даже новогодним. Федорович вспомнил лицо депутата Мосгордумы, которого сегодня обштопал, и самодовольно поерзал: могём еще!
Через полчаса, в ресторане, он вспоминал уже свою вторую бывшую жену, которую считал чемпионкой по скоростной деморализации победно настроенного мужика, — сегодня Игнат Котов обошел ее на три секунды. Но с ним, увы, не разведешься. Тополев тигром метался по приватному кабинету, оформленному в консервативном английском стиле, и даже пнул диван. Разогретое в боулинге тело, литр выпитой воды давали себя знать, спинка и ворот футболки поло снова стали влажными. Ощущения — все летит коту под хвост, а ты ничего поделать не можешь! — Тополев не выносил.
— Ника должна была поехать на майскую «Битву»! — прорычал Константин Федорович, нависая над Котовым, рассевшимся в удобном кресле. — Ты, мать твою, понимаешь: весной, не в ноябре!
Игнат позволил себе саркастическую ухмылку, и распрямившийся Тополев длинно выругался матом. Протопал до стола, плеснул в пузатый бокал еще коньяку и, выпив, прижал тыльную сторону ладони к полным красным губам.
— Так. Давай еще раз, со всеми подробностями, у каждого столба. Кто, где, когда, чего пообещали.
Котов покрутил в руке нетронутый бокал с коньяком, прищурил глаза на маслянистую полоску, растекающуюся по внутренней стороне повернутого бокала неторопливыми правильными каплями… Такой реакции на известие о приглашении Вероники на «Битву» он не ожидал. Кот был практически уверен, что стремительное приглашение участницы — дело рук Тополева. Какая-то бабушка-знахарка приболела очень вовремя, другие претенденты отсеялись, и — бац! — «плюшевая» гадалка Вероника Полумятова получает приглашение.
Но нет. Костя не прикидывается, он разозлен без дураков — пар из ноздрей валит.
Игнат, как и просил Тополев, подробно повторил рассказ, итогом вынес утверждение:
— Ника хочет отказаться. Мол, не ее все это. Незачем.
— Нельзя.
Слушая Котова, Константин успел скинуть ботинки и разлечься на кожаном диванчике, закинув ноги на пышный подлокотник. Его толстые белые носки хоть и не пахли, но были влажными. Тополев их, видимо, слегка подсушивал.
— А как ты ее заставишь? — Игнат развел руками. — Нику пригласили не на чай с баранками, а на серьезное мероприятие, и очень непростые люди. У нее есть причина занервничать.
Тополев снова выругался. Положил руку на спинку дивана, похлопал по упругой гладкой коже…
— Я на подготовку этого мероприятия, Кот, кучу бабла угрохал. Один претендент у меня уже провалился, его Инка, зараза, срезала…
— Инесса? — перебил Котов. — Та самая, с ватрушками?
— Ну. — Федорович смотрел перед собой, на картину, повешенную рядом с дверью. Совсем не аппетитный, на его взгляд, охотничий натюрморт в красно-коричных кровавых тонах. — Эту стерву за большие бабки на сделки приглашают, любой подвох сечет. А Ника ее запросто прошла. — Тополев удивленно поднял брови. — Прикинь? Без подготовки, без наметок…
— Так, может, потому и прошла, что без подготовки и инструкций? Какой у тебя претендент был до нее?
— А, — Константин небрежно отмахнулся, — один жадный дурачок. Но, — поднял вверх указательный палец, — талантливый. Тоже, понимаешь ли, экстрасенсорит, специализируется на прогнозах по бизнесу, три шкуры, дрянь такая, дерет.
— А почему дурачок-то?
— Так потому что долго не проживет. Дорого просишь, дорого и отвечаешь. Самым, мать его, ценным.
Котов понимающе хмыкнул и недоверчиво покачал головой:
— Неужели ты к какому-то гадальщику по бизнесу обращался? Ты?
— Я? Не смеши, Кот. Я его прикармливал. Как откормил, подсунул Инке, но та его схарчила, не поморщившись. А паренек — талантливый, замечу. Он, кстати, мне появление твоей Ники напророчил. Сказал, появится девчонка — именно девчонка, — благодаря которой я избегу какой-то сильной лажи. И вот вспомни, Кот, кто Дашку Чудову расколол и узнал, что инфа ее папаши засвечена? Я, брат, на ночь стараюсь не представлять, что было бы, прислушайся я к Кларе и начни использовать засвеченную инфу… Ох! Сам бы, мать твою, в Лефортово попросился! [1]
— Н-да, с этой стороны я на ситуацию как-то не смотрел, — признался Котов.
— Так потому ты и на своей голоштанной стороне, а я на своей! — Тополев ласково похлопал по шикарному дивану. — Я, кстати, Нике премию собрался выплатить. Ты гонораром с ней нормально поделился?
— Не успел еще. Да и вообще мне кажется, для Ники будет лучше, если ты вместо премии оставишь ее в покое. Она нормальная девчонка, дай ей жить…
— Не лей мне в уши, Кот! Жить она хочет, нормально… Коготок увяз — всей птичке кабздец! — Тополев опять разгорячился, сбросил ноги с дивана и свесил руки между коленей. — Если ты думаешь, что я собирался жестко давить на твою девочку, то это мимо, Кот. Ошибка! Мне элементарно не хватило времени. По моим расчетам, через пару месяцев она бы у меня с руки ела.
— Ну да, конечно, — усмехнулся Кот, — ела бы она… — И резко выбросил: — Я видел тебя с Лорхен, Костя, — замолчал и некоторое время наблюдал, как меняется настроение Тополева. С властного и злого на задумчивое с оттенком подозрительности. — Случайно, возле дома Вероники, — пояснил.
— Случайно, — эхом бросил Тополев, сел и внезапно изобразил шаловливого школьника, застуканного в туалете с порнографическим журналом. — А что? Не имею права? Я типа не мужик?
— Да нет. — Игнат повел плечами. — Типа имеешь право.
Тополев опустил лицо, но позволил Котову заметить особенный блеск его глаз.
— Ох и тонкая она штучка, брат. Такая… ух! — причмокнул и хохотнул. — У меня на нее стояк, как в молодые годы! Правда! Стиль, лоск, манеры-шмеры… все как я люблю! Но главное, через пару месяцев я бы через нее подкатил к нашей детке, как добрый щедрый Дед Мороз. Деньжата на бизнес, кредит в моем банке… Она бы у меня к весенней «Битве» шелковой была!
— И Лора тоже, — задумчиво пробормотал Игнат. — Хотя навряд ли. Откуда, кстати, ты узнал про Лору?
— А Клара рассказала. Фотку принесла. Она этой подругой Ники сильно заинтересовалась, какую-то непонятку вокруг нее разгребает.
Кот напрягся:
— Какую?
— Вот сам и спроси у Клары, — отрезал Тополев. — Не хочешь? Нет? Правильно. Клару сейчас лучше не трогать, она как та собака — след взяла, не остановится. Если твоя девочка заартачится, что, мол, не хочет ехать к мухоморам на «Битву», мне Клару даже просить не придется — она на Веронике с удовольствием отоспится. Веришь в это, Кот?
Игнат вздохнул. В изобретательности матерой аферистки он не сомневался. В том, что она заточила на Веронику вострый зуб, — тем более.
— В это я верю, Костя, — усмехнулся Котов. — Мне другое непонятно. Ну ладно эти старые, как ты говоришь, мухоморы, но ты-то чего вдруг всякой хренью заинтересовался? Гадалки, ворожба…
— Да мне-то это до звезды. — Тополев подхватил с
