В свою очередь и он придумал кличку для оппонента: Бигбаг. Само сочетание этих звуков, казалось, не несло какой-либо подначки, но лёгкая ухмылка на губах Киреева стоила многого, а слово «большой» звучало издевательством в сочетании с невысоким ростом «Большого начальника».
Пройдя к себе в кабинет, Киреев первым делом сунул в рот две таблетки карсила и минут десять полежал в кресле, прикрыв глаза. Мысли его текли вяло, нехотя. Вскоре он понял, что ощущает какой-то дискомфорт, и связано беспокойство с только что состоявшимся разговором. Понять причину своей тревоги Киреев так и не смог. Отвлёк его Шура, осторожно сунувший в приоткрытую дверь свою невзрачную мордочку.
— Можно? — спросил он.
— Заходи, Шура, — открывая глаза, но не меняя позы, отозвался Киреев. — Что у тебя там? Новости про маньяка?
— Нет, вы вчера просили просмотреть материалы по «Дальнефти», я все прогнал через «ящик».
— Ну и какие выводы? — оживился Валерий Николаевич.
— Я думаю, что от них вряд ли стоит ожидать большой гадости.
— Аргументируй.
— Прежде за ними никаких мокрых дел не числилось, а для того чтобы убрать конкурента, тоже нужна некая привычка. Начинают обычно по мелочам: там соседа по торговой палатке замочат, наняв двух алкашей, потом конкурента в городе — входят во вкус. Это раз. Ну и во-вторых — борьба за этот пакет акций не носит для них разорительного характера. Не смертельно.
— Ну ладно, допустим, так, — согласился Киреев. — А что ты скажешь про этого ненормального?
— Силина? Тут хуже. Одиночка, непредсказуем, его почти невозможно проследить. Судя по оставленным после себя трупам, он хитёр, жесток и достаточно ловок. Помните, там сказано, что он убил одного братка на квартире его любовницы? Это ведь надо все вычислить, высчитать, подготовить. Непонятна его цель. Убивает зачем? Месть? Странно. Может, с резьбы слетел? Нет, с ним нам ещё придётся помучиться.
— Если он действительно в Москве. Как думаешь, пройдёт этот номер с просмотром кассет?
Шура пожал плечами.
— Должен он к дому подойти, это логично. Только долго с этим придётся возиться.
— А художника нашли?
— У нас их несколько, только один наотрез отказывается, говорит, не смогу. Второй вообще только по трафаретам рисует. Теперь ждут третьего, он появится только после обеда. Вот тот, говорят, может все.
Киреев вполголоса по-английски выругался. Это было все, что он позволял себе при подчинённых.
— Что ж, придётся ждать обеда.
Основные события действительно развернулись уже в третьем часу дня. Во-первых, объявился художник, внимательно рассмотрел оба снимка и, пожав плечами, заявил:
— Ну, это раз плюнуть. Какую ему сделать причёску?
— Покороче и без усов, — попросил Киреев.
Шура попробовал подсунуть работнику искусства свою версию облика Нумизмата, сотворённую с помощью компьютера, сканера и принтера, но художник тут же её забраковал:
— Нет, милый, это не то.
Пока художник трудился над листом ватмана, Валерий Николаевич проинспектировал остальных работников «щита и бронежилета». Все пятеро сосредоточенно таращились на мерцающие экраны, при этом героически борясь с зевотой. «Кино» им крутили самое скучное в мире, даже не цветное. На экран монитора проецировалось изображение сразу трех, а то и четырех камер внешнего обзора. Люди из бесконечного потока по Тверскому уже через пять минут просмотра казались безликими и однообразными. Сам Киреев, усевшись за один из мониторов, разделил печальную участь подчинённых. Довольно скоро у него начали слезиться глаза и закралась пессимистичная мысль о безнадёжности всей этой затеи.
Но через пятнадцать минут сбоку от него раздался восторженный крик:
— Есть!
Как ни странно, но удача пришла через халтуру. Один из телохранителей, фамилия его была Степин, начал потихоньку перематывать плёнку в убыстрённом режиме. Изображение идущих ровной чередой людей сразу превращалось в пёструю, пульсирующую ленту. Степин прогнал двадцать минут записи за пять минут реального времени, потом повторил фокус. На третий раз на мрачном фоне неподвижных домов посередине серой ленты появилась фигура стоящего человека. Охранник сразу и не понял, что произошло, прокрутил плёнку дальше, потом очнулся и вернул её назад. И лишь всмотревшись в фигуру высокого мужчины, застывшего лицом к фасаду здания, Степин и издал свой торжествующий вопль.
Сгрудившись за спиной сияющего счастливчика, вся компания напряжённо вглядывалась в изображение на экране.
— Похож, — наконец вынес приговор Киреев. — Ну-ка, прокрутим ещё раз. Шура, засеки время.
И снова на экране появилась неподвижная фигура высокого человека в кожаной куртке, пристально вглядывающегося в здание «Транснефть-Арко».
— Пять минут шестнадцать секунд, — сообщил Шура по окончании эпизода.
— Ого! — крутанул головой Киреев. — А теперь дай общую картину обзора.
Экран дисплея по воле Шурика послушно поделился на три части, в одной из них по-прежнему одиноко возвышалась фигура странного человека, а две других показывали тротуар рядом со зданием и проезжую часть. На сорок шестой секунде просмотра в поле зрения телекамер показались две чёрные машины, стремительно свернувшие в сторону здания и мгновенно исчезнувшие из виду.
— Есть! — азартно воскликнули и Киреев, и Степин, а итог за них подвёл Шура:
— Патрон проехал.
— Вот что его тормознуло!
— Да, надеюсь, это произвело на него впечатление, — с усмешкой кивнул головой Киреев. — Верни-ка его фейс на монитор. А поближе нельзя?
Шура только развёл руками.
— Это же запись. Увеличить можно, но зернистость будет ужасной.
Тут неожиданно вамешался всеми забытый художник.
— Если вас интересует личико этого гражданина, — он кивнул на экран, — то лучше посмотрите вот сюда…
Приняв из рук художника лист ватмана, Киреев несколько секунд его рассматривал, потом с изумлением в голосе спросил:
— Вы уверены, что он так выглядит?
— Конечно, и на мониторе, и здесь явно один и тот же человек.
— Но он не похож на фотографии!
Художник мягким жестом извлёк один из ранних снимков Силина в профиль и ткнул в него пальцем.
— Своеобразное строение губ, верхняя челюсть слегка вытянута вперёд, и если сбрить усы, то получается такое… э.. слегка… лукавое выражение лица.
Киреев ещё раз посмотрел на рисунок, затем нашёл взглядом Степина, подал ему ватман.
— Помнишь его?
Охранник с недоумением уставился на рисунок, потом отрицательно мотнул головой.
— Ну как же! Чему вас только учили! — с досадой бросил Валерий Николаевич, без сил опускаясь в кресло. — Памяти никакой.
Несколько секунд он сидел неподвижно, весь обмягший, с каким-то постаревшим, измученным лицом. Таким своего шефа телохранители ещё не видели. Наконец Киреев поднял голову и пояснил Степину, который по-прежнему старательно таращился на ватман:
— Это рабочий, у которого ты проверял документы две недели назад, в Зубовке.
— А, ну да, похож! Только в документах все было чисто.
— Шур, ты помнишь этот запрос? — обратился к диспетчеру-интеллектуалу Киреев.
Тот было наморщил лоб, но его перебил Степин:
— Нет, тогда на пульте не он сидел, скорее всего Серёга.
— Я сейчас поищу, может, что-то в компухтере осталось.
Шура откатился на своё рабочее место, используя вместо ног кресло на колёсиках. Таким образом он передвигался по всей обширной комнате. Пальцы вундеркинда уже легли на клавиатуру компьютера, но тут его остановил Киреев.
— Это потом, Шура. А сейчас разыщи мне Паршина, прораба со «стройки века» в Зубовке. Найди его любой ценой, где угодно, хоть из-под земли, хоть из-под юбки. Максимум через час он должен быть здесь!
Пока Шура обзванивал столицу в поисках Паршина, его непосредственный начальник, сидя в своём кабинете, мучительно мечтал о стакане «Гленливена». Кирееву казалось, что только выпивка сможет его уберечь от предчувствия надвигающейся грозы. Это было неосознанное, интуитивное, но очень реальное чувство.
«Если бы я сам тогда посмотрел паспорт, то, может быть, и заметил
подделку, — думал он, потирая пальцами свой высокий лоб. — А что сейчас ругать Степина? Прошёл парень Чечню, спецназ, потом курсы телохранителей. Работать с документами его не учили. Но каков этот Силин! Наверняка убийство пацана из бригады его рук дело. А второй строитель? Почему пробило двигатель у новенькой бетономешалки? Одни вопросы. А я ещё помогал Паршину замять эту историю, дурак!»
Примерно через полчаса период самобичевания у Киреева кончился, и он начал набрасывать на бумаге план предстоящих действий.
«Придётся ли сегодня ночевать дома?» — со вздохом подумал он, пряча листок в карман пиджака.
Паршина нашли на даче, уговорами и угрозами выдернули из безмятежно-отпускного состояния и заставили приехать в главную контору Балашова. Прораб по рисунку мгновенно опознал своего лучшего рабочего и долго рассказывал Кирееву и Шуре о манерах и особенностях поведения лже-Трошкина. То же самое ему пришлось повторить на следующий день на Петровке. А Киреев пустил в ход все своё природное обаяние и дар убеждения, чтобы придать следствию первостепенную и срочную степень важности.
