Ознакомительная версия.
Он получил по заслугам.
На имеет ли она право распоряжаться так чужими жизнями? Она не знала. И все же осталось совсем немного. Роджер — второй. Третьим станет Тим.
Розамунда, директор бертранской тюрьмы Святая Берта, в задумчивости смотрела на фотографии, лежавшие перед ней. Вроде бы сходства никакого. Она помнила Татьяну Полесскую. Еще бы, та самая русская шпионка, которая умудрилась бежать из неприступной крепости на острове.
Она помнила, какой ужас испытала тогда. Никто, кроме нескольких высших чинов в Бертране, не узнал правду. Татьяна для всех умерла. Что же, такое бывает.
Заключенные скорбели по умершей, Розамунда несколько месяцев тряслась от страха. Она не хотела потерять место. В ее власти было утаить правду.
Татьяна Полесская умерла, на тюремном кладбище появилась даже табличка с ее именем. На самом деле Татьяна жила. Ей удалось невозможное — устроить побег из Святой Берты.
Все эти годы Розамунда стремилась к одному — отыскать Татьяну. На что могла рассчитывать женщина, которая провела тринадцать лет в заключении?
У нее не было денег, знакомых или родственников. Однако она выжила, Розамунда чувствовала это.
И вот ее поиски увенчались успехом. Она вспомнила разговор, состоявшийся у нее несколько дней назад с великим князем Клодом-Ноэлем. После трагической гибели жены он практически отошел от политической деятельности, предаваясь еще больше, чем раньше, развлечениям и растрачиванию денег.
Розамунда знала, что он странным образом благоволил к Татьяне. Когда-то он спас ей жизнь. Лучше бы тогда сумасшедшая Доминика, позор Святой Берты, убила ее, сейчас у Розамунды было бы меньше проблем.
Клод-Ноэль спросил ее:
— Милейшая Розамунда, скажите, как вы следите за тюремным имуществом. Надеюсь, что после смерти заключенных их скарб не попадает в ваши руки?
— Ваше высочество, в чем вы меня подозреваете? — спросила Розамунда.
Великий князь ответил:
— Я видел на одной итальянской графине брошь, как две капли воды похожую на ту самую, что я преподнес когда-то Татьяне Полесской. Вы ведь помните Татьяну, не так ли?
Розамунда постаралась сохранить индифферентное выражение лица. Татьяна… Она отдала бы полжизни, чтобы напасть на ее след.
— Графиня дель Орселлини, очень богатая особа, попыталась меня обмануть, но у меня на драгоценности память великолепная. Брошь — девушка-бабочка в стиле модерн — я подарил Татьяне. И вот она непостижимым образом оказалась на отвороте вечернего платья Луизы дель Орселлини.
Розамунда попыталась оправдаться: получается, князь подозревает ее в том, что она — или ее подчиненные — промышляют тем, что крадут у умерших дорогостоящие вещи. Но Клод-Ноэль, как и все другие, не в курсе того, что Татьяна бежала.
Впрочем, князь совсем забросил дела крошечной монархии. Розамунда ловко перевела разговор на другую тему; вскоре аудиенция была завершена.
Луиза дель Орселлини… Розамунда как можно быстрее достала светские журналы с ее фотографиями.
Она чем-то напоминает Татьяну, то же выражение дерзких и умных глаз. Но разве может шпионка, бежавшая из тюрьмы больше пяти лет назад, и жутко богатая итальянская графиня быть одним и тем же лицом?
Розамунда попыталась выяснить биографию графини. Никто о ней ничего не знал. Газеты писали практически одно и то же — раннее замужество, пожилой муж-миллионер, итальянский граф, его скоропостижная смерть. Розамунда чувствовала, что напала на верный след.
Род дель Орселлини, если верить «Готскому альманаху», прекратился еще в конце восемнадцатого века.
Так откуда же может возникнуть графиня дель Орселлини?
Луиза дель Орселлини может быть Татьяной Полесской. Розамунду не интересовало, как она приобрела богатство и новое имя вкупе с новой внешностью. Ее занимала одна мысль — добраться до Татьяны. Она бежала из Святой Берты, она должна вернуться обратно.
Или умереть.
— Луиза, ты мне необходима, — прошептал Игорь и прижался к плечу Татьяны. Они лежали на огромной круглой кровати, застеленной черным шелком. — Я тебя люблю, — произнес он слова, которые до этого никогда и никому не говорил.
Татьяна закрыла глаза. Игорь был рядом с ней. Они провели великолепную ночь. Он добился своего, она стала его. Она думала, что и сама стремилась к этому.
Все эти годы она мечтала об Игоре.
Партия, которую финансировал Игорь, одержала оглушительную победу на выборах. Он стал влиятельным человеком в государстве. Игорь, получив власть, которой так долго добивался, хотел добиться и благосклонности неприступной Луизы.
— Забудь моего сына, он идиот, — прошептал Игорь и нежно прижал к себе Татьяну. О, если бы ты был таким нежным двадцать лет назад, думала она. Мы могли бы быть счастливы… мы и сейчас можем быть счастливы.
Она и Игорь — почему бы и нет?
— Ты и я, почему бы и нет? — прошептал он и поцеловал ее в плечо. — Мне теперь на всех наплевать. Я добьюсь своего, Луиза. Алла мне не нужна. Мне нужна только ты.
С грацией пантеры Татьяна выскользнула из кровати. Игорь насладился зрелищем ее совершенного тела. Тусклый свет бра, сверкающие глаза…
— Ты мне тоже нужен, Игорь, — произнесла она.
Она не обманывала. Он ей очень нужен. Татьяна поняла, что мысль о мести давно превратилась у нее в навязчивую идею. Она могла бы жить, забыв обо всем, наслаждаться богатством и вычеркнуть тринадцать лет тюрьмы из жизни.
Слишком поздно. Она не может поступить иначе.
Два человека, которые бросили ее в Святую Берту, понесли наказание.
— Игорь, пообещай мне, что проведешь эту неделю только со мной, — сказала она.
Последняя неделя. Все должно решиться именно сейчас. Сейчас — или никогда.
— Хорошо, — зевнул Дементьев. — После триумфа на выборах мне нужно прийти в себя. До того, как я полезу с головой в большую политику, я хочу отдохнуть.
С тобой.
Решено. Обратного пути нет. Татьяна подошла к Игорю и поцеловала его. Поцелуй Иуды. Он не подозревает, что она затевает.
— Я обещаю, что ты не забудешь меня до конца жизни, — сказала она, и Игорь привлек ее к себе.
Тим пустил в потолок струю ароматного дыма. Турецкий кальян, вот что требуется человеку для полного счастья. И еще небольшой домик в Мексике, на самом побережье.
Наконец-то осуществилась его давнишняя мечта — предаваться блаженному безделью. Тим, походивший на человекоподобную ящерицу, обожал одиночество.
После смерти жены он понял, что пора уходить в отставку. На протяжении многих десятилетий он был мозговым центром многих секретных операций американских спецслужб. Денег вполне хватило, чтобы приоб рести роскошную виллу, однако он не стремился к роскоши.
Для соседей он был приятным американским синьором, который щедро одаривает детишек мелкими монетами или сладостями. А кто он на самом деле?
Многие считали его беспринципным мерзавцем, человеком без эмоций. Да, он такой. Когда речь шла о выполнении очередного задания, Тим никогда не колебался и с готовностью шел на жертвы. Так было много раз.
Здесь же, в крошечном курортном местечке Лoc-Па-дальонос, с бесконечно длинным пляжем, длинноногими красавицами и самым ароматным кофе в мире, его считали добрым стариком, американским журналистом, как он всем представлялся, влюбленным в Мексику, который на закате дней решил осесть именно здесь, в стране солнца, кактусов и текилы.
Кое-кто считал его хитрым и подлым, и это тоже была правда. Тим не испытывал жалости. Ни к кому, даже к самому себе.
Наконец-то он может наслаждаться свободой. Он сумел побывать на вершине власти, пора уходить добровольно. Он распоряжался чужими жизнями, ему никогда не являлись тени тех, кто погиб из-за него.
Несколько государственных переворотов в банановых республиках Южной Америки, убийства политических деятелей в США — эти прощелыги и коммунисты могли поставить страну на край пропасти. Финансовые махинации, шантаж..
Отдельным пунктом шел шпионаж. Тим гордился каждой из разработанных операций. Они были безупречны, практически все. Взять хотя бы дело Татьяны Полесской. Советы тогда получили болезненный удар под дых. Они долго не могли оправиться. А разработал и привел в исполнение зловещий план именно он.
День клонился к закату. Прошли Рождество и Новый год. Тим уже привык к неспешному течению жизни, в которой каждый следующий день походил на предыдущий. Он обитал в красивом небольшом домике. На счету Тима были миллионы, он заработал их своей головой и биржевыми спекуляциями, но деньги… Они для него ничего не значили. Они были только компенсацией, весьма относительным эквивалентом его гениальных способностей.
— Синьор Тим, — сказал ему сосед, добродушный старик, с которым Тим часто беседовал о смысле жизни. — Вам не кажется, что эти гринго следят за вами?
Ознакомительная версия.
