Сосед Вадима, уже сидевший за их столиком, оживленно замахал мне рукой:
— Приветствую, Людочка! Присаживайтесь.
Я села напротив него и спросила:
— А где Вадим?
— Спит, — почему-то шепотом ответил сосед и огляделся по сторонам. — Умотался вчера. И всю физиономию от комариных укусов разнесло, морда стала, как подушка.
— Когда проснется, скажите ему, пожалуйста, что я хотела бы с ним попрощаться. Вечером я уезжаю.
— Непременно, непременно, — толстячок сощурил один глаз и кивнул мне с видом заговорщика.
Я быстро допила компот и пошла укладываться.
Комната была пуста. Вещи соседки лежали на ее кровати, а сама она, наверное, отошла на минуту, поэтому и оставила дверь незапертой. Мысленно попеняв ей за это, я откинула крышку своего чемодана и опешила. Все мои вещи были самым возмутительным образом перерыты и брошены обратно как попало, какими-то безобразными комками!
Неужели в пансионате завелся вор? Я принялась лихорадочно перебирать вещи и с удивлением обнаружила, что ничего не пропало. Даже последний стольник, отложенный на первое время по возвращении домой, спокойно лежал себе в потайном кармашке косметички, в которую, несомненно, тоже заглянули.
«Что за странный вор? — подумала я. — Если это, конечно, вор. Скорее просто какой-то псих любопытствовал. Что же он хотел обнаружить в моих небогатых пожитках?»
Ключи тоже были на месте. Очень странно. И неприятно.
А, ладно. Все равно я сегодня уезжаю.
В дверь постучали.
— Войдите, — громко сказала я.
Вошел Вадим. На его распухшее лицо нельзя было смотреть без смеха, но я удержалась. Первым делом он протянул мне букет роз:
— Это тебе.
— Спасибо.
— Ты мне оставишь свой телефон?
— Разумеется, — рассеянно сказала я, продолжая перебирать вещи в чемодане.
— Ты что-то потеряла?
— Да нет. Просто в моих вещах кто-то рылся.
— Что? Ты серьезно?
Я объяснила. Вадим почему-то очень встревожился:
— Если так, надо сказать директору.
— Зачем? Что он может сделать? И потом, я же говорю, ничего не взяли.
— Вообще-то, конечно… Так у тебя все цело?
— Ну да.
— Тогда выкинь это из головы. Я вот что хотел тебе предложить. — Он неожиданно засмущался и стал похож на школьника-переростка. — Зачем тебе глотать пыль в автобусе, а потом битый час трястись в электричке? Хочешь, я тебя отвезу?
— Хочу, спасибо.
Еще бы я отказывалась!
Он обрадовался:
— Тогда отложи свои сборы, и пойдем погуляем напоследок. У меня ведь тоже сегодня путевка заканчивается, вот и поедем вместе вечерком, по прохладе.
— А ты не очень устал после вчерашнего?
— Античные медики считали, что вчерашнюю усталость надо побеждать сегодняшней, — ответил он.
Мы пошли гулять, и по дороге Вадим азартно рассказывал мне об оздоровительной системе древних греков. Я все это давно знала из «Таис Афинской», но из вежливости молчала. Кто знает, может, мы в последний раз общаемся? Отвезет меня домой, напросится на чашечку кофе, в которой я, конечно, после вчерашнего не смогу ему отказать, и поминай как звали. Знаем мы, как быстро увядают такие вот курортные романчики, которые буйно расцветают в каждом доме отдыха и чаще всего оканчиваются нулевым результатом. Хорошо еще, что поеду домой с комфортом и бесплатно.
День завершался красиво. Вдыхая аромат роз, я удобно восседала на сиденье мчавшейся как птица машины. Более того, доставив меня домой, Вадим не стал напрашиваться в гости. Сказав, что его ждут дела, он уехал, пообещав позвонить на следующий день. Что и исполнил, к моему приятному удивлению.
* * *
Макар Захарович прервал меня:
— Так, теперь притормози. Давай разберемся. Значит, у тебя в пансионате шмон был?
— Ну да, — я пожала плечами. — Непонятно, кому и что могло у меня понадобиться? Я же не держу бриллианты в мыльнице, как эта, Грейс Келли, что ли? Да и нету у меня бриллиантов.
— Угу. Значит, Вадим, по твоим словам, больше тебя был возмущен этим фактом? Ладно. Что дальше?
* * *
А дальше был дивный сон, как говорится в романах. И длился он ровно пять дней.
За это время я успела побывать в следующих злачных местах: в ресторане «Пекин»; на шоу «У ЛИСС’а»; на показе мод Зайцева; в плавучей дискотеке, устроенной на палубе речного трамвайчика; и где-то еще.
И у Вадима дома.
Это произошло в наш последний, пятый вечер. Устав от обилия светских развлечений, я предложила погулять в каком-нибудь тихом месте, например, в Коломенском. Вадим согласился. Но на полдороге зарядил дождь, и нам пришлось спасаться в его машине.
— Хочешь, поедем ко мне? — предложил Вадим. — Я-то у тебя побывал, а ты моих хором еще не видела.
Конечно, я согласилась. Мне было очень любопытно, как устроен быт у наших частных детективов. По моим приблизительным подсчетам, у него за эти четыре дня улетело самое малое долларов двести. Моя средняя редакторская ставка за роман объемом тридцать пять — сорок листов, над которым пришлось бы корпеть и корпеть минимум месяц.
Его хоромы на седьмом этаже кирпичного дома на «Щелковской» поразили меня тем, что были точной копией квартир из фильмов о жизни заокеанского бомонда. Огромная, метров на сорок, комната (Вадим объяснил мне, что убрал перегородки в своей трехкомнатной квартире), с миниатюрной стойкой, как в баре, с двухуровневым полом, застланным шикарным бежевым паласом от стены до стены. Обилие светильников: всевозможные бра, торшеры, лампы на гнущихся во все стороны гибких кронштейнах. Люстры не было вовсе, Вадим сказал, что не любит верхний свет. Масса техники наилучшего японского качества: музыкальный центр, моноблок с огромным экраном, компьютер «Пентиум», который Вадим сразу включил, чтобы показать мне изумительные яркие картинки-заставки «Калейдоскоп». И роскошная трехспальная кровать с вышитым покрывалом, по которому неслись куда-то белые и золотые лошади с развевающимися гривами.
Будь у меня такая квартира, я бы превратилась в добровольную затворницу, причем с огромным удовольствием, так что никакого сказочного дракона бы не понадобилось. Человек явно умел жить, и жить хорошо. И красиво.
Вадим забежал за стойку бара, перекинул через локоть воображаемую салфетку и, изогнувшись в полупоклоне, спросил:
— Чего изволите, мисс?
— Двойной мартини, — пошутила я. — Никогда не пробовала.
Вадим налил в плоский широкий бокал золотистую жидкость из бутылки с яркой этикеткой, добавил еще чего-то из другой и протянул мне через стойку:
— Пли-из, мэм!
— Ну, ты даешь! — невольно вырвалось у меня. — У тебя тут, часом, голливудские режиссеры студийных съемок не устраивают?
— Увы. Но мне и без них неплохо.
— Не сомневаюсь, — отозвалась я, потягивая непривычный напиток.
— На свою ментовскую ставку я бы и десятой доли всего этого не приобрел, — Вадим широким жестом обвел свои апартаменты. — Зарплата у меня была «помоги убогому», просто курам на смех. Частная лавочка приносит гораздо больше. Вот недавно, например, один не в меру ревнивый клиент заподозрил жену в измене. Да не просто в измене, а в лесбиянстве. Ему внушило подозрение то, что жена слишком часто стала встречаться с подругой, чуть ли не каждый день, а к себе не подпускала. Он и нанял меня за этими бабами проследить.
— Фу, гадость, — поморщилась я. — И что, прав он оказался или нет?
— Абсолютно мимо, — расхохотался Вадим. — Эти дурехи, как выяснилось, начитались всякого бреда о каком-то китайском способе омоложения. Знаешь ведь, сейчас чуть ли не средневековые рецепты рекламируют, вроде таблеточек из помета летучих мышей. Ну, они и варили у этой подруги какое-то адское зелье по «китайскому» рецепту. По бабкам бегали, компоненты добывали.
— Забавно.
— Да, дураков развелось куда больше, чем раньше. Я-то уже на третий день установил, чем они занимаются.
— Сколько же ты за три дня заработал?
Вадим посмотрел на меня, как на недоразвитую:
— Что я, идиот, сразу ему все выкладывать? Я еще два месяца изображал повышенную активность, мозги этому придурку пудрил. Зато и снял с него три тысячи «зелененьких».
Я чуть не поперхнулась. Три тысячи долларов за два месяца «лажи» и практически за обман клиента! И он так легко об этом говорит! Ну и фрукт же, однако.
— А клиент не разорился?
— Какое там, он лопатой гребет. Он один из этих, «прихватизаторов». Я бы его еще дольше доил, да он совсем взбесился, потребовал, чтобы я ему устроил возможность подглядеть, чем там эти дамочки занимаются. Пришлось подсуетиться.
— А как?
— Да элементарно, Ватсон. Дал той, второй бабе, ну, подруге его жены, триста баксов на лапу. Клиенту сказал, что она все пятьсот запросила. Она его и спрятала у себя в шкафу, в спальне. Да еще и настоящий магический сеанс для него разыграла, артистка. Занавески закрыла, свечку зажгла, а сама как вышла вся в черном и давай заклинания читать!
