— О господи! — вырвалось у Билла.
Мэг печально улыбнулась.
— У меня не повернулся язык, Билл. Он был так счастлив. К чему было его расстраивать? Все равно он не мог бы ничего поделать. Поэтому я уехала назад, а дядя словно испарился.
— Ну так ему придется снова материализоваться, — мрачно произнес Билл. Поведение Генри Постлетуэйта его возмущало. Как так можно?! Несколько лет заменял ей и отца, и мать, а потом преспокойно отправился на этот свой остров?
А у нее ни денег, ни мужа, который исчез неизвестно куда?
Старый профессор был типичным рассеянным ученым, но Билл чувствовал, что сумеет вернуть его на землю и напомнить об элементарных обязанностях.
— Я намерен повидать его, — сказал он, сдерживая гнев. — Может быть, завтра.
— Не надо! — воскликнула Мэг.
— Надо.
Мэг вздохнула. Билл всегда был большим упрямцем.
Если он решил отправиться в Ледстоу, то сделает это. Внезапно ей расхотелось обсуждать дядю Генри.
— Давай не будем об этом говорить. Пожалуйста, Билл…
Она не окончила фразу, но ее внезапно порозовевшее лицо и огорченный взгляд были и так достаточно красноречивы. Мэг старалась хотя бы на час забыть о своих невзгодах, устроить себе в этот вечер передышку, наслаждаясь светом, музыкой, цветами, вкусной едой, которую она не пробовала уже много месяцев. Она хотела получить час счастья после двух лет кошмара…
Они выпили кофе и поднялись из-за стола. И тогда произошло нечто невообразимое. Двое сидящих за столиком позади — плотный господин с двойным подбородком и алчными блестящими глазками и платиновая блондинка в серебристом платье с открытой спиной — тоже поднялись.
— 'Блондинки, настолько светлокожая, что ее можно было принять за альбиноса, показалась Биллу крайне неприятной.
Шедшая впереди него Мэг внезапно остановилась и повернулась. Ее рука взметнулась к вороту платья и опустилась снова, выронив скомканный носовой платок. Билл подобрал платок, Мэг поблагодарила его и двинулась дальше, а парочка снова села за столик. Женщина закурила сигарету.
У нее были светло-серые глаза, а губы были накрашены необычной губной помадой. Билл не мог вспомнить, как называется этот цвет.
Мэг прошла мимо не оборачиваясь, и Билл последовал за ней. Когда они подходили к двери, он снова посмотрел на пару за столиком.
Женщина в левой руке держала сигарету между указательным и средним пальцами. Цвет острых ногтей в точности соответствовал оттенку помады. Она, улыбаясь, смотрела на Мэг, и Билл неожиданно вспомнил две вещи.
Во-первых, помада имела оттенок розовой циннии — самый неестественный цвет из всех существующих в царстве цветов, — а во-вторых, губы цвета циннии он видел у девушки, сидевшей в такси рядом с Робином О'Хара в ту октябрьскую ночь год назад.
Билл молчал, пока они не вышли из обеденного зала.
Голоса, смех и музыка, казалось, внезапно стали неестественно громкими, и все помещение словно вибрировало от звуков. Идя по уставленному зеркалами сводчатому проходу, Билл и Мэг невольно посмотрели друг на друга. Их взгляды встретились, и шок, испытанный Биллом, еще больше усилился.
— Ты знаешь, кто она? — быстро осведомился он, когда они вышли в широкий коридор.
Брови Мэг слегка изогнулись над голубыми глазами.
— Кто? — холодно переспросила она.
Какой был смысл притворяться? Нравится это Мэг или нет, он должен выяснить то, что она знает. А в том, что ей что-то известно, не было ни тени сомнения.
— Прости, Мэг, но это важно. Та женщина за столиком позади нашего… я видел ее раньше, и ты тоже. Скажи мне, кто она.
— Я ее не знаю, но кто она, по-моему, вполне очевидно.
— Мэг! — Биллу хотелось как следует встряхнуть ее. — Я спрашиваю тебя, знаешь ли ты ее имя.
— Кажется, она называет себя Делла Делорн.
Между ними возникло странное чувство отчуждения, вызванное гневом, возмущением, гордостью — всеми эмоциями разом. Голос Мэг был тихим, но жестким и суровым. Значит, не будет ей и сегодня покоя. Неужели Билл не мог подарить ей этот вечер, не расспрашивая ее о Делле Делорн? Неужели эта особа так его очаровала, что ему немедленно понадобилось узнать ее имя?
Билл тоже был изумлен и рассержен. Несмотря на все ее достоинства, благоразумия у Мэг было не больше, чем у других женщин. Знает его уже десять лет, а разговаривает с ним таким тоном, словно он в чем-то провинился!
Неужели она решила, что он клюнул на эту смазливую платиновую блондинку с алчным взглядом?
— Ты случайно не знаешь, где она живет? — чопорно осведомился он.
— Случайно знаю, — отозвалась Мэг еще более чопорно. Она снова побледнела, и румяна на ее лице выглядели трогательно и жалко. Повернувшись, Мэг быстро зашагала в сторону гардероба. Вечер был безнадежно испорчен, но им предстояло вынести его до конца. Она должна взять свое пальто, а потом они с Биллом будут два часа сидеть рядом в театре, ненавидя друг друга и думая о Делле Делорн.
Когда они ехали в такси, Билл положил ладонь на ее руку.
— Не сердись, Мэг.
Она отвернулась от него.
— Я нисколько не сержусь.
— Не ври! Почему Делла Делорн вызывает у тебя такой гнев?
— Я уже сказала тебе, что не сержусь.
Билл развернул ее лицом к себе.
— Перестань, Мэг! Мне нужны имя и адрес этой женщины для Гэрратта, а не для себя. Ты ведешь себя так, словно я тебя оскорбил. Если бы ты не знала, кто она, мне бы пришлось выяснять это другим способом.
— Отпусти меня! — Неожиданно Мэг расслабилась. — Билл, ты не знаешь…
— Нет, но ты можешь рассказать мне, дорогая.
Теперь Мэг держала его за руки, и он ощущал холод ее пальцев.
— Прости, Билл. Я вела себя по-свински, но ничего не могла с собой поделать. Эта женщина… я дважды видела ее с Робином. Он не говорил, кто она, но мне рассказали другие. Делла называет себя актрисой — кажется, она иногда выступала в ревю. Я говорила тебе, что собиралась развестись с Робином. Из-за этого я хотела повидать дядю Генри. Почему тебе нужно что-то знать о ней?
Билл не решался говорить, и рука Мэг сильнее сжала его запястье.
— Потому что тоже видел ее с Робином? — Ее взгляд стал умоляющим. В полумраке такси глаза ее казались более темными и просто огромными. — Да, Билл?
Он кивнул, и ее напряжение сразу спало. Это была всего лишь старая беда, а не новая. Мэг, облегченно вздохнув, откинулась на спинку сиденья. Такси остановилось на светофоре. Они молчали, пока не зажегся зеленый свет.
— Когда ты видел их? — спросила Мэг.
— Пожалуйста, Мэг…
— Я хочу знать.
Лучше уж сказать ей, чтобы она не воображала невесть что…
— В том-то все и дело, дорогая. Я видел Робина в такси с этой женщиной в полночь четвертого октября прошлого года.
— Четвертого октября?! — удивленно воскликнула Мэг. — Но, Билл, ведь это было после того, как он исчез…
— Да, знаю.
— И он был с Деллой Делорн?
— Ну, этого я точно сказать не могу, но по-моему, да.
Когда я рассказал об этом Гэрратту…
— Ты рассказал полковнику Гэрратту?
— Конечно. Разумеется, я не запомнил лица девушки, сидевшей рядом с Робином — у меня сохранилось только смутное впечатление. Но как только я увидел эту женщину в «Люксе», что-то будто щелкнуло у меня в голове. — Они снова остановились на перекрестке. — Ее помада! Ты обратила внимание на этот неестественный розовый оттенок?
— Да.
— Это и помогло мне вспомнить. Поэтому я должен был узнать, кто она, чтобы сообщить Гэрратту.
Машина снова тронулась.
— Ты видел ее с Робертом спустя четыре дня после того, как он… исчез! — Мэг внезапно наклонилась совсем близко к нему. В ее голосе послышались нотки страха. — Билл… где же Робин?
Машина затормозила у обочины. Билл положил руку на плечо Мэг.
— Робин мертв, — ответил он. — Гэрратт абсолютно в этом уверен.
Водитель поднялся со своего сиденья и открыл дверцу.
Пьеса шла своим чередом. Актеры двигались по сцене и произносили свои реплики, но Мэг почти их не видела, она была как в тумане, она была слишком поглощена своими мыслями. Один раз она посмотрела на женщину, плачущую на сцене, и поинтересовалась, что там происходит, а другой раз ей показалось, что пьеса длится уже несколько часов, хотя на ее часиках было только девять. Выходя из ресторана, Мэг думала, что они с Биллом будут сидеть рядом, изнемогая от ненависти, но все было совсем иначе. Она ужасно вела себя с ним, а он оказался добр и терпелив. И все же ее не оставляло ощущение, что пьеса, Билл и все остальное далеко-далеко от нее, и это чувство внушало ей страх.
Во время первого антракта Мэг изо всех сил старалась преодолеть это странное состояние, и Билл как умел помогал ей. Они говорили о погоде, о новых правилах уличного движения, о Чили. Разговор об этой стране действовал успокаивающе. Чили так далеко от Англии, от сгущающихся над головой Мэг ужасов.
