- Я знаю, на кого ты намекаешь, - обиженно сказал тот. - Вообще-то, я могу и уехать. На электричке. Мне тут делать больше нечего. Частоту я вам словил, все...
- Сидеть! - Костя резко обернулся. - Лучше я сам залезу в багажник. Ты нам ещё нужен.
- Зачем это?
- Потом узнаешь, - отмахнулся Костя, хотя и сам не знал, для чего ему нужен радиотехник. Нужен и все. Пригодится.
В салоне заиграла нежная мелодия. Корнюшин забалдел и прикрыл глаза. Хотя и свербела мысль, что придется куковать тут всю ночь. Об этом думали все.
- Вот несправедливость... - вздохнул Тарасенко. - Мы мерзнем на улице, а вор загорает в особнячке, пьет коньячок и смотрит порнушку. Хотя он должен сидеть в тюрьме, как говорил один всем известный капитан.
- Ничего, сядет! - неуверенно проворчал Костя. - Всему свое время.
- Ни хрена он не сядет! Откупится. Сейчас сажают только карманников, которые тащат лопатники прямо под носом ментов, и алкашей, которые по пьяни тюкнули своих жен подушкой. А воровские банкиры гуляют на свободе.
- Точно! - обрадовался Геша. - Значит, бестолку тут сидеть. Поехали!
- Я те поеду! - Костя показал ему кулак. - А если сейчас кто-нибудь из его шайки припрется? Ты что!
Корнюшин даже сам удивился, насколько оказался прав. По подъездной дороге тихо прошелестела черная иномарка. Если бы не светящиеся габаритки и притушенные фары, она бы потерялась в ночной тьме. Костя едва успел приглушить музыку и загасить сигарету. Они замерли в безмолвии и тишине. Кажется, их не заметили.
Машина остановилась перед воротами особнячка, в котором уже несколько часов развлекался банкир. Костя бесшумно открыл дверцу и выпал со своего сиденья, чуть не свалившись на землю. Только так он и смог разглядеть номер иномарки, слабо освещенный задним фонариком. Тем временем кто-то изнутри открыл автоматические ворота, ночной гость въехал на территорию участка, и они бесшумно встали на место.
- Семь, два, шесть, эр, эм, - доложил Корнюшин, поднимаясь с земли.
Тарасенко быстро записал номер в записную книжку. Костя, не говоря ни слова, передал ему мобильный телефон. Юра понял его и так. Набрал по памяти номер гаишной справочной, запросил справку. Получил её буквально через минуту - там полковника Самохина уважали и помогали в случае чего его группе.
"Фольксваген-пассат" с таким госномером принадлежал управляющему делами мэрии Игнатию Ковалеву.
- Да-а, - печально протянул Юра. - Теперь банкира точно не посадят.
- Вот бы сейчас их послушать, а... - мечтательно проговорил Корнюшин, глядя на Гешу.
- Ага, щас! - обиженно огрызнулся радиотехник. - Только волну настрою!
- А если подумать?
Костя пристально смотрел на него, ожидая какого-нибудь решения. Геша поймал на себе его взгляд, отвернулся, посидел так немного, не выдержал взгляда и все же решился. Открыл свой баул, покопался в нем, вынул махонькое подслушивающее устройство размером с пуговичку, протянул Косте. Тот даже не увидел его между пальцев.
- Вот тебе жучок, - сказал Геша. - Ты и думай!
Костя взял пуговичку, с трудом рассмотрел её в тусклом свете приборной панели.
- Ты предлагаешь мне его подсунуть под кресло, в котором сидит чья-нибудь задница? Я же не фокусник!
- Я тебе предлагаю его на стекло прицепить.
- В комнате, где идет серьезный базар?
- Именно. Отклеишь бумажку, а под ней липкая полоска. Усек?
Костя подумал совсем немного. Он всегда решался на любую авантюру, не особенно раздумывая. Любил он их, авантюры. Они разгоняли немного скуку повседневной оперативной работы.
- Ладно, я пошел. Все равно делать нечего. Юрик, идем, подсадишь.
Он открыл дверцу, выпал наружу и проскочил к забору. За ним метнулся Тарасенко. В самом темном месте он подставил плечо, и Костя легко взобрался наверх. Одним движением перемахнул забор и скрылся на чужой территории.
В доме горело три окна на первом этаже. Похоже, это была гостиная оттуда лилась музыка, и доносились всхлипы телевизора. Даже если прилепить на стекло жучок, все равно ни хрена не услышишь. На втором тоже горели два окна, и там было тихо. Косте почему-то показалось, что именно там идет важный разговор двух хозяев жизни. Что они там решают, может быть, судьбу одного из неугодных конкурентов, может быть, делят деньги, пришедшие по кредиту из центра. Что бы они ни обсуждали, запись такого разговора имела бы весомую цену на рынке оперативных разработок.
Пригибаясь, Костя быстро проскочил к дому. Встал под освещенными окнами второго этажа. Да, если подставить лестницу, прилепить жучок пару пустяков. Но где её взять и как подставить незаметно? Можно, конечно, спуститься с крыши на веревке. Но как на неё залезть? Все, остался только один вариант - проникнуть в дом и подложить жучок под дверь.
Костя пробрался к освещенному крыльцу, дернул ручку входной двери заперта. А если бы была не заперта, то что, можно свободно разгуливать по дому и при этом остаться незамеченным? Наверняка где-то внизу сидит тот мордоворот, который охраняет неприкосновенность банкира. Он сразу ухлопает Костю из "макара", а уж потом будет разбираться, кто таков незваный гость.
Корнюшин понял, что больше вариантов у него нет. Он пробрался к освещенным окнам гостиной, достал из нагрудного кармана жучок и прикрепил его на стекло - в самом низу, так чтобы было незаметно. И сиганул обратно к забору, чудом отыскал какой-то ящик, взобрался на него, с трудом достал до верхушки забора, подтянулся на руках, перемахнул на ту сторону и был таков.
- Что слышно? - спросил он, усаживаясь на свое место в машину.
- Ничего, - грустно ответил Геша, снимая наушники. - Только слабая музыка и чей-то отдаленный голос.
- Это телевизор. Я налепил на стекло гостиной. Но они, как пить, сидят наверху. Так что, облом. Ничего не услышим.
- Если только они не выключат ящик... - вздохнул Тарасенко. - И не перейдут в гостиную.
- Поближе к нашему жучку, - ехидно добавил Геша.
- Слушай, слушай! - прикрикнул Костя. - Пропустишь ведь!
Геша сделал кислую мину и надел наушники. Но ему так и не удалось услышать ни слова.
Всю ночь они пилили по южной трассе, делая короткие остановки на бензоколонках. Серега с Ильей по очереди менялись за рулем, а папаня отсыпался на заднем сидении в свое удовольствие. Казалось, он был способен спать в любых походных условиях, и даже, наверное, маршируя в строю. Только на рассвете они прибыли в Тучково, любимую деревню Терентича, где он жил последние двадцать лет.
В виду отсутствия въездных ворот машину пришлось оставить на улице рядом с калиткой. Бодрый старик, выспавшийся и отдохнувший, тут же принялся наводить порядок в саду, словно забыл, зачем сюда приехал. С искренним огорчением на лице он поправлял покосившиеся подпорки, подбирал залетевший мусор и поломанные ветки и начал было накачивать воду. Илья, невыспавшийся и бледный, минут пятнадцать смотрел на все это действо с откровенным недовольством и все-таки решил высказаться. Времени в обрез, надо забирать все, что есть, и назад. Бандюганы их ждать не будут - примут оборонительные меры или вообще сгинут без следа.
- Пап, долго будем фигней заниматься?
Терентич на секунду оторвался от своего занятия, посмотрел на сына хмуро, проговорил внятно и доходчиво, тоном, не допускающим возражений:
- Пока не закончу. - И принялся за дело с не меньшим энтузиазмом.
У него была скважина, из которой он помповым насосом лихо накачал ведро мутной ледяной воды. Именно на этой воде он готовил себе пищу, и сейчас хотел вскипятить чайку, чтобы немного отойти с дороги.
Илья с Серегой плюнули на все и пошли в дом. В сенях их встретила крышка от гроба, очень доходчиво напоминающая гостям, что они тоже смертны. Илья отнесся к ней совершенно безразлично, словно она стояла тут всегда, а Серега затормозил на пороге, удивленно уставился в угол.
- Это чего она здесь? - спросил испуганно.
- А-а, - зевнув, отмахнулся Илья. - Осталась от последних похорон.
И дернул дверь в комнату. Протопал к кровати у дальней стены, не раздеваясь, улегся на неё и сразу провалился в сон. Серега, так и не поняв назначения крышки, пристроился на продавленном диване, стоящем рядом с дверью. Через пять минут они оба спали, как убитые, несмотря на собачий холод в доме.
Илья снова увидел свой сон, который смотрел в последнее время. В принципе, его можно было поздравить с успехом - научный эксперимент удался, голографическое изображение стало четким, и на экране теперь словно двигались реальные люди, осязаемые во всем своем объеме и полноте. Он легко узнавал их. Там были все, кто окружал его в эти дни произошедшей катастрофы, и мошенники, и родные, и друзья. Но самое главное, они были как живые. Если человек смотрел прямо, а зритель заходил сбоку, то он мог легко увидеть профиль головы. Это было удивительно и непонятно. Илья восторгался этому во сне, а когда проснулся, все равно чувствовал, что остается таким же беззащитным, каким и был. Несмотря ни на какое голографическое изображение.
