорее доволен должен быть он. Я к этому делу человек уже далеко посторонний. И спросил просто так, в порядке эксклюзивного интервью.
- Не надо. Ведь я вижу, вы думаете, ваша квартира прошла через его руки? А если не так? Сколько этих перекупщиков побывало до него? Может быть, десятки? Его фирма пользуется солидной репутацией...
- Вы так набросились, словно я его в чем-то обвиняю. Думаю, он не нуждается в вашей защите. Найдутся другие, кто сделает это лучше вас.
Наташа пристально посмотрела на него, начиная догадываться.
- Не понимаю... что вы имеете в виду? - ей очень не хотелось, чтобы ее подозрения подтвердились. - Брата?
Мужчина кивнул, потянувшись за сигаретой.
- Вы затеяли этот разговор, не я, - произнес он. - Извините. Ваш Глеб не узнал меня, а я не мог не запомнить человека, который... словом... Вадим дотронулся пальцем до того нароста, где когда-то было ухо. Усмехнувшись, добавил: - Правда, тогда на нем не было формы.
Наступила пауза, которая длилась так долго, что казалось, их беседа не возобновится уже никогда. Мужчина потушил сигарету, но тотчас же взял другую, сломал ее, бросил в пепельницу. Девушка смотрела в окно и думала. Ее пальцы были сплетены и напряжены. Поднявшееся к зениту солнце большене заливало уютную кухню своими лучами, а легкий ветерок шевелил занавески, норовя забрать себе и пряди Наташиных волос, играя ими.
- Знаете, когда прилетел вертолет, я решила, что встретила на крыше волшебника-трубочиста, - сказала она вдруг. - А сейчас у меня такое ощущение, что мы знакомы с вами очень давно, с детства. Не- смотря на разницу в возрасте. Мы как бы из одной семьи, понимаете? Хотя я родилась в Хабаровске, а вы, очевидно, москвич. Мне нравятся красивые и дорогие вещи, развлечения, но я никогда не считала это главным в своей жизни. Похоже, вы согласны со мной? Я, если хотите, из "старых" русских, хотя и выхожу за "нового". Но я не думаю, что совершаю ошибку. Надо жить. И выжить. Может быть, для того, чтобы потом... когда-нибудь рассказать об этом. Как после потопа. А пока успеть запрыгнуть в ковчег и плыть... Но одну ошибку я все-таки могу исправить. Вам надо вернуть квартиру.
Мужчина слушал ее не перебивая, но теперь возразил:
- Это невозможно. Да, собственно, и ни к чему. Поверьте, я совсем неплохо устроился в своей новой жизни.
- Нет-нет, я поговорю... А впрочем, зачем? Это мое владение, и я вольна распоряжаться им как захочу.
- Но это несерьезно, - сказал он. - Я даже готов обидеться. Забудьте все, что я вам тут нарассказал. Не хватало, чтобы и на вас посыпались шишки. Может быть, вы вообще вернетесь в Хабаровск? И займетесь обороной от китайского вторжения, коли уж такая героическая натура? По-моему, лавры Жанны Д'Арк не дают вам покоя. Но ее сожгли.
- Но что ж делать, если на мужчин теперь нечего надеяться? - ответила она. - Хочу вам объяснить, почему я вчера ночью поднялась из-за стола и ушла. И оказалась на крыше.
- Потому что вам стало душно.
В его голосе не было иронии, и она посмотрела так, словно он наконец-то стал понимать ее и относиться серьезно.
- Правильно, душно. Как... в телевизоре, в рамках экрана. Нет воздуха, живого света. Одни тени. Мерцающее общение, заученное веселье. Чувствуешь, словно прячущийся режиссер внимательно следит за участниками передачи. Я могу перейти на другую программу, в иную среду, поменять интерьер лиц, но и там будет то же самое. Душно. Казалось бы, сейчас перед тобой - великое множество соблазнов, прелестей мира - в любом уголке, живи и радуйся, но... все равно душно. Или я рождена для иного летосчисления?
- Ну-у... к монастырской жизни вы также не годитесь, - произнес Вадим. - Женщины зачастую лишь примеряют на себя жертвенность, как вы сейчас, и это одно из самых дорогих украшений в их наряде, но носить постоянно не удается. Теряют. Или запирают в шкатулке, до следующего раза. Я ценю ваш душевный порыв и в ответ тоже буду откровенен. Когда-то я считал, что мои образованность, знания, которые я приобрел, эта впитанная с молоком культура всегда помогут мне держаться на плаву, как спасательный круг, что бы ни случилось. Но декоративные растения во время грозы погибают первыми. Они вырываются с корнем, в отличие, скажем, от чертополоха. А дуб с золотой цепью останется дубом. Ведь это миф, что Рим разрушили грубые варвары. Народ всегда выедает себя сам, изнутри, возьмите хоть немцев, хоть евре
ев, хоть американцев, хоть русских. Я - частица той опухоли, которая разъедала Россию. А ваш жених - уже ее метастаз. Так что не будет ничего удивительного, если он вдруг окажется на моем месте или того хуже. Поэтому я не вправе жалеть о том, что со мной приключилось. И моя единственная спасительная соломинка сейчас - это отношение к жизни как к комедии положений с переодеванием. Большой драмы тут нет, поверьте.
Он выпил вина и улыбнулся, будто призывая ее не грустить, даже если Земля начнет вращаться в другую сторону.
- Вы философ, - сказала Наташа, вложив в это слово желчный привкус. Диоген... Я тут толкую с ним о возрождении, а ему на все плевать! когда-нибудь вы все очухаетесь или нет?
Возможно, этот резкий тон и ее слова подействовали на него. Возможно, что-то другое. Но Вадим как-то встряхнулся, перестав улыбаться и смотреть сквозь нее, рассеянно и неопределенно, - словно долгий сон вдруг оборвался со звонком будильника.
- Простите, - произнес он и встал, намереваясь пройти к двери.
Но и Наташа тоже поднялась, отойдя в сторону, к окну, уступая путь, оставляя выбор. Она также мучительно думала о том, что происходит, почему и кто они, два человека, случайно встретившиеся в этом мире. Два мотылька или две звезды? А может быть, лишь яркий след двух соприкоснувшихся и разлетающихся душ? Она почувствовала, что он тронул ее плечи, и обернулась.
- Ну конечно... - прошептала она, подставляя лицо, губы.
7
Они не сразу поняли, что в дверь снова стучат, а услышав - испуганно отпрянули друг от друга, не глядя в глаза, будто схваченные за руку на месте преступления. Но был лишь непонятный, случайный, жаркий, торопливый поцелуй, и только, как внезапный аккорд слепого музыканта. Виной всему и тревожный силуэт отлетевшей ночи, и необычные откровения их разговора. но гораздо важнее было затаившееся в молчании стремление, порыв навстречу, сродни солнечному удару.
Девушка опомнилась первой.
- Кто стучится в дверь ко мне? - нараспев произнесла Наташа.
- Почтальон с гамбургским счетом, - неловко отозвался Вадим. Он почему-то догадался, кто это может быть, и подумал: "А что в таком случае стал бы делать настоящий Роберт де Ниро? Или по всем законам жанра тот просто не смог бы попасть в подобную ситуацию? Где уж им, американцам, испробовать всех прелестей русской жизни..."
