Единственное, что она хотела сохранить в памяти из прошлого, — это истории папы о цирке. Все имена, города и страны, звери и головокружительные номера, как все это пахло, как звучало, яркие краски, превращавшие цирк в магический фейерверк… Тесс обожала ее рассказы. Каждый вечер она желала слушать их снова и снова и всегда задавала вопросы: о людях в цирке, об их жизни, о чем они говорят — и, не дыша, выслушивала ответы.
Чем лучше они узнавали тела друг друга, тем больше Луизе хотелось рассказывать. Ей хотелось сделать Тесс счастливой, а папины истории она могла и хотела подарить ей.
Все ее существование было отныне сосредоточено вокруг Тесс, и она все лучше понимала, что раньше вела себя как животное. Тесс объяснила ей, как все устроено в жизни. Никогда не надо проявлять слабость или поддаваться тому, что живет в ней. Они должны научиться выжидать подходящего момента, должны учиться самообладанию. Это оказалось сложно, но Луиза усердно тренировалась, а вознаграждение заключалось в том, чтобы каждый вечер обнимать Тесс, чувствовать, как ее тепло распространяется по всему телу, ощущать прикосновения ее пальцев, ее дыхание на своих волосах.
Тесс стала для нее всем. Она заменила ей весь мир.
* * *
Они стояли на морозе посреди двора, жадно вдыхая свежий воздух. В доме работал Турбьёрн. Патрик позвонил ему, не сводя глаз с экрана, и после этого заставил себя еще немного постоять в дверях.
— Как долго он этим занимался? — спросил Мартин.
— Нам придется пересмотреть все фильмы и сопоставить их с известными исчезновениями. Но складывается впечатление, что все началось очень давно. Думаю, это можно будет определить по возрасту Юнаса, — ответил Хедстрём.
— Тьфу, черт! И он заставлял собственного сына смотреть и снимать такое! Как ты думаешь, заставлял он его участвовать?
— Не похоже, но, может быть, в других фильмах мы нечто такое и обнаружим. В любом случае Юнас все это потом воспроизвел.
— С помощью Марты, — произнес Молин, качая головой. — Ну и семейка!
— Мне даже и в голову не приходило, что его жена может быть во всем этом замешана, — сказала Патрик. — Но если это так, я еще больше волнуюсь за Молли. А вдруг они в состоянии навредить собственному ребенку?
— Не знаю, — пробормотал Мартин. — Знаешь, я считал, что что-то понимаю в людях, а теперь убедился, что ни черта не смыслю. В обычном случае я ответил бы — нет, они не могут поднять руку на собственную дочь, но от этих типов, похоже, можно ожидать всего.
Хедстрём понял, что у них перед глазами стоит одно и то же. Старые фильмы с зерном, обрывами пленки и пятнами — переведенные на DVD, но записанные на старом оборудовании. Эйнар был высоким и сильным, и даже в чем-то красивым. Он находился в комнате под сараем, которую практически невозможно было обнаружить, если не искать специально — а этого за долгие годы никто не делал. То, что он делал с неизвестными девушками, невозможно было описать словами — как и его взгляд, обращенный в камеру. Крики девушек смешивались с его инструкциями сыну, как лучше снимать. Иногда Перссон-старший брал в руки камеру и наводил ее на Юнаса. Тощий подросток, который, как и предполагал Патрик, в более поздних фильмах стал взрослым. А один раз в кадр попала и юная Марта.
Но что заставило Юнаса нести дальше жуткое наследие отца? Когда это произошло? И как получилось, что Марта оказалась вовлечена в мир ужасов, который создали отец и сын? Если им не удастся найти Марту и Юнаса, то они, возможно, никогда не узнают правды… А еще Хедстрёма интересовало, знала ли обо всем этом Хельга. И где она сейчас?
Он достал телефон и посмотрел на дисплей. Три пропущенных звонка от Эрики и голосовое сообщение. Исполненный дурных предчувствий, он набрал номер голосового ящика и прослушал то, что она сказала, после чего выругался так громко, что Мартин буквально подпрыгнул на месте.
— Зови Йосту! — велел ему напарник. — Я знаю, где они. И Эрика тоже там.
Сам Патрик уже бежал к машине, и Молин последовал за ним, на ходу крича Флюгаре, который зашел за угол по малой нужде.
— Что такое?.. — крикнул старый полицейский, подбегая к коллегам.
— Марта — это Луиза! — бросил Хедстрём через плечо.
— Что ты имеешь в виду? — не понял Йоста.
Патрик распахнул дверь машины, и двое его коллег прыгнули на заднее сиденье.
— Эрика была сегодня утром у Лайлы. Марта — это Луиза, та маленькая девочка, которая сидела на цепи в подвале дома своих родителей, — принялся торопливо объяснять Хедстрём. — Все считали, что она утонула. Но она жива, и это Марта. Больше я ничего не знаю, но если Эрика говорит, что это так, то, скорее всего, так и есть. И Эрика думает, что Марта и Молли — в доме родителей Марты, и сама она поехала туда, так что нам надо спешить!
Он резко рванул с места и выехал со двора. Мартин смотрел на него с таким видом, словно ни слова не понял, но Патрику в тот момент было совершенно не до этого.
— Идиотка чертова, дура набитая! — прошипел Хедстрём сквозь стиснутые зубы, но затем сразу же добавил: — Прости, дорогая. — Он не хотел ругать свою обожаемую жену, однако страх, охвативший его, превратился в гнев.
— Осторожно! — крикнул Йоста, когда машину занесло.
Усилием воли Патрик заставил себя снизить скорость, хотя на самом деле ему хотелось вдавить педаль газа до упора. Тревога рвала ему сердце на части словно когтями.
— Может быть, нам следовало бы сообщить Бертилю, куда мы направляемся? — сказал Мартин.
Патрик выругался. Точно, Мелльберг же остался на ферме! Он находился с Турбьёрном в доме и «помогал в проведении технического обследования», когда они уехали. В этот момент он наверняка уже довел Рюда и его команду до белого каления.
— Да-да, позвони ему, — сказал Хедстрём, не сводя глаз с дороги.
Разговор Молина с начальством состоял всего из нескольких фраз.
— Он говорит, что едет за нами, — сообщил молодой полицейский коллегам.
— Хорошо бы он ничего нам не устроил! — буркнул Патрик.
Они свернули на дорогу, ведущую к дому, и водитель еще крепче стиснул зубы, увидев их с Эрикой «Вольво Комби», припаркованный впереди. Жена наверняка оставила машину чуть в стороне от дома, чтобы подобраться незамеченной — и это его нисколько не успокоило.
— Мы подъедем прямо к дому, — сказал он, и никто не решился ему возразить.
Резко затормозив перед заброшенным зданием, Хедстрём побежал вперед, не дожидаясь Йосты и Мартина. Но, влетев в дверь, он услышал, что они бегут за ним.
— Тс-с! — сказал Патрик, приставив палец к губам.
Дверь в подвал была закрыта, но что-то подсказало ему, что логично начать поиски именно там: почему-то полицейский был уверен, что Луиза направится туда. Он открыл дверь, которая, к счастью, не скрипела, но стоило ему поставить ногу на первую ступеньку, как раздался жуткий скрип, и снизу донесся надрывный крик:
— Помогите! Помоги-и-ите!!!
Хедстрём кинулся вниз по лестнице, слыша за спиной шаги Мартина и Йосты. Одинокая лампочка освещала помещение, и он замер при виде открывшегося ему зрелища. Молли сидела, подтянув к себе колени, и раскачивалась взад-вперед, дико крича и глядя на ворвавшихся в подвал людей широко раскрытыми глазами. А на полу вниз лицом лежала Эрика с окровавленной головой.
Патрик кинулся вперед и с отчаянно бьющимся сердцем приложил руку к ее шее. Почувствовав, что она теплая и дышит, он испытал огромное облегчение, а потом ему стало ясно, что кровь течет из рассеченной брови женщины.
Она медленно открыла глаза и простонала:
— Хельга…
Патрик обернулся к Молли, которой Мартин и Йоста помогли подняться на ноги. Они попытались освободить ее из наручников — и тут Хедстрём заметил, что Эрика тоже прикована к стене толстой цепью.
— Где твоя бабушка? — спросил он у дочери Марты.
— Она сбежала. Это было совсем недавно, — ответила та.
Патрик наморщил лоб. Они должны были увидеть Хельгу по дороге сюда!
— Она ударила Эрику, — сказала Молли. Ее нижняя губа дрожала.
Хедстрём осмотрел рану на лице жены. Травма могла быть куда серьезнее, и если бы она не сообщила, куда направилась, ему бы и в голову не пришло искать их с Молли здесь. В таком случае они наверняка умерли бы с голоду.
Он поднялся и достал телефон. Здесь, в подвале, прием был плохой, но ему все же удалось позвонить. Отдав инструкции, полицейский закончил разговор и повернулся к Йосте и Мартину, которые обнаружили ключ от наручников Молли:
— Я попросил Мелльберга остановить Хельгу, если он ее увидит.
— Зачем она ударила Эрику? — спросил Флюгаре, неуклюже гладя Молли по спине.
— Чтобы защитить Юнаса, — проговорила Фальк, со стоном садясь и прикладывая руку ко лбу. — Боже мой, сколько крови! — воскликнула она, глядя на свои окровавленные пальцы.
