тех людей, которыми мы были, когда испытывали эту боль. Знаешь, два года назад я иногда получал письма из приюта. Они переворачивали что-то внутри меня. Там были строки, которые надолго врезались в мою память, – Лиам достал из сумки свернутые в несколько раз письма и начал озвучивать их вслух. – “Иногда мне кажется, что я как стеклянная ваза: разбившись однажды на мелкие кусочки, я больше не смогу себя собрать, сломавшись, я не смогу быть сильной. Боль, которую я испытываю, разрывает меня на части. Я ненавижу этот день, но понимаю, что он снова наступил и я должна мириться с этим. Но не могу. Мне не хватает сил идти дальше. Слёзы не помогают. Они льются потоком, но от них не становится легче. Они изматывают. Заслоняют реальность. Я никогда не смогу смириться с тем, что произошло. Именно тогда я понимаю, как слаба и беспомощна. Никто не в силах мне помочь, кроме меня самой. Я знаю это, но ничего не делаю. У меня нет сил, чтобы подняться с колен, на которые жизнь меня швырнула. И это горько осознавать… Я постоянно чувствую связь с ними. Всем своим существом, каждой частичкой себя. Мне кажется, что сейчас их нет, но они вернутся. Они обязательно будут рядом, но почему их нет сейчас? Я не знаю. Чувство другой реальности не покидает меня. Иногда мне хочется сделать так, чтобы моё сердце больше не воспринимало этой боли. Я хочу кричать. Я хочу всё забыть. Но я здесь и сейчас и должна жить. Кроме меня мне никто не поможет. Боль, созданная для одного, не может быть разделена с другими. Всем плевать на мои слёзы. Я одна. Смогу ли я выбраться из кокона боли и страха, который сама и создала? Этого не знаю даже я”.
“Ты находишься здесь. Ты знаешь, что существуешь. Тебе так сказали. Только это ничего не доказывает. Ты словно тень, которая стоит на грани цветовых оттенков. На грани застывших ощущений. Ты темнее чем свет, но не светлее чем тень. Ты затаилась посередине. Тебе кажется, что всё, окружающее тебя, реально, а ты нет. Ты где-то между сном и явью. Но явь – это один большой сон. Сон, который мучает тебя до последнего и не может отпустить, но в нём для тебя тоже нет места. Подсознание копирует все мельчайшие подробности чьей-то жизни и заставляет тебя верить, что это твоя жизнь. И ты веришь. Ведь никто не знает тебя в реальном мире, даже ты сама. Ты иллюзия, созданная одним человеком. Тем, кто жил твоей жизнью. Но стоит ему проснуться, и ты исчезнешь. Исчезнешь, как и мир, который ты когда-то построила…”
Лиам посмотрел на девушку, сидящую у него на коленях. Глаза Лили были полны непролитых слез.
– Теперь я знаю, что письма писала ты, – тихо прошептал он. – Но ты была неправа: ты вовсе не одна и можешь разделить свою боль с другим человеком, которому ты небезразлична. Я люблю тебя, Лили, – Лиам сжал её в своих объятиях, дав ей возможность выплакать боль, накопившуюся за годы страданий.
В этот момент Лили узнала, что в любви люди счастливы только тогда, когда тот, кого они выбрали, тоже выбрал их.
Девушка жила в квартире Лиама, и каждый их день был наполнен радостью и счастьем. Время пролетало незаметно. Усилия на работе дали результат: Лили стала работать в одном авторитетном издании. Работа приносила ей не только удовольствие, но и доход.
Казалось, что жизнь пошла в гору, однако вершина, на которой оказались влюблённые, стала той отправной точкой, которая дала начало стремительному падению вниз.
– Дорогая, у меня для тебя новости, – сказал Лиам, когда вернулся с работы домой. – Мне предложили работу, о которой я мог только мечтать.
– Это прекрасно, любимый, – Лили видела радостное возбуждение Лиама, однако в его глазах она уловила тревогу и ждала продолжения рассказа.
– Но придётся ехать в Америку, – Лиам сделал паузу и посмотрел Лили в глаза. – Ты поедешь со мной?
– Я поеду, даже если ты будешь против, – Лили крепко обняла его и заставила себя верить в то, что всё будет хорошо.
Время отъезда приближалось, и с каждый днем Лили чувствовала, как в ней зарождается непонятный страх. Она не знала, с чем он связан, но обходить его стороной не получалось. Лили не могла смотреть на Лиама так, как раньше: что-то изменилось в нём и в их отношениях. Между ними возникла дистанция, которой не было даже во время их знакомства. Сомнения стали терзать душу каждого: один не знал, может ли он взять на себя ответственность за жизнь любимого человека в чужой стране, другая сомневалась, может ли она доверить свою судьбу кому-то, кроме себя самой.
Сомнения и страхи имеют свойство разрушать то, что создано или то, что можно создать. Они как чёрная краска, которая уничтожает любой другой цвет, с которым художник имел неосторожность её смешать.
– Лиам, мне нужно с тобой поговорить, – начала Лили, но она могла больше ничего не произносить: Лиам и так уже всё понял. – Мне нелегко принимать это решение, но я не могу поехать с тобой, не могу бросить налаженную здесь жизнь. Я боюсь снова всё потерять.
– И ты заранее от всего отказываешься, не рискнув стать счастливой.
– Неправда, я была счастлива. С тобой. Когда я задыхалась и мне не хватало воздуха, ты всегда мне его давал. Твой поцелуй наполнял мою душу вечностью. Но любовь не всегда символизирует вечность. Иногда это безумие, отчаянное и неконтролируемое, которое люди находят друг в друге.
– Безумие? – растерянно спросил Лиам. – Я был для тебя безумием?
– Ты был для меня всем. Это правда. Никого и никогда я не любила так, как люблю тебя. Ты намерен изменить свою жизнь, и я не могу не думать о том, что когда-нибудь перемены коснутся наших отношений. Жизненные перемены не проявляют благосклонности к любви. После них остается лишь тихий шёпот воспоминаний.
– Прощай, Лили. Будь счастлива, – и печаль, прозвучавшая в его голосе, навсегда осталась на дне души Лили Фейбер.
Она снова осталась одна. Приходилось долго и упорно работать, чтобы забыть о совершённой ошибке и о том, что было бы, сумей она преодолеть свой страх. Когда ей хотелось выговориться и хоть на секунду стать свободной от страданий, Лили писала стихотворения, в которых оставляла свои воспоминания. Написанные слова словно притупляли боль, готовую разорвать душу на части. За два года Лили так и не встретила того, кто снова смог бы сделать её
