– На картинках пансионат выглядел вполне прилично, – удивилась Настя. Подруга перед отъездом все уши ей прожужжала про подарок, который преподнес ей любовник.
– Сама повелась. Видно, они рекламщика хорошего нашли за большие деньги, раз даже я повелась. Это ужасно, Настя! Кормежка там такая, что даже тараканы это не едят. Бегают голодные и на людей нападают. Один прусак на меня с холодильника спикировал, когда я колбасу доставала. Хотел силой отобрать, но я сжалилась и накормила мальца в добровольном порядке.
– Ты же категорически колбасу не ешь, – зевнула Настя и поплелась обратно в комнату. Маринка устремилась следом.
– А что мне оставалось делать! Жрать-то хочется! Заглянула в местный магазин. Вот где разруха! Там одни консервы, сигареты, спички, чай, хлеб и выпивка – второсортная водяра и пиво. Даже сыра нормального нет. Лежат заветренные серые куски на витрине, страшно смотреть. Колбаса была в вакуумной упаковке. По крайней мере безопасный продукт. Мрак, Мармеладовна, куда я попала! Чижика ждет страшная месть. Поверь мне, нажраться колбасы было меньшим злом, чем отведать то, чем потчуют отдыхающих. Там чай дают с нефтяными разводами. В алюминиевом чайнике! Такое впечатление, что в напитке тряпку полоскали половую. Я в последний раз в трудовом лагере такой чайник видела. Помнишь, мы в Краснодар ездили, где я еле выжила? Так вот, в этом пансионате – хуже! – Маринка сделала страшные глаза. – А главное, мужиков там нет. Одни пенсионеры. Подагру с простатитом лечат в грязевых ваннах и солевых пещерах. Ты прикинь, ползают по корпусам в трениках, и даже издалека слышно, как скрипят их суставы. Кошмар! Я, как дура, туда лучшие свои туалеты прихватила. В первый день в новое платье нарядилась и в ресторан поперлась. Прихожу и выпадаю в осадок. Ощущение – я попала в дом престарелых. Местные матроны смотрят на меня, как на умалишенную. Они такую райскую птицу и не видели, наверное, в жизни. Шушукаются, хихикают, идиотки.
Приглядела я за одним столиком старичка поприличней, самого бодренького. Он мне пламенный взгляд послал. Значит, еще живой, думаю, сгодится на недельку. Хотела к нему подсесть и начать знакомство. Обращаюсь к админитраторше, чтобы талон на тот столик выписала. Талон! Какая дикость. А администраторша мне заявляет: «У нас женщин с мужчинами не содют!» – Маринка на секунду умолка, оглядывая владения Насти, где царил настоящий кавардак, и присвистнула. – У-у-у-у, как у нас тут все запущено! Ты чего это, правда, что ли, захворала? Впервые в жизни вижу у тебя беспорядок. Рассказывай, что случилось.
– Сказала же – болею! Марафет наводить сил нет, – соврала Настя и покашляла для убедительности. – У меня грипп. Жутко заразный!
Хотелось, чтобы Маринка оставила ее в покое и уехала домой. Сейчас делиться с ней сокровенным не было желания и сил. Потом, потом она все расскажет, когда говорить о своих бедах будет не так больно.
– А где твой гаврик? Почему он за тобой не ухаживает? Опять с друзьями пиво хлещет?
– Марин, я же просила Алешу так не называть! – с раздражением сказала Настя и пояснила: – Муж временно переехал к родителям, чтобы вирус не подхватить. Тебе тоже настоятельно советую домой поехать. У нас в районе эпидемия. Осложнения очень серьезные, вплоть до летальных исходов, – попыталась напугать подругу Настя, но не на ту напала.
– Меня никакие вирусы не берут. Я сама опасна для здоровья! А твоего благоверного могу говном называть. Другого определения он не заслуживает, – заявила подруга.
Перешагивая разбросанные по полу вещи, она подошла к окну, раздвинула плотные шторы и распахнула форточку. В комнату ворвался прохладный аромат весны, и сердце Насти защемило от боли.
– Ну вот, так-то лучше, – улыбнулась Маринка и принялась собирать разбросанные вещи. Настя поежилась, стянула с кресла старый плед и накинула на плечи, чтобы унять дрожь. Знобило, но вовсе не от гриппа, которого у нее не было. От жизни знобило. От горя. От безысходности.
– Говно он и есть, – не унималась Маринка. – Бросил тебя в беспомощном состоянии, подлый гнус. Ты вот, к примеру, когда он болеет, от постели не отходишь! Бульоны ему варишь, морсы протираешь, компрессы ставишь, с ложечки кормишь, а он к родителям свалил. Нет, ну ты подумай, какая сволочь! Мог бы маску надеть, если такой нежный.
– Чай будешь? – вяло спросила Настя, пытаясь переключить подругу на другую волну. Она все еще надеялась, что получится выпроводить Маринку побыстрее.
– Сейчас уберу тут все и буду.
Подруга сгребла со стола грязную посуду и пошлепала в кухню. Настя с удивлением посмотрела ей вслед. Никогда прежде за Маринкой такого хозяйственного рвения не наблюдалось. В отличие от нее у Марины в квартире кавардак был перманентный. Хаос подруга называла лирично – творческий беспорядок, хотя к творчеству имела весьма отдаленное отношение. Подруга числилась юристом в аудиторской конторе своего отца, но работу посещала редко и жила на содержании обеспеченных родителей и богатеньких буратин. В свои двадцать шесть лет она выглядела пятнадцатилетней девочкой, тщательно поддерживала имидж наивной барышни-институтки и умело им пользовалась. Юбочки а-ля школьница, лаковые сапожки, детские блузки с рюшами, невзначай расстегнутые на роскошной груди, чулочки и томный взгляд васильковых глаз производили на мужчин сногсшибательное впечатление. Накручивая на пальчик белокурую кудряшку, она легко раскручивала представителей сильных мира сего на дорогие подарки и прочие блага, которыми с удовольствием пользовалась.
Жизнью своей Марина была довольна. Только одно подругу огорчало: западали на нее исключительно мужики в возрасте, обремененные семьей, которые вести ее под венец желанием не горели. Собственно, подруга сама в ближайшие лет пять выходить замуж не планировала, но в глубине души ей было неприятно, что до настоящего момента никто из поклонников не рухнул перед ней на колени с предложением руки и сердца. Мужчинам нужна была от нее только постель.
Весна, от которой Настя отгородилась плотными гардинами, лезла в комнату и терзала сердце, как наждак древесину. Настя упала носом в подушку, попыталась удержать слезы, но не вышло – наволочка тут же намокла. Господи, сколько же в человеке слез? За майские праздники она, наверное, ведро наплакала. Никогда в жизни столько не ревела.
Настя шмыгнула носом.
– Марин, меня с работы уволили! – крикнула она и вздрогнула, услышав голос подруги совсем рядом. За размышлениями она не заметила, как Марина вернулась в комнату.
– Вот оно в чем дело! А я думаю, что ты мне гонишь про болезнь? Ты ведь врать совсем не умеешь, Мармеладовна. У тебя по фейсу все видно. Ну и что ты киснешь? Радуйся, дурында! Женщина вообще не должна работать. Пусть мужики вкалывают, а наша задача выглядеть прелестно и быть для них украшением. Будем теперь вместе по СПА-курортам ездить и на культурные мероприятия выбираться. А то сидишь в своей тухлой конторе с утра до вечера и реально зеленеешь. Не хочу тебя расстраивать, но в последнее время ты выглядишь чудовищно. На тебя же смотреть больно. Куда делась веселая синеглазая девочка, у которой я списывала домашние задания? Посмотри на себя в зеркало, Мармеладовна. Настя, так жить нельзя! Ты когда в салоне красоты последний раз была?
– Я сама волосы могу подровнять, без всяких салонов. Ты же знаешь, как я отношусь к таким вещам. Только деньги на ветер, – вздохнула Настя, показала подруге кончик русой косы и тут же закинула ее за спину – волосы были не в лучшем состоянии.
– Ой, ну какая же ты дура! – вздохнула Марина. – При чем тут вообще стрижка! Тебе не шестнадцать, а двадцать шесть лет! Волосам и морде лица нужно питание и комплексный уход, иначе к тридцати твой фейс превратится в помойку. Конечно, это удовольствие недешевое, но можно и дома за собой ухаживать. Я тебе столько питательных масок надарила, а ты ими не пользуешься.
– Пользуюсь, – возразила Настя.
– Врешь! Все стоят в ванной в девственном виде. А потом удивляется, что ее по карьерной лестнице не двигают. Надо всегда выглядеть на все сто! Тогда бы тебя уже давно финансовым директором сделали. С мозгами у тебя все в порядке, но ты себя не умеешь подать. Ничего, теперь я тобой займусь вплотную. Ходит с косицей, как деревня! Волосы обрезать не хочешь, хотя бы заплетай косу стильно. Мода – это детали. Мармеладовна, ты же симпатичная девка, но почему-то тщательно это скрываешь. А шмотки твои! Это же мрак! Где ты их берешь только? Мешки какие-то на себя напяливает. Единственная яркая шмотка – плащ. Но я бы такой даже в лес волков пугать не надела!
– У меня такой стиль, – вяло отбивалась Настя.
– Это не стиль, это издевательство над собственной фигурой. У тебя ноги и сиськи! Все свое добро надо выставлять напоказ, а не прятать в мешке.
– Да не люблю я все это! Марин, ты мне лучше с работой помоги. Мне срочно надо место найти! У тебя много знакомых. Вдруг кому-то бухгалтер нужен. Очень надо, Мариночка. Я в дико сложной ситуации оказалась. Меня не просто уволили. Меня за кражу выгнали.
