– Верно, – согласился здоровяк. – Мы думаем, Лизер начал убивать людей еще в две тысячи втором или третьем, когда «ЛиУэлл Кэпитал» впервые понес потери от рынков.
– Он убил своего партнера? – поинтересовалась Эми.
– Мы так не думаем, – сказал Шэннон. – Но Стоквел был застрахован на десять миллионов, как незаменимый сотрудник.
– И это выручило Лизера? – спросил Кьюсак.
– «Сделало» его тем, кто он сейчас есть, – ответил Шэннон, ставя пальцами кавычки у слова «сделало». – Страховая выплата оказалась для него руководством к действию, когда у «ЛиУэлл Кэпитал» возникли новые проблемы.
– Первые несколько лет были нелегкими, – заметил Кьюсак. – Плохие годы для рынков.
– Да, – согласился Шэннон. – Тогда его фонд был намного меньше. Лизер начал бизнес, управляя пятьюдесятью миллионами. Пара полисов по пять миллионов могли заметно повлиять на показатели.
– Но мы начали год с восьми сотен миллионов в совокупных активах, – возразил Джимми. – На такую сумму повлиять непросто.
– Верно, – подтвердил Шэннон. – Вот почему падение «Бентвинга» привело к полному краху. Лизер потерял столько денег, что выплаты по страховкам не могли достаточно быстро справиться с его проблемами.
– Рынок подхватил процесс с того места, где его бросили катарцы и исландцы, – заметил Кьюсак. – Вряд ли Доу скоро прекратит падать.
– А какое это имеет отношение к моему отцу? – поинтересовалась Эми.
– Лизеру требовалось все больше и больше страховых полисов, – объяснил Шэннон, – чтобы повлиять на показатели.
– Он нанял меня, желая добраться до Калеба? – спросил Кьюсак.
– Наверняка именно так он и планировал.
– Сволочь, – определила Эми.
В эту минуту мимо них прошли двое полицейских, которые вели скованного наручниками Лизера. Гринвичский финансовый менеджер был растрепанным и мокрым от воды и обезьяньей мочи. В спутанных волосах виднелись осенние листья.
– Ты ничтожество, – крикнул Лизер, проходя мимо. – Ты нигде не получишь работу, Кьюсак, только у Фелпса.
И побрел дальше, непримиримый и злой.
Джимми проигнорировал его.
– Я все равно удивлен, – заявил он Шэннону, – что вы не накрыли Сая раньше.
– Он скрытный, – ответил здоровяк. – Скрытный во всем. К примеру, хотел иметь огромный фонд, но вместо поиска новых инвесторов занимал деньги. Он считал, инвесторы задают слишком много вопросов.
– Вот и объяснение всех долгов, – сказал Кьюсак.
– Так значит, он нанял Джеймса не для поисков инвесторов, – спросила Эми, – а для приобретения бизнеса моего папы?
– Эта покупка была мечтой, которая превращалась в реальность, – ответил Шэннон. – Но мы полагаем, сначала Лизер хотел сделать из твоего отца источник прижизненных расчетов.
– Шэннон, а зачем же ты снимал меня в «Фокси леди»?
Впервые на памяти Кьюсака здоровяк замялся. Его лицо приняло нехарактерное выражение, оно выражало едва ли не раскаяние.
– Прости, – сказал Шэннон. – Мы были уже близко. А Сай крепко наседал на меня. Оставалось либо снимать тебя, либо разрушить прикрытие. Уверен, Бьянка…
– Я позвоню ей, – прервал Джимми, желая двигаться дальше. – А Виктор?
– А что с ним?
– Он тоже замешан?
– Сначала мы сомневались, – ответил Шэннон, пожимая плечами.
– А сейчас?
– Мы считаем, что нет.
– А его странности?
– Это у тебя надо спрашивать.
– В каком смысле?
– Ну, это ваши хедж-фондовые штучки…
– Да о чем ты говоришь? – растерялся Кьюсак.
– Виктор прочитал, что трейдеры-женщины лучше мужчин.
– Да, я видел статью у него на столе.
– Джимми, он принимает эстроген в таблетках.
– Он сошел с ума? – воскликнула Эми.
– Может, надо вмешаться? – услужливо предложил Кьюсак. – Ну, знаете. Злоупотребление гормонами.
Эми и Шэннон дружно посмотрели на Джимми. Окровавленное лицо, сломанный нос… Наконец здоровяк произнес:
– Давай-ка отвезем тебя в больницу, пусть на тебя там посмотрят.
«ЛиУэлл Кэпитал»…
Виктор Ли замер. Ему не хватало санкции Сая на продажу. Его парализовала «жесткая лента», как на Уолл-стрит называли плохие рынки. Как он и предсказывал, Доу уже упал ниже 10 000. Недостаток заинтересованности Сая дорого обойдется «ЛиУэлл». Но кое-что еще хуже:
– Мой бонус.
Казалось, фондовые рынки выхаркивают слишком крупных заемщиков и слишком рискованные займы. На левом мониторе без остановки, одна за другой, крутились новости, сообщающие о кончине западной цивилизации. На среднем мониторе цены на портфель «ЛиУэлл» подтверждали гибель и мрак левого. А справа экран заполняли говорящие головы Си-эн-би-си. Они поочередно выпаливали последние сообщения о катастрофах.
Виктор схватил аэрозольный баллончик «Виндекс» и начал протирать правую панель. Ему необходимо разрешение Сая. Сай – главный партнер. Сай принимает все решения. Именно Сай настаивал на всех займах. После протирки экрана, надеялся Ли, ему полегчает; механические действия были его противоядием от неразумных поступков. И именно в эту минуту на Си-эн-би-си прорвалось сообщение, которое изменило жизнь Виктора.
– Как раз когда вы думаете, что дела уже хуже некуда, – сообщила ведущая, – мы получили невероятные новости из зоопарка Бронкса. Погибла женщина, ставшая жертвой нападения белого медведя. Власти арестовали Сая Лизера, восходящую звезду хедж-фондов.
– Ого! – воскликнул Виктор, роняя «Виндекс».
– Совершенно верно, Эрин, – согласился репортер из зоопарка Бронкса. – У нас есть видеозапись нападения медведя, снятая одним из посетителей зоопарка. Там есть очень неприятные кадры, поэтому мы заранее предупреждаем зрителей…
– А какая связь между белым медведем и Саем Лизером? – спросила Эрин у репортера.
Но Виктор Ли уже ничего не слышал. Он был слишком занят. Теперь у него есть вся необходимая власть. Он набрал Придурка из «Мерила» и рявкнул:
– Выбрасывай на рынок десять тысяч акций «Бентвинг Энерджи». Перезвони, когда закончишь.
Потом он обзвонил «Голдман Сакс», «Эйч-эс-би-си» и прочие конторы, которыми пользовался для оформления сделок, всякий раз говоря одно и то же: «Продавайте».
– Я вернулся, – заявил Виктор на всю торговую площадку, глядя на полосы от «Виндекса» на терминале. – Я круче всех. Я охеренно круче всех!
– Давай я отвезу вас в неотложку, – предложил Шэннон.
– Нет, спасибо, – ответил Кьюсак. – Я в порядке. Мы поймаем такси.
– Джимми, а твоя машина?
– Заберет эвакуатор.
– Что будет с «ЛиУэлл Кэпитал»? – спросила Эми.
– Откуда мне знать? – сказал Шэннон. – Он закроется. Страховые компании подадут в суд. И семьи жертв подадут гражданские иски.
– Как те, которые подавали против О. Джея[50], – заметила Эми.
– Верно, – ответил здоровяк.
Он улыбнулся, демонстрируя щель между зубами. В эту секунду Эми и Кьюсак позабыли о свирепости, будто приклеенной к его лицу.
– Вам нужно почаще улыбаться, – сказала Эми.
– Зачем? – недоуменно спросил Шэннон.
– Потому что я до конца жизни не забуду ваше лицо.
– А это немало значит, – заметил Джимми и рассмеялся вместе с Эми.
– Что-что? – растерянно спросил Шэннон.
– Долгая история, – ответил Кьюсак. – Ты приедешь завтра в офис?
– Возможно. Если нас впустит полиция.
– Увидимся там.
Эми на прощанье поцеловала Шэннона в огромную щеку и сказала:
– Спасибо.
Когда Джимми и Эми остались одни, она спросила:
– А зачем тебе завтра приезжать в офис?
– Клиенты меня знают. Это вопрос репутации. Мне нужно разгрести бардак, прежде чем двигаться дальше. И я уже проходил через такое.
– Я хочу, чтобы ты забыл о «Кьюсак Кэпитал».
– Именно это говорит твой папа.
– Вот видишь. Он вовсе не такой уж плохой, – лукаво заметила Эми.
– Знаю, знаю, – согласился Джимми. – А еще мне нужно поговорить с Грэмом Даркином.
– Зачем?
– У нас хорошие отношения, и он всегда спрашивает совета о рынках.
– И что ты ему посоветуешь, Джеймс?
– Положить деньги под матрас.
– Правильно.
– Эми, у меня есть еще одна идея.
– Расскажешь мне по дороге в травмпункт.
В Рейкьявике было темно. Сигги сидел за столом, собираясь закрывать магазин. Он смотрел на маленький рисунок Пикассо, некогда висевший в кабинете Лизера. Скоро, может, в четверг или в пятницу, прибудут остальные картины. Все четыреста двадцать семь. Упакованные в ящики, помеченные и опечатанные для путешествия в Исландию.
Зазвонил телефон. Это был Олавюр, который остался в Нью-Йорке.
– Ты слышал, что случилось?
– Брат, успокойся. И начни сначала, – распорядился Сигги.
– Лизера сегодня арестовали. Какое-то происшествие в зоопарке Бронкса. Похоже, он пытался столкнуть беременную женщину в вольеру белых медведей. Но вместе нее свалился кто-то другой. И его загрызли, – протараторил бывший банкир.
