– А теперь я хочу задать вам чрезвычайно важный вопрос, – обратился Мейсон к Дорри Амблер. – Это новая одежда или ее до вас уже кто-то носил?
– Новая. Насколько я могу судить, ни в стирку, ни в химчистку ее не сдавали. Очевидно, шилась по специальному заказу: в швах остались следы наметки.
– Вам показывали фотографии?
– Нет. Я видела только человека с фотоаппаратом.
– Продолжайте.
– Мне велели звонить по определенному номеру, не зарегистрированному ни в каких телефонных справочниках. После того как я вернулась домой, я его набрала. Мне сказали, что все в порядке, пока больше никаких заданий нет.
– И что вы сделали?
– Решила немного поработать детективом.
– Каким образом?
– Снова позвонила по тому номеру, изменила голос и попросила к телефону Мака. Мужской голос ответил, что я не туда попала, и поинтересовался, по какому номеру я звоню. Я назвала номер, естественно, правильный. Мужчина заявил, что я, наверное, неправильно записала номер. Я возразила, что Мак давал мне именно этот номер и ошибиться я не могла. После этого мужчина повел себя несколько таинственно и забеспокоился. «Это детективное агентство „Биллингс и Комптон“, – сообщил он. – Никакой Мак у нас не работает». «Детективное агентство? Правда?» – переспросила я и повесила трубку.
– А потом?
– Я нашла в справочнике адрес детективного агентства «Биллингс и Комптон» и решила съездить туда, чтобы разобраться. Я не понимала, во что впуталась.
– И вы съездили?
– Нет. Я… Кое-что произошло, и я подумала, что выяснила, в чем тут дело.
– Так что же произошло?
– Я поехала туда на машине. Стоянка расположена рядом со зданием, в котором находится агентство. Я припарковала машину и уже собралась выйти из нее, как увидела своего двойника.
– Кого?
– Своего двойника.
– Так, картинка начинает выстраиваться. Как выглядит ваш двойник?
– Она очень похожа на меня. Одета точно так же, как и я. Сходство отнюдь не поверхностное. Просто поразительное. Она моего роста, моего телосложения, у нее практически тот же цвет лица, а поскольку мы и одеты одинаково… Я чуть не упала в обморок. У меня создалось впечатление, что я смотрюсь в зеркало.
– Что она делала?
– Ждала свою машину.
– А вы?
– Продолжила детективное расследование. Осталась сидеть в машине, пока моему двойнику не подогнали ее автомобиль. Я записала номер – YBI восемьсот семьдесят три.
– И вы выяснили, на кого зарегистрирована машина?
– Да.
– Оказалось, что на Минерву Минден?
– Да.
– А дальше?
– Когда я позвонила по данному мне номеру на следующий день, чтобы узнать свое задание, мне велели отправляться еще на один перекресток – Сансет и Ла Бреа – и снова перейти улицу пятьдесят раз.
– И вы так и сделали?
– Да.
– Фотограф появлялся?
– Часть времени стоял неподалеку, часть времени сидел или кружил в автомобиле. Я уверена, что он снимал меня на видеокамеру.
– А потом?
– Я снова позвонила за инструкциями. Мне сказали, что на сегодня работа окончена я могу расслабиться, выпить коктейль и поужинать в спокойной обстановке.
– А вы?
– Я пришла к выводу, что меня готовят к определенной роли. Видимо, к роли козла отпущения.
– Скорее всего, Минерве Минден требуется алиби или что-то в этом роде, – заметил Мейсон.
– Я уже думала об этом, – призналась Дорри Амблер. – Мы, конечно, не близнецы, но сходство поразительное. А теперь послушайте, что произошло на следующий день.
– И что?
– Мне велели отправиться на пересечение Голливудского бульвара и авеню Вестерн, перейти дорогу, пройти один квартал по Голливудскому бульвару, подождать десять минут, вернуться назад, перейти через Вестерн, потом Голливудский бульвар, снова пройти квартал, подождать десять минут и начинать все сначала. Мне следовало ходить таким образом туда и обратно с десятиминутными интервалами в течение двух часов.
– И вы ходили?
– Только часть времени.
– Сколько?
– Наверное, треть. Когда я в очередной раз шла по Голливудскому бульвару, по-моему в третий, и проходила мимо магазина, маленькая девочка закричала: «Мама! Вот она снова!»
– Что-то произошло?
– Из магазина выбежала женщина, посмотрела на меня и последовала за мной.
– А вы?
– Пошла дальше по Голливудскому бульвару, как мне и велели. На углу стоял фотограф. Он сфотографировал меня и, наверное, женщину, пристроившуюся за мной. Внезапно мне стало страшно. Я побежала к своей машине, припаркованной на одной из боковых улочек, и быстро уехала.
– Когда все это имело место?
– Вчера.
– А потом?
– Я хорошо обдумала происходящее и поняла, что меня готовят как двойника, с каким-то злым умыслом. Поэтому я решила приблизить развязку.
– Постреляв в аэропорту?
– Сделав что-то из ряда вон выходящее, что должно привести к раскрытию карт.
– И?
– Я снова позвонила по тому номеру, чтобы получить указания. Мне сообщили, что сегодня я свободна. Я выяснила, что мисс Минден планировала улететь в Нью-Йорк. Я проверила, забронирован ли у нее билет, позвонив в аэропорт. Я должным образом приготовилась и отправилась туда же. Минерва Минден была одета точно так же, как и я. Я зарядила револьвер холостыми патронами, показала вам свой шрам, чтобы не возникало никаких сомнений… О, я запуталась, мистер Мейсон! Но ничего лучшего я не могла придумать и…
– Рассказывайте дальше, – перебил Мейсон.
– Итак, я поехала в аэропорт, подождала, пока не появится Минерва Минден и не проследует в женский туалет. После этого я вытащила из сумочки револьвер, закричала: «Это не налет!» – и три раза выстрелила в воздух, потом сама бросилась в туалет. Там есть несколько кабинок, где можно принять душ. Опускаешь монетку, открывается кабинка, в которой лежат полотенце, мыло и, в общем, все, что требуется. Я бросила револьвер на пол под раковину недалеко от входа, опустила монетку и скрылась в одной из душевых. Я не сомневалась, что Минерва попадет в ловушку. Именно это и произошло.
– То есть она вышла из туалета и ее приняли за вас? – уточнил Мейсон.
– Ее мгновенно идентифицировали. Вокруг собралась толпа, полиция принялась ее допрашивать, и она поняла, что произошло на самом деле.
– Тогда вы думали, что она ни в чем не признается, утверждая, что панику устроил кто-то другой, полицейские отправятся в туалет и найдут вас?
– Не совсем так. Я предполагала, что мне удастся выскользнуть из туалета, пока Минерва будет доказывать, что она ничего не вытворяла и полицейские станут обсуждать план дальнейших действий. Однако я оказалась совершенно не готова к тому, как все повернулось: Минерва Минден поняла, что случилось на самом деле, и с дьявольским хладнокровием заявила, что стреляла именно она.
Мейсон посмотрел прямо в глаза своей клиентке.
– И она стреляла на самом деле, не так ли, Дорри? А вы участвуете в каком-то хитро разработанном плане?
– Клянусь всем святым, мистер Мейсон, я нажимала на курок. Минерва взяла вину на себя, и я объясню вам, как это доказать, если возникнет такая необходимость. Я боялась, что если крикну «Это налет!», даже несмотря на холостые патроны в обойме, я все равно окажусь виновна в каком-то преступлении, так что я решила сгладить свою вину и закричала: «Это не налет!» Большинство свидетелей, конечно, станут утверждать, что они слышали то, что вроде бы должен кричать человек, размахивающий оружием: «Это налет!» Однако если вам придется проводить перекрестный допрос и вы по-настоящему надавите на свидетелей и спросите, не кричала ли женщина: «Это не налет!», я готова поспорить, что в конце концов они признают, что именно так оно и было. Никто не хочет выглядеть идиотом и первым заявлять, что женщина говорила: «Это не налет!» Так устроен человек и… в общем, никто не желает первым признавать это, однако после того, как один скажет правду, все остальные с ним согласятся.
– Но какова ваша конечная цель? Что вы теперь от меня хотите? – спросил Мейсон.
