— Ну что, Мигунова моего уже забрали?
— Да нет, — ответил тот. — Приехали какие-то менты с вашим предписанием, но я не могу выдать нм пожизненно осужденного. Таких перевозят в особом порядке, в специальном транспорте… Так что ждем начальника, как он решит…
Воронов побелел от ярости. Но сдерживался и говорил спокойно.
— У вас есть мое требование? Подпись есть? Печать есть? Извольте исполнять поручение следователя! Если вам не подходит спецконвой — формируйте свой! Или организуйте сами «особый порядок» и «специальный транспорт»!
— Вы же знаете, у нас нет спецтранспорта… И своего конвоя нет…
— Тогда используйте тот, который к вам направлен!
— А в случае чего мне до самой пенсии объяснительные писать…
— Ты у меня уже через минуту сядешь писать!! — сорвался на крик Воронов. — И никакой пенсии не будет!! Ты следственный эксперимент срываешь! Где Тихоненко?
— Начальник выехал из дома, сейчас будет, — «переводил стрелки» дежурный. — Если он прикажет, я выдам заключенного!
— Прикажет, прикажет, не сомневайся!
Воронов позвонил подполковнику Тихоненко и нарисовал картину срыва следственных действий из-за бездеятельности сотрудников вверенного ему учреждения.
— Я выписал требование, начальник РОВД прислал спецконвой, а ваш долбак не выдает обвиняемого! Говорит: конвой не такой. Тогда сформируйте «такой»!
— Понимаете, Виталий Дмитриевич, по перевозкам пожизненно осужденных действует специальная инструкция… Ею предусмотрен особый порядок, — говорил начальник СИЗО то, что и должен говорить в подобной ситуации. Но говорил не очень уверенно, ибо ссориться со следователем ему не хотелось.
— Для вас он не пожизненно осужденный, а следственно-арестованный, который числится за мной! — возразил Воронов. — И я отвечаю за него в период проведения следственных действий!
— Ну, что ж… Если так…
Через несколько минут позвонил дежурный.
— Заключенный Мигунов только что передан спецконвою по вашему требованию. С этой минуты он под вашей ответственностью, Виталий Дмитриевич.
— Конечно, — сказал Воронов. — Спасибо.
Он положил трубку на рычаг и перевел дух. На трубке остались мокрые разводы от пальцев.
Вот так. Началось, кажется…
* * *
г. Москва
Родик Мигунов вышел из самолета на трап и зажмурил глаза от яркого солнца. Москва, Шереметьево. Родина!.. В этот раз она встретила его куда более приветливо.
— Au revoir! — кивнула на прощанье симпатичная темнокожая стюардесса.
— Nous nous verrons encore! — улыбнулся ей Родион. — Еще увидимся!
Это будет довольно скоро. Он в Москву всего на два дня. День на участие в форуме свободной прессы, день на все остальные дела и встречи. Боб дал ему несколько важных поручений, намекнув при этом, что в случае успеха его статус как агента повысится на целое деление. Много это или мало? Боб уверял, что в денежном выражении — много.
Он как-то необычайно быстро нашел свой багаж на транспортной ленте в зале прибытия. И таксист, подруливший к нему на стоянке, оказался не кавказцем, не таджиком, а парнем с самой заурядной славянской внешностью. И цену он заломил не самую заоблачную. Родина ждала — точно! Соскучилась! То тут, то там она подсовывала Родиону свои маленькие скромные подарки.
Единственное, чего она уже никак не сможет ему предложить — знаменитый Наташкин борщ. Несчастный случай, бедной Наташки больше нет, разбилась на машине… Семаго торчит один в своей квартире и пьет горькую. Надо его поддержать. При встрече он будет плакать, вешаться на плечо, пускать слюни и пить горькую. А также орать, сжимать кулаки, грозиться набить кому-то морду… и опять пить горькую. Родион вез для него пухлый пакет — все-таки хозяева понимали, насколько неприятна для Семаго потеря любовницы и дорогой машины, какие осложнения это влечет в жизни и все такое. Родион подозревал, что содержимое конверта в какой-то мере призвано компенсировать потери, и даже сумма странным образом совпадала с ценой новенькой БМВ-«пятерки» в полной комплектации. За рулем красной «бэхи» Сергей Михайлович быстро найдет себе новую женщину. И помоложе, и посимпатичнее. Если, конечно, перестанет пить горькую.
…Машина постепенно снижала скорость, раза два резко притормозила перед горящими «стопами» передней «тойоты». И, наконец, остановилась.
— Что там случилось? — спросил Родион у таксиста.
— Ленинградка стоит, обычное дело, — зевая, поделился шофер.
Родион выглянул в окно. Впереди, метрах в ста, мигали проблесковые маячки патрульной машины, бегали фигурки в серо-синем камуфляже.
— Наверное, авария, — предположил Мигунов-младший и откинулся на спинку сиденья, приготовившись терпеливо ждать.
Он не знал, что Родина приготовила ему еще один маленький подарок.
Глава 13
Попытка к бегству
Утро — время допросов. Поэтому в коридорах управления СК толпятся свидетели, потерпевшие, родственники и соседи обвиняемых, эксперты, бухгалтеры-ревизоры… Все при паспортах, все настроены на официальный лад и подчинение власти, поэтому отказ в просьбе старшему следователю маловероятен. Напротив, любой охотно идет навстречу: а вдруг маленькая услуга зачтется в будущем? Так что понятых найти здесь нетрудно.
Впрочем, сегодня Воронов руководствовался определенными критериями, поэтому приглашать первых попавшихся не стал: индифферентно прошел в приемную, потом обратно, внимательно рассматривая каждого посетителя, затем вернулся еще раз…
С третьего прохода он выбрал анемичную даму лет тридцати пяти, типичную старую деву, субтильную и внушаемую — такая вряд ли станет кричать и царапаться; и высокого худощавого мужчину в допотопных очках и шляпе — типичного сельского интеллигента, робкого и послушного, не привыкшего к рукопашным схваткам и другим глупым проявлениям геройства. С ними явно не будет хлопот. Правда, мужчина вдвое тоньше Мигунова, но его длинный синий плащ на два размера больше, чем нужно, да и широкие брюки — тоже ему явно велики.
— Товарищи, можно вас на минуту? — взяв отобранных кандидатов под руки, он отвел их к лестничной площадке.
— Я попрошу вас быть понятыми при следственном эксперименте. Это займет не больше пятнадцати-двадцати минут. Потом вы подпишете протокол, и я проведу вас к кому надо без всякой очереди и ожидания. Надеюсь, возражений нет?
Понятые переглянулись и покорно потупились.
— Да нет, если нужно…
— Какие могут быть возражения…
Он понял, что сделал правильный выбор.
— Очень хорошо. Тогда пройдемте со мной.
Воронов завел их в криминалистический полигон.
— Посмотрите пока плакаты или просто посидите, я скоро приду.
Он быстрым шагом спустился в вестибюль, на ходу поправляя пистолет, засунутый сзади за ремень. Так носят оружие в фильмах крутые ребята. В реальной жизни пистолет держался плохо и все время норовил провалиться в штаны. Патроны Воронов в последний миг вынул, сам не зная почему.
На улице уже дважды просигналила машина — привезли Мигунова.
На часах 8-47.
В вестибюле, кроме Максимыча, дежурили еще два постовых милиционера — сегодня управление под усиленной охраной. Белобрысый сержант говорил по рации.
— Товарищ следователь, там обвиняемого доставили, — доложил он, опуская рацию.
— Знаю, — сказал Воронов и направил палец белобрысому в грудь. — Вы контролируете вход в здание и лестницу. Четверть часа никого не пропускайте вообще. Только по прямому указанию сотрудников!
Он повернулся к совсем молоденькому рядовому милиции. Ему лет двадцать, не больше, лицо совсем мальчишеское…
— А вы очистите мне правое крыло коридора на втором этаже! Чтобы у кримполигона никого не было. Пусть ждут в приемной или под кабинетами!
— А моя задача? — браво поинтересовался Максимыч.
— Запереть дверь, как только мы войдем, — приказал Воронов и вышел на улицу.
Патрульный «УАЗ» стоял у крыльца, развернувшись задом к ступеням. У зарешеченного окошка задней дверцы жадно дымит сигаретой капитан Кардашов, командир взвода ППС, а сейчас — старший спецконвоя. Он в бронежилете и каске, на правом плече висит АКС-74У,[6] капитан придерживает его локтем, чтобы не болтался, а правая кисть свободна и готова мгновенно схватиться за рукоятку. По обе стороны автомобиля стоят остальные конвойные: пэпээсник лейтенант Личко и участковый Гулямов. Они тоже в полном боевом снаряжении, с автоматами, и выглядят весьма внушительно.
Увидев следователя, капитан почтительно поздоровался и отбросил сигарету. Искры брызнули на мокрый асфальт. Полгода назад Воронов проверял факт применения Кардашовым оружия и признал его правомерным. При другом решении капитана бы уволили из органов. А мог и за решеткой оказаться…
