— Так.
— Вы не слышали содержания разговора?
— Я слышала, как мистер Брюм сказал, что он немедленно приедет…
— Вы только слышали, как мистер Брюм сказал, что он немедленно приедет?
— Да.
— Сколько прокуроров штата, помимо мистера Эванса, работали в канцелярии округа Кобб в 1988 году?
— Четверо.
— Справедливо ли утверждать, что полицейское управление регулярно связывалось с каждым из них?
— Справедливо.
— В том числе мистер Брюм? Он обсуждал деловые вопросы с каждым из них. Так?
— Так.
— И не только по телефону. Ездил к каждому из прокуроров в канцелярию?
— Иногда.
— Следовательно, и в тот день он мог позвонить одному из других прокуроров штата по совершенно иному делу?
— Не думаю.
— Но наверняка не уверены?
— Наверняка — нет.
— И у вас нет конкретного доказательства, кроме собственных предположений, что мистер Брюм разговаривал по телефону с мистером Эвансом и отправился встретиться именно с ним? Под отсутствием конкретного доказательства я понимаю, что мистер Брюм не назвал фамилии мистера Эванса, когда просил соединить его с канцелярией прокурора штата, вы не слышали в трубке голоса мистера Эванса и мистер Брюм не обращался к своему собеседнику по фамилии, когда говорил по телефону. Так? — Все это Джимми выпалил скороговоркой, точно пулемет.
— Вы правы — ничего такого я не слышала. Но он прочитал письмо и тут же попросил меня соединить его с канцелярией прокурора.
— Ваша честь, вопросов больше не имею. — Возвращаясь на место, Джимми заносчиво посмотрел на Джека, словно говоря: «Учись, как надо вести перекрестный допрос!» Но этот взгляд Джека нисколько не смутил. Он уже вставал, когда судья Стэнтон спросил:
— Повторный допрос свидетеля стороной обвинения?
— Да, ваша честь. Благодарю вас. — Джек приблизился к Марии, но при этом смотрел на Дикарло. — Мисс Лопес, адвокат спросил вас, живете ли вы вместе со мной с тех пор, как поступили ко мне на работу, и вы ответили утвердительно. Существует ли особая причина, почему вы переехали в мой дом?
Джимми немедленно заявил протест:
— Ваша честь, мне можно подойти?
— Давайте, давайте, — раздраженно ответил Стэнтон, а сам с явным интересом ждал, что последует дальше. Все в зале, казалось, подались вперед, стараясь подслушать, о чем станут говорить представители сторон у судейской кафедры.
— Судья, — начал с полдороги адвокат, — это не имеет отношения к делу. Понятия не имею, что она ответит, но ответ может быть предвзятым и нанести вред моим клиентам.
— Ответ может быть предвзятым — такого протеста мне не приходилось слышать. Что скажете, мистер Тобин?
— Что ж, ваша честь, эту дверь отворил сам мистер Дикарло. Я не задал ни единого вопроса по поводу того, где живет мисс Лопес. Мистер Дикарло намерен создать у присяжных впечатление, что меня, мисс Лопес и мистера Санчеса связывают странные, непозволительные отношения. Но при этом он запрещает ей объяснить, почему она оказалась в моем доме, поскольку слова свидетельницы могут оказаться предвзятыми и нанести вред его клиентам. Ему надо было сперва подумать и уж затем пытаться нас опорочить, задавая подобный вопрос.
— Согласен, — заметил Стэнтон. — Мистер Дикарло, вы сами отворили эту дверь, и теперь мы вынуждены узнать, куда она ведет. Протест отклоняется.
Джек вернулся к свидетелю, а Джимми под яростным взглядом Клея Эванса сел на место. Джек повторил вопрос:
— Мисс Лопес, существует ли особая причина, почему вы переехали в мой дом?
— Я боялась. Ваш следователь Нэнси Ши явилась ко мне, и я рассказала ей то же, что свидетельствовала на сегодняшнем заседании. Нэнси убили сразу после того, как она ушла из моего дома.
Зал взорвался, присяжные сидели потрясенные. Несколько журналистов сорвались с места и, обгоняя коллег, ринулись в проход. Все смешалось в мгновение ока, и судья Стэнтон ничего не смог поделать, чтобы навести порядок. Он несколько раз стукнул молотком, крикнул во всю силу легких «Тихо!», затем приказал судебным приставам очистить помещение.
Чтобы избавиться от публики, потребовалось несколько минут. По мере того как зал пустел, шум стихал. Оставшиеся — судья, представители сторон, обвиняемые, свидетели, присяжные и персонал суда — хранили полное молчание. Джимми Дикарло встал:
— Судья, мы можем приблизиться?
— Подойдите. — На лице Стэнтона не было ни малейшего признака раздражения. Поскольку в зале не осталось зрителей, не было смысла играть.
— Судья, я повторяю протест против подобной линии допроса. Ходатайствую о том, чтобы исключить ответ свидетеля и признать ошибку в судебном разбирательстве. Мы здесь не для того, чтобы выносить судебное решение по поводу мнимого убийства некоей Нэнси. Свидетель только что обвинила моих клиентов в убийстве, которое ни в коей мере не связано с выдвинутыми против них обвинениями. Если это не наносящая вред предвзятость, то я не понимаю, что можно назвать предвзятостью. — Последнюю фразу Джимми почти выкрикнул.
— Осторожнее, — возмутился судья Стэнтон. — Не забывайте, с кем разговариваете. Мистер Тобин, вы можете возразить?
— Да, ваша честь. Свидетель Мария Лопес во время повторного допроса выставившей стороной поступила именно так, как должна была поступить, — она назвала факты. Ни своего мнения, ни выводов — только факты. «Я боялась» — это факт. «Нэнси Ши явилась ко мне, и я рассказала ей то же, что свидетельствовала на сегодняшнем заседании» — факт. «Ее убили сразу после того, как она ушла из моего дома» — еще один факт. — Джек едва сдерживал гнев.
— Мистер Дикарло, я согласен с тем, что данное свидетельство выставляет ваших клиентов не в лучшем свете, но это ваша проблема, — кивнул Стэнтон. — Именно вы, а не я и не мистер Тобин ступили на скользкий склон. Ваш протест отклоняется, ваше ходатайство об исключении ответа отклоняется, ваше ходатайство о признании ошибки в судебном разбирательстве отклоняется. Что-нибудь еще?
— Нет, ваша честь. — Джимми выглядел подавленным.
— Тогда продолжим.
Джек вернулся к свидетелю:
— Мисс Лопес, почему мистер Санчес живет в моем доме?
— Он и еще Дик Рейдек. Они оба отставные полицейские из Майами и были наняты в качестве телохранителей.
— Ваша честь, вопросов больше не имею.
К этому времени Джимми успел прийти в себя — этого человека трудно было сломить. Он поднялся и направился к свидетелю. Судья даже не стал спрашивать, намерен ли он повторить перекрестный допрос.
— Эта Нэнси Ши — следователь мистера Тобина — погибла в автомобильной аварии? Так?
— Так.
— Именно в аварии?
— Так утверждается.
— Кем утверждается? Окружным управлением шерифа, которое никак не связано с управлением полиции Бэсс-Крика?
— Да.
— Но вы в это не верите?
— Нет.
— Вопросов больше не имею.
Джек хотел, чтобы последнее слово осталось за ним.
— Ваша честь, можно мне продолжить? У меня всего один или два вопроса.
— Только быстро.
— Мисс Лопес, где сейчас находится Хоакин Санчес?
Мария сразу поняла, что от нее требуется.
— В больнице. Он получил огнестрельное ранение, когда мы вечером выходили из ресторана.
— Это не было несчастным случаем?
— Протестую, ваша честь.
— Подойдите. — Судья посмотрел на Джека. — В этого человека действительно стреляли?
— Да, ваша честь.
— Ваша честь… — начал Джимми, но судья его остановил.
— Мистер Дикарло, я склонен с вами согласиться: одновременно мы можем рассматривать только одно убийство. Но вы сами открыли эти шлюзы. Вот что я вам скажу: я поддерживаю ваш протест и дам указание присяжным не принимать во внимание последний вопрос насчет Хоакина Санчеса. И больше никаких вопросов. Процесс выходит из-под контроля. Мистер Тобин, у вас все?
— Да, сэр. Обвинение закончило представление доказательств.
— Мистер Дикарло, вы готовы? Намерены выставить свидетелей?
— По крайней мере двоих — возможно, больше. Я предпочел бы, если позволите, начать завтра утром. И еще я ходатайствую о снятии обвинения.
— Хорошо. Будем считать сегодняшнее заседание закрытым, как только мистер Тобин официально заявит, что закончил представление доказательств. Продолжим завтра с девяти утра. И вот еще что: мистер Дикарло, ваше ходатайство отклоняется. Я рассмотрю этот вопрос только после того, как будут представлены все доказательства, включая контрдоказательства.
— Да, сэр, — в один голос ответили представители сторон.
Вечером Джимми Дикарло и Клей Эванс устроились ужинать в гостиничном номере адвоката.
— В голове не укладывается, что вы натворили! — закричал Четвертый, как только закрылась дверь за обслуживающим номера официантом.
