Вторым ярким представителем рода, оставившим след в истории, был потомок Александра, последний из живущих в России, граф Константин Лепнин. Карьеры при дворе он не сделал, на полях сражений не блистал, сердца дам не завоевывал, но стезю себе выбрал не менее благородную и более полезную. Граф, поварившись в котле столичной жизни, вернулся в свое родовое имение и решил заняться сотворением образцового кусочка России в отдельно взятом имении. Размахнулся он широко, замыслы были грандиозны, но вопреки обыкновению вполне решаемы. Для воплощения их в жизнь у Константина было все: средства, характер, умение находить нужных людей, прекрасное образование.
Первое, на что он потратил силы и средства, была бесплатная школа для крестьянских ребятишек. Посещение школы считалось обязательным, да и мало кто отказался бы от бесплатной тарелки щей с горбушкой хлеба, которая предлагалась всем школьникам в перерыве между занятиями. Однако сантиментов учителя не разводили, за лень и бестолковость секли розгами, как и положено было в то время, поэтому обед приходилось отрабатывать зубрежкой азбуки, арифметики, естествознания.
Вскоре рядом со школой выросла больница, потом пришла очередь стекольного заводика, фермы, птичника и даже железнодорожной ветки, ведущей от государственной магистрали. Завод по производству масла и сыра был оснащен самой современной на тот момент техникой. Прошло совсем немного времени, как все это начало работать, действовать, приносить плоды – как ощутимые, в виде бутылок зеленого стекла и больших ярких головок сыра, так и те, которые нельзя было пощупать руками: подрастающего поколения образованных и здоровых крестьян.
А потом… потом пришли перемены, как известно из ставшей уже далекой истории, не самые лучшие. Мудрый Лепнин, не дожидаясь острого развития событий, отправился со всем семейством в длительное турне по Европе, аккуратно упаковав в бесчисленные чемоданы и прихватив в качестве дорогих сердцу вещиц бесценную коллекцию оружия и драгоценностей. Естественно, то, что Лепнины вывезли коллекцию из России, не афишировалось, в те времена она считалась самой богатой в стране и превосходила по стоимости фонд столичной Оружейной палаты. По слухам, естественно, истинную ее стоимость знал только хозяин.
Спустя год предусмотрительности графа позавидовали не только ближайшие соседи. Возвращаться в Россию уже не имело смысла.
Зачитавшись историей одного из выживших в мясорубке революции дворянских родов, я не заметила, как прошел час. Записи на этом не заканчивались, в тетради было еще больше половины исписанных листов. Интересно, какое продолжение имеет история? Я бережно перевернула страницу и замерла: в замочной скважине заскребся ключ. Марта вернулась. Так рано? Интересно, она одна или со стариком? Честно говоря, не хочется его видеть. Сейчас начнутся охи и ахи, всплескивания руками, вопросы. А мне хотелось спокойно дочитать дневник и понять, что же так насторожило в записях деда Марту. Пока ничего подозрительного и загадочного я не видела.
Дверь Марта открыла не сразу, видимо, еще не запомнила, какой ключ от нижнего, какой от верхнего замков. Воспользовавшись заминкой, я проскользнула к окну, чтобы посмотреть, стоит ли во дворе «девятка» Норбекова. Если стоит – они поднялись вместе, если уехала – я могу расслабиться. Машины не было. Я с облегчением вздохнула и протянула руку, чтобы приоткрыть окно, мне показалось, что в комнате немного душновато. Этой заминки было достаточно для того, чтобы Марта открыла наконец дверь и прошла в комнату. Только это была вовсе не Марта, а незнакомый парень в короткой потертой кожаной куртке.
На мое везение, в тот момент я оказалась полностью прикрытой занавеской. Сквозь щелку мне была видна часть комнаты и все, чем занимался незнакомый тип. Я еще надеялась, что это какой-нибудь приятель Матвея Васильевича, но мои надежды растаяли с первым же движением незнакомца. Увидев сваленные на диване альбомы, он кинулся к ним и, не церемонясь, принялся вытрясать из них душу. Карточки, бережно подклеенные и тщательно рассортированные хозяином, со скрипом вылетали из насиженных мест, но искал он не какое-то конкретное фото.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что именно ищет незнакомец. Видимо, Марта проболталась случайно, или он сам знал, где именно нужно искать. Значит, мне предстоит небольшая потасовка. К сожалению, я никак не соберусь освоить хотя бы элементарные приемы самозащиты. Наверное, во мне говорит природная лень и наследственная склонность к сибаритству. С удовольствием делаю только то, чем загораюсь сиюминутно. Совсем как Алина.
Он непременно найдет тетрадь: подходя к окну, я положила ее на подоконник рядом с собой. Сейчас он покончит с альбомами и начнет обшаривать комнату. Тетрадь лежит с самого края, ее легко рассмотреть через тонкий тюль. Сначала он увидит ее, подойдет и заметит меня.
Себя мне не так уж и жалко, и не в таких переделках бывала, выкручусь. Например, успею открыть окно и начну орать благим матом на всю улицу. А вот тетрадь я могу и не отбить, силы неравные. Стараясь не упустить налетчика из виду и не произвести шума, я бросила взгляд на подоконник в поисках орудия самообороны. Два цветочных горшка с жухлыми фиалками, тетрадь, пластиковая бутылка с водой. Скорее всего, Матвей Васильевич держал ее для поливки фиалок, только вот отстаивал воду неправильно. В период своего увлечения искусством бонсай Алина говорила мне, что бутылку ни в коем случае нельзя закрывать, из-за этого и вода не дышит, и хлор не улетучивается. Горлышко полуторалитровой бутылки воды, стоящей на расстоянии вытянутой руки, было завинчено синенькой крышечкой.
То, что полная пластиковая бутылка, – лучший предмет женской самообороны, теоретически я знала давно. А вот на практике применять его не приходилось. Инструктор с известного телеканала обещал, что вырубает основательно, следов не оставляет, покалечить не может. Что же, проведем испытание. Времени на раздумье не было, парень в куртке с досадой пнул гору альбомов на полу, оглянулся и остановил взгляд на тетради, лежащей на подоконнике. Он направился прямо ко мне, протянул руку, чтобы отдернуть штору и тюль, и в ту же секунду я схватила бутылку, размахнулась и опустила ее прямо на голову налетчика.
На пол он осел без шума, мягко и плавно. Инструктор не врал! С учетом того, что у меня не было достаточно места, чтобы размахнуться, удар оказался довольно сильным, парень потерял сознание. Я связала ему руки галстуком, висящим на спинке стула, и стала ждать, когда он придет в себя. Парень не шевелился. Я приложила пальцы к шейной артерии – пульс бьется. Интересно, сколько времени ему понадобится, чтобы прийти в себя? У меня лично времени совсем не было. Марта могла вернуться в любой момент. Ладно, одна, а если со своим сопровождающим? Как я буду объяснять Петру Алексеевичу свое присутствие в доме, погром, связанного мужика? Вполне возможно, что он мог бы стать нашим союзником, но пока я не убедилась в том, что он чист перед памятью друга, посвящать в секреты Марты его не собиралась.
Я похлопала пленника по щекам – никакого результата. Вздохнув, поплелась на кухню искать нашатырь. У пожилых людей в аптечке обычно бывает все необходимое. Аптечка нашлась в ванной комнате: металлический белый ящичек с красным крестом аккуратно висел на стенке. Покопавшись, я нашла и пузырек с аммиаком, отщипнула кусочек ваты, открыла дверь и… краем глаза уловила тень, мелькнувшую в прихожей. Уронив пузырек на пол, бросилась в комнату. Грабителя и след простыл. Видимо, он пришел в сознание, дождался, когда я выйду из комнаты, и был таков – я совсем забыла проверить дверь, а она, судя по всему, была открыта. Молодец я! Так грамотно произвела задержание, не побоялась броситься на здорового мужика с бутылкой наголо и так бездарно его упустила. Где его теперь искать?
Хлопнув себя рукой по лбу, я бросилась к подоконнику. Тетради не было. И как я буду объяснять происшедшее Марте? Поверит ли она в то, что тетрадь стащил неизвестный недоброжелатель в черном, а не я сама обнаружила в ней нечто очень интересное и решила обратить семейные секреты себе на пользу? Я бы не поверила. Самое противное заключалось в том, что я так и не успела прочитать самое важное. Недотепа!
Как же ему удалось забрать ее со связанными руками? Я проверяла, узел был не просто крепкий, а безжалостно крепкий, руки связаны за спиной. А может… С замиранием сердца, я отдернула штору и с облегчением вздохнула, тетрадь лежала на полу. Видимо, я сама смела ее в пылу сражения. Ну, хоть в этом-то мне повезло. А как все-таки жаль, что я не успела допросить налетчика! При удачном стечении обстоятельств можно было бы получить ответы на все вопросы прямо сейчас.
Чтобы немного успокоиться и привести мысли в порядок, я прошла на кухню, нашарила в шкафчике пачку кофе – слава богу, Матвей Лепнин не пил растворимого, а держал в доме хоть и не самый дорогой, но обычный, молотый, – и сварила себе порцию в стоящей там же джезве. Налила в чашку густой напиток с темной пенкой, вернулась в комнату, открыла тетрадь на том месте, где остановилась. Только начала читать, но тут же отложила: а что, если грабитель надумает вернуться? Судя по его позорному бегству, к отряду свирепых убийц и насильников он не принадлежал, но я же не знала всей подноготной его визита: послал его кто-то или он навестил дом почтенного графа Лепнина по собственной инициативе, имеют ли сведения, находящиеся в дневнике, важное значение для рода Лепниных, или ими могут воспользоваться совершенно посторонние люди?
