Ричард покачал головой:
– Вроде нет, даже не уверен, что когда-либо видел их.
Дженна посмотрела на сестру и мать.
– Ну, мы знаем лишь то, – сказала Ханна, – что с девочкой творится что-то странное, но не думаю, что удастся выяснить подробности, пока ее не отпустят из больницы.
– Думаю, мне пора, – сказал через пару часов Джек.
Ричард ушел не так давно, как и Кей, и Ханна. После этого Джек и Дженна укладывали младших спать, что заняло больше времени, чем обычно.
Уловив его отчаяние, Дженна успокоила:
– Она придет в себя.
Он кивнул и потянулся за курткой.
– Что ты думаешь о частном обвинении? – спросила она, пока Джек одевался. – Я знаю, что ты высказался «за», но после этого никак не комментировал.
– А что тут скажешь? Ты уже все решила. Если Пейдж захочет, то нужно так и сделать.
– «Но»? Я чувствую, что есть какое-то «но».
Джек на минуту задумался, решая, стоит ли продолжать, а потом произнес:
– Хорошо, я думаю, что вся эта тяжба нужна тебе, чтобы доказать себе и остальному миру, что ты замечательная мать, которая готова на все, чтобы наказать обидчиков дочери. Проблема в том, что мы уже подвели ее, и все это понимают. Нас не было рядом, ни тебя, ни меня, когда она в нас нуждалась, и никакие судебные разбирательства этого, увы, не изменят.
Дженна смотрела на него в упор. Он сказал правду, которую она упорно не замечала, и правда ей не понравилась.
– Ты сама спросила, – буркнул Джек.
– Ты прав, – в конце концов сказала Дженна. – Я поставила во главу угла себя и свою жажду мести и все еще готова ради мести на все что угодно, но обещаю, что ничего не произойдет, если Пейдж не захочет.
Все еще глядя Дженне в глаза, Джек проговорил:
– Я не сомневаюсь в тебе. И для справки: ты замечательная мать.
Дженна не согласилась, но решила перевести все в шутку:
– Моя очередь сказать, что ты замечательный отец?
Его глаза снова затуманились.
– Мы оба знаем, что это не так, поэтому давай не будем.
– Но раньше ты всегда был замечательным отцом.
– Пока все не испортил.
Когда Джек повернулся, чтобы уйти, Дженна спросила:
– Мне показалось или я слышу сожаление?
Стоя спиной к ней, он ответил:
– Я всегда буду жалеть, что сделал тебе больно.
– Но сделаешь больно снова?
В конце концов Джек обернулся.
– Я попробовал все уладить иначе, – признался он.
Дженна сглотнула и улыбнулась сквозь боль. Несмотря на все, что им только что пришлось пережить, Джек все равно предпочел быть с Мартой, а не с ними.
– А вы с Ричардом?
– Мы друзья.
– Он вроде хороший парень.
– Я не жду твоего одобрения.
– Прости, я не хотел, чтобы так прозвучало.
Какое-то время Джек торчал у двери, глядя куда-то в сторону, словно хотел еще что-то сказать, но не знал как.
– Мам! – внезапно захныкал сверху Уиллс. – У меня зубы болят!
Они переглянулись, Джек поднял одну бровь, взял ключи от машины и попрощался:
– Я позвоню завтра.
* * *
Два дня спустя Дженна сидела в святая святых – в кабинете директора школы, глядя на Оливию Мастерс поверх композиции из засушенных цветов. Также присутствовали мистер Чарльз, мисс Уиллис, занимавшаяся пасторским попечением[58] в школе, и элегантно одетая дама, которая представилась как Джудит Мерчант, тетя Оливии.
Вчера ближе к вечеру раздался звонок, и Дженну пригласили на встречу, которая должна была стать толчком к осуществлению так называемого восстановительного правосудия.
– Но я думала, что восстановительное правосудие подразумевает встречу с кем-то лицом к лицу, – запротестовала Пейдж, когда мать рассказала ей о предстоящей встрече. – Почему же я не могу присутствовать там?
– Пока что я знаю лишь то, что Оливия на данном этапе попросила, чтобы присутствовала только я, но это начало, уверена, по ходу включат и тебя.
– А папа? Он пойдет?
– Нет, только я.
– А кто еще там будет?
– Пока не знаю.
Сейчас Дженна смотрела на бледное, почти прозрачное лицо Оливии, уловив ту натянутость, с которой девушка держалась – сидела с такой прямой спиной, словно линейку проглотила, сцепив руки на коленях, – и не могла не заметить, насколько отчужденной она кажется. Определенно, очень красивая девушка, с копной блестящих светлых волос, струившихся по плечам, и идеальным овалом лица. Но, время от времени ловя взгляд ее миндалевидных глаз, Дженна понимала, что внутри за этим фасадом – пугающая пустота.
Пустая и жестокая?
Вероятно, с суицидальными наклонностями.
Когда все заняли свои места, мистер Чарльз открыл «слушания»:
– Оливия хочет объяснить свою роль в случившемся с Пейдж. Когда вы услышите, миссис Мур, то, что она собирается рассказать, уверен, вы поймете, какая недюжинная смелость потребовалось, чтобы прийти сюда. – Он обратился к Оливии: – Если захочешь все прекратить, просто скажи.
Оливия так и сидела, потупившись, и еле заметно кивнула.
Дженне не особо понравилось то, что с девушкой, пытавшейся убедить Пейдж свести счеты с жизнью, так носятся, как будто это она жертва, и Дженна одарила Оливию ледяным взглядом. Наверное, она и правда была чьей-то жертвой, раз пыталась убить себя.
Джудит Мерчант шепнула что-то на ухо племяннице. Что бы это ни было, слова тети заставили Оливию содрогнуться, а потом она снова кивнула.
– Моя племянница просит меня говорить от ее имени, – обратилась Джудит к Дженне. – Если у вас будут вопросы, то мы будем рады по возможности ответить.
Дженна переводила взгляд с Оливии на ее тетю и обратно и размышляла, почему родители Оливии не явились на встречу, чтобы оказать дочери поддержку, в которой та так явно нуждалась.
– Причины, почему Оливия подружилась с вашей дочерью под вымышленным именем, – начала Джудит, – довольно сложны, но, полагаю, их несложно понять. – Она умолкла на минуту, сжав руку племянницы. – Она выделила Пейдж, потому что завидовала ей.
Дженна растерялась.
– Объясню, – продолжила Джудит. – У Пейдж было все, о чем Оливия всегда мечтала. Хорошенькая, популярная, умная, умеет находить общий язык с другими, чего всегда так хотелось Оливии, но ей не хватало смелости попытаться.
Хотя Дженне и хотелось встрять и заметить, что девушка очень красива и, кроме того, талантлива в плане музыки, она ощутила, что скорее речь идет о неуверенности, чем о внешности или способностях.
– Кроме того, у Пейдж была любящая дружная семья. Наверное, это подтолкнуло Оливию к вашей дочери сильнее всего. Ей хотелось быть Пейдж или общаться с ней так, как она никогда не могла общаться с кем бы то ни было, но Оливия боялась приближаться. Тогда Оуэн, ее брат, подружился с Пейдж в надежде, что через него Оливия узнает Пейдж получше. Он рассказывал о ней Оливии и о том, что узнал о взаимоотношениях Пейдж со своей семьей, о том, какими счастливыми вы казались, в каком шумном и дружном доме Пейдж живет со своими братишками и сестренкой. Оливии казалось, что у Пейдж идеальная жизнь и просто потрясающий характер. Она не боялась отстаивать свое мнение, не боялась быть замеченной в школе, не стеснялась отвечать на вопросы, играть в спектакле или быть участником школьной команды, стоило ее лишь попросить. И во всем она получала поддержку от друзей и, что важнее всего, от родителей.
Дженна наблюдала за Оливией, сидевшей неподвижно и отчужденно, девушка как будто отдалялась, словно бы ее готова была поглотить какая-то тьма.
Что с ней не так?
– Оливии отчаянно хотелось стать частью жизни Пейдж. Ей хотелось стать для Пейдж значимой. Она придумала единственный способ заинтересовать Пейдж. Или, я бы сказала, сделать Пейдж зависимой от себя. Она решила настроить всех остальных против Пейдж, чтобы Пейдж в конце концов поверила, что Джули Моррис, как называла себя Оливия, ее единственная подруга.
Дженна ждала, когда же Оливия посмотрит ей в глаза, но та по-прежнему не поднимала головы.
– Оливия начала со взлома страницы Пейдж на Фейсбуке, чтобы все выглядело так, будто Пейдж обвиняет Оуэна в гомосексуализме. Оуэн был в курсе и помогал сестре, хотя и ужасно боялся, что все узнают его личный секрет. Он боялся не реакции друзей, а того, как воспримет отец, но до этого я еще дойду. План Оливии трещал по швам и, наверное, провалился бы, если бы школьная задира Келли Дарем не ухватилась за эту возможность и не развернула целую кампанию против Пейдж.
Дженна молчала, ожидая продолжения.
– Итак, Оливия растрезвонила всем про ориентацию брата, и все ополчились не против него, а против предавшей его подруги. На это Оливия и надеялась, ведь теперь у нее появилась возможность предложить дружбу.
Дженна в глубине души была потрясена. Как девушка в возрасте Оливии могла разработать такую хитроумную комбинацию и тем более воплотить ее в жизнь?
– И куда это должно было тебя привести? – резко спросила она Оливию.
