— Ну, хватит, юная леди!
Элоиза словно собралась ответить, потом пожала плечами и вышла из кухни, её широкая юбка взметнулась, как кошачий хвост.
Кошка. Сьюзан неожиданно поняла, что оба кота тоже находятся в кухне. Они сидели в дальнем конце кухни у прочной двери на больших железных петлях.
Такер, больше не требующий телевизор, слез со стула и тоже пошёл к этой двери. Потом оглянулся.
— Нам нужно спускаться?
— Спускаться? — Сьюзан удивилась. Куда спускаться? Что имеет в виду Такер? Как можно спускаться — в землю? — Да, фруктовый погреб в подвале, — миссис Кингсли протирала тарелки. — Но там не так, как в старину. В прошлом году мисс Кайделл установила там новое освещение.
Погреб. Сьюзан о них слышала, но дома никаких погребов не было. Откуда Такеру об этом известно?
А мальчик попятился от двери и столкнулся с большим чёрным котом, который зашипел и отскочил. Миссис Кингсли погрозила ему.
— Перестань, Джошуа! Им нравится ходить в погреб. Они как будто считают, что там можно поохотиться. Когда будем выходить, нужно проверить, что они не остались. А теперь, — она посмотрела на детей, — всё, что на вас, придётся стирать. Там внизу нас ждёт грязная работа. Как я сказала, многие банки стоят на полках очень давно. Ешё до того, как сюда приехала мисс Кайделл, когда ешё была жива старая миссис Элси. Она обожала консервировать. Кто знает, зачем она столько готовила, когда есть было некому?
Большинство консервов, наверно, давно засахарились, а от овощей заболеть можно. Джим в понедельник выбросит их в яму для компоста у сарая и зароет. После этого придётся перемыть банки.
Она накрыла волны своих волос полотенцем, потом закатала рукава платья.
— Внизу нас ждут корзины, когда мы их загрузим, — и она раскрыла дверь. Кошки тут же устремились вниз мимо неё. Миссис Кингсли протянула руку, нащупала выключатель и зажгла свет. Тёмное, полное теней пространство осветилось, и показалась каменная лестница с деревянными перилами.
Влажный запах поначалу не понравился Сьюзан. Ей не хотелось участвовать в этой работе. Но Майк был прав. Миссис Кингсли очень похожа на сержанта, а они — на взвод, находящийся на службе.
За Сьюзан шёл Такер, Майк спускался последним. Младший брат схватил Сьюзан за руку и крепко сжал. Света было достаточно. Они видели узкие разрезы окон, очень высоко, забранные решётками. По одну сторону стояли большие каменные бочки, а на одной из них лежал предмет, который Сьюзан узнала. Как-то мама купила открытку в музее старинной деревни, там был изображён большой насос.
Впереди шёл коридор с деревянными стенами, с которых пластами опадала штукатурка. Миссис Кингсли открыла ещё одну дверь, которая проскребла по полу. Она снова протянула руку и зажгла свет. Они оказались в помещении без окон, стены которого, как в библиотеке, были уставлены полками. Сьюзан не поверила бы, что возможно собрать в одном месте такое количество стеклянных банок и глиняных горшков. Всё было расставлено аккуратными рядами, и некоторые ряды двойные и тройные, так что банки стояли на самом краю.
Миссис Кингсли прихватила несколько чистых тряпок и теперь принялась протирать банки. Наклейки на банках пожелтели, и буквы так выцвели, что миссис Кингсли приходилось снимать банки, чтобы прочесть надписи.
— Корзины в кладовке через коридор, — сказала она. — Принесите их.
Первым отправился Майк, за ним Сьюзан. Такер по-прежнему сжимал её руку, крепко, до боли. Она попыталась высвободить ладонь, но мальчик даже не посмотрел на неё, просто держал, как будто даже если захочет, не сможет выпустить. В кладовке было темно, и Майк с трудом отыскал выключатель. Неожиданно Такер дёрнул Сьюзан за руку и потащил назад.
— Нет!
Лицо его не покраснело, как обычно, когда он рассердится; Такер скорее выглядел испуганным.
— Не надо туда! — и прежде чем Сьюзан смогла понять, в чём дело, он наконец-то выпустил её руку и побежал назад к ступеням, к выходу из подвала. Она не пыталась пойти за ним, хотя ей очень хотелось.
Внизу было холодно. Такой холод Сьюзан испытала в середине ночи. Она вздрогнула. Сильно пахло пылью, старым камнем и деревом. Сьюзан пыталась не вдыхать глубоко. Майк вытащил груду корзин, больших, как те, в которых на Рождество перевозят апельсины.
— Пусть малыш уйдёт, — сказал он. — Это место... — Майк помолчал, как будто не мог найти подходящие слова.
— Мне здесь тоже не нравится, — тихо согласилась Сьюзан. — Майк, мне не нравится этот дом. Я не хочу здесь оставаться.
Он покачал головой.
— Придётся. Пока мама с папой не устроятся. Не внушай Таку новых идей, у него своих достаточно. Сможешь вытащить это?
Сьюзан вытащила груду корзин туда, где миссис Кингсли разговаривала сама с собой. Вернее, она вслух читала наклейки и сортировала одни банки в одну сторону, другие — в другую.
— Слива, 1970. Вишня, 1969. Персик, 1950. Яблоко с самбуком, 1940. 1940! Всё это грузи, девочка. И все эти горшки. Должно быть, маринованные овощи. Интересно, что в них сейчас. Лучше не будем узнавать. Прибавится работы у Джима.
Сьюзан обнаружила, что им не придётся тащить корзины через весь дом. В погребе нашёлся боковой выход — откидная дверца, открывающаяся внутрь. По двое — так легче — они вытаскивали корзины. Миссис Кингсли находила всё новые и новые банки, из-за которых лишь качала головой. Появилась Элоиза и помогала выносить, но Сьюзан сомневалась, что им удастся всё очистить. Когда наконец, почерневшие от пыли, с ноющими спинами, они вытащили последнюю корзину, миссис Кингсли объявила, что теперь фруктовый погреб в относительном порядке.
Сьюзан и Майк хотели умыться. Миссис Кингсли как будто не заметила, что Такера с ними нет. Но Сьюзан всё время, упаковывая, вытаскивая, поднимая, думала, чем сейчас занят младший Вилан. По комментариям Майка во время отдыха она поняла, что старший брат думает о том же. Поднявшись наверх, Сьюзан первым делом заглянула в комнату Такера. Его там не оказалось. У двери ванной она сообщила эту новость Майку. Майк обычно легче отыскивал Такера, а она так устала, что даже страх того, что может натворить её младший брат, несколько ослаб.
Только обнаружив, что Майка тоже нет, она спустилась вниз. Дверь библиотеки была приоткрыта, и оттуда доносились голоса. Не похоже, что там дерутся. Сьюзан быстро нырнула в дверь.
Такер оказался здесь, сидя на полу возле горы детских книг. Но книга с выцветшим золотым и красным на переплёте, которую он разложил перед собой, была гораздо больше тех, что стояли даже на самой нижней полке.
— Тут есть лицо... — Такер кончиком пальца постучал по правой странице. — У неё такое лицо. Я заметил. Но только она совсем другая. А лицо — как у этой!
Сьюзан пристроилась за мальчиками. Майк стоял на коленях рядом с Такером. Он склонился над книгой, но Сьюзан тоже увидела рисунок, на который указывал Такер. Цвета были не яркие, скорее бледные. Как будто рисунок на бумаге сделан очень давно. И текст не напечатан, а написан от руки. Он тоже выцвел, буквы не чёрные, а коричневые.
Лицо, обнаруженное Такером, не назовёшь приятным. Да это и не настоящее лицо. Оно было словно вырезано из дерева, а на голове вместо волос торчали перья. Волосы тоже были, грубые и необычные, завязанные узлом надо лбом. Глаза большие и окружены сначала белой, а потом красной полоской. Чёрные линии нарисованы на щеках, а на подбородке точки. Рот кривой, одна сторона опущена больше другой. И всё лицо тускло-коричневого цвета, как земля в саду.
Сьюзан изображение совсем не понравилось.
— Что это? — спросила она.
— Ложное лицо, — ответил Майк. — Тайное общество мохавов. Это у индейцев в старину.
Такер ладонью хлопнул по рисунку. — У неё такое лицо... и... — он решительно оттолкнул от себя книгу. — Не хочу видеть! Заберите её!
— Где ты нашёл эту книгу? — Майк закрыл книгу, но держал её в руках.
Такер покачал головой.
— Я искал... знал... и искал, — и прочно закрыл рот. Майк положил книгу на колено.
— Может, ты нашёл больше, чем думаешь, Так, — проговорил он медленно. — Я хочу получше разглядеть её.
Он встал и положил большую книгу на стол.
— Что это? — вторично спросила Сьюзан.
— Какой-то дневник, я думаю. Кто-то здесь жил и хорошо знал индейцев, — он улыбнулся. — И может, двоюродная бабушка хотела, чтобы мы нашли именно это. Если так, мы удивим её: нашли очень быстро.
Но Такер вновь покачал головой.
— Не хочу видеть её снова! — заявил он со всей своей прежней твёрдостью.
На следующее утро за завтраком появилась и бабушка Хендрика. Они ели не на кухне, а в столовой, которая, несмотря на яркое солнце снаружи, казалась совсем тёмной из-за мрачной старинной мебели. Намазывая тост джемом, бабушка критически разглядывала Виланов.
