- Месяца два назад… Да, в, конце февраля. Засунул в дверь записку с омерзительным текстом.
- Дурак. Он же жениться на тебе хочет, а не довести до нервного срыва. Цветы надо приносить и любовные письма писать, а не пакости делать.
- Ну, в его поведении тоже есть свой смысл. Он пытается довести меня, до нервного срыва, хочет, чтобы я решила, что лучше уступить, чем терпеть эти издевательства до конца дней.
- Все равно дурак. Ты не беспокойся, он придет. Если он еще два месяца назад не отступился от своих планов, то придет. Давай пока чайку, что ли, выпьем.
Звонок в дверь раздался, когда чайник только-только закипел.
- Сиди, - строго произнес Назар Захарович, увидев, что Аля направилась к двери. - Я сам открою. Надо сразу лишить его всех иллюзий.
Аля покорно села за стол и внутренне сжалась. Она не любила драматических сцен и истерических выяснений отношений, всегда старалась их избегать. Взгляд ее упал на металлическую планку с круглыми магнитами, к которым крепились ножи. Вон он, тот самый нож, которым она защищалась от Петра. Здесь, на этой кухне… Нет, лучше перетерпеть один раз и покончить с этим. Назар сказал, что сперва надо попробовать уладить конфликт своими силами, а если уж не получится, тогда нанимать людей, которые делают это, как он выразился, «быстро, четко и профессионально».
- А Элеонора где? - послышался из прихожей голос Петра.
- Здесь. Но говорить с тобой буду я, - ответил Назар Захарович.
- Ты? А кто ты такой?
- А я жених Элеоноры.
При этих словах Аля едва не прыснула, но сдержалась.
- Да-да, чего ты так смотришь? Я женюсь на ней, через месяц у нас свадьба. Так это я к тому веду, что тебе надо бы перестать сюда приходить и гадить.
- Да пошел ты!
Аля услышала быстрые уверенные шаги Петра, он направлялся из прихожей в гостиную. Шагов Назара она не услышала, решила, что он остался стоять в прихожей, и очень удивилась, когда голос его раздался именно из гостиной. Надо же, как бесшумно он ходит!
- Да я-то пойду, сынок, мне нетрудно, - миролюбиво заговорил, словно зажурчал, Бычков. - Только с тобой как быть? Все твои пакости в протоколах зафиксированы, Элеонора Николаевна с самого первого раза милицию вызывала и жалобы на тебя писала. Сперва обивку на двери порезал. Это раз. Потом дверь поджег, ее менять пришлось, это два. Слова нехорошие писал на белой стене, Элеонора Николаевна краску покупала и маляров нанимала, чтобы эту красоту убрать. Это три. Бросил с улицы камень и стекло разбил, пришлось мастеров вызывать и новое стекло вставлять. Это четыре. Коврик перед квартирой вместо туалета три раза использовал, коврики выбросили, новые купили. Это четыре плюс три уже семь получается. И чеки с квитанциями к протоколам приложены, материальный ущерб ты нанес в размере восьмидесяти пяти тысяч рублей. Платить придется, сынок. Иначе никак не получается.
- Да пошел ты, - снова выступил Петр, но на этот раз менее уверенно. - Откуда ты насчитал восемьдесят пять тысяч?
- Так из чеков же! Элеонора Николаевна женщина состоятельная, она дешевые вещи не покупает. Дверь стальная, дорогая, коврики немецкие, тоже больших денег стоят. Так что давай, мил-друг, по-хорошему разойдемся. Или ты отваливаешь и больше никогда на горизонте не появляешься, или протоколы в дело пойдут.
- Да где они, протоколы эти?! - вдруг взорвался Петр. - Чего ты меня пугаешь, старый пень? Чего фуфло мне гонишь? Думаешь, я тебя испугался?
- Пока еще нет, - послышался спокойный голос Бычкова. - Но сейчас, я думаю, испугаешься. Погляди-ка на это. Читать умеешь? Глаза есть?
Повисла тишина. Аля на цыпочках выбралась из кухни и осторожно прокралась по коридору к гостиной. Ей было, ужасно интересно, что же такое Назар показал Петру. Неужели протоколы? Состряпал специально для этого случая?
То, что она увидела, ее ошеломило. Впрочем, по-видимому, Петра тоже, потому что стоял он в нелепой позе, вытянув вперед голову, словно ноги его приросли к полу и он не мог двинуться вперед, а очень хотелось, и руки при этом висели, как у гориллы. В одной руке Назар Захарович держал раскрытое удостоверение в красной обложке, в другой был пистолет.
- Ну как, сынок, все прочитал? Все увидел? Понимаешь теперь, что я не шучу? Мне ведь только пальцем на спусковой крючок нажать - и нет тебя. Или есть, но сильно покалеченный. Ты находиться здесь никакого права не имеешь, квартира не твоя, ты здесь не прописан, у меня заявления Элеоноры лежат в папке о том, что ты ее домогаешься и регулярно приходишь сюда, нарушаешь ее право собственника и покой ее нервной системы. Вот и сегодня она пришла цветочки полить, не одна пришла, а вместе с мной, со своим законным женихом, полковником милиции при служебном оружий, а ты ворвался, стал ей претензии предъявлять, силу применял, за руки хватал, ножом угрожал. Меня-то ты не видел, я в ванной был или даже в туалете, ты и подумал, что Элеонора, как обычно, одна в квартире. Ан нет, не одна она. И я применил оружие, потому как нахожусь в полном своем праве. А потом ты уже совсем мертвый будешь и никому не объяснишь, как оно было на самом-то деле. Ну что, сынок? Уговорил я тебя?
Петр по- прежнему молчал. Але вдруг стало невыносимо тошно от всего происходящего, но главным образом -от себя самой, допустившей такую ситуацию и увязшей в ней. Стараясь не шуметь, она тихонько вернулась на кухню и прикрыла за собой дверь, чтобы ничего не слышать.
Прошло еще какое-то время, потом хлопнула входная дверь и на кухне появился Назар.
- Ну вот, Элка, а ты боялась. Видишь, как все просто? Петюнчик твой до денег страсть как жаден, на этом и сыграли. Не хочет он платить за причиненный ущерб, ой не хочет!
- Что за удостоверение ты ему показывал? - спросила Элеонора Николаевна. - Там написано, что ты доцент?
- Ну прям-таки! - усмехнулся Бычков. - Там написано, что я оперуполномоченный по особо важным делам МВД России. Это мое прежнее удостоверение, я его не сдавал, когда в академию переводился. Сказал, что потерял, рапорт написал, выговор получил - и все дела. У нас все так делают.
- А пистолет у тебя откуда? Ты же преподаватель.
- Наградной, - коротко ответил он! - И разрешение имеется. Ты чаю-то нальешь или как?
Он уселся за стол, вытащил пачку «Беломора» и с удовольствием закурил. Аля подала ему пепельницу и налила чай в красивые английские фарфоровые чашки.
- Ты уверен, что он больше не появится?
- Что ты, Элка, разве можно в нашей жизни быть в чем-то уверенным? Конечно же, он появится. Но с сегодняшнего дня ты будешь приезжать сюда только вместе со мной. А я каждый раз, когда мы будем обнаруживать следы его присутствия, буду ему звонить. Думаю, ему это скоро надоест.
- Но, Наджар, я приезжаю по ночам, днем у меня много дел дома, - растерялась она. - Разве ты сможешь?
- А ты предложи мне разумный компромисс. Приезжай не в три часа ночи, как ты привыкла, а в двенадцать, как сегодня, или даже в одиннадцать. Я ведь не такой полуночник, как ты, я на работу к девяти утра хожу. И вообще, Элка, заканчивай ты с этой ночной жизнью. В нашем с тобой возрасте по ночам надо спать.
- Я не могу, - грустно сказала Аля. - Я привыкла поздно ложиться. Утром встану, всех покормлю, отправлю и ложусь досыпать. И потом, я люблю ночь. И ночную Москву люблю. Еще чаю подлить?
- Нет, пожалуй, достаточно.
Он посмотрел на часы.
- Давай-ка поедем, у нас еще одно дело осталось.
Аля быстро убрала со стола, вымыла чашки, и они вышли на улицу. К дому Лозинцевых вплотную подъезжать не стали, остановились за углом.
Назар Захарович вышел из машины, прошел несколько метров вперед, потом вернулся.
- Ну что там? - тревожно спросила Элеонора.
- Ходит. Сейчас как раз к нашему углу идет.
- А если она завернет за угол и увидит мою машину? - забеспокоилась она.
- Да пусть видит.
- Так ничего же не получится!
- И ладно. Сегодня не получится - в следующий раз получится. Не дергайся, Элка, это не вопрос жизни и смерти, время терпит.
Но ей хотелось покончить со всем уже сегодня. Она вдруг поняла, что у нее больше нет сил жить в постоянном напряжении, ожидая удара то от Дины, то от Петра.
Прошло минуты две, и Дина из-за угла не появилась. Назар Захарович снова прошел вперед и моментально вернулся.
- Она завернула за угол с противоположной стороны. Иди быстрее, пока она не развернулась и не пошла назад.
Аля поняла, что Дина ходит одним и тем же маршрутом, не удаляясь от дома слишком далеко. Просто обходит квартал, но не по периметру, а проходит две стороны и возвращается, чтобы не проходить мимо стройки, на которой ночью ошиваются бомжи. Боится.
Она быстро добежала до своего подъезда, вскочила в лифт. Оказавшись перед дверью своей квартиры, принялась истошно давить на кнопку звонка, одновременно прильнув ухом к двери и прислушиваясь. Андрюша и Славка спят крепко. Кто из них проснется первым? Кто откроет дверь? Как поведут себя? Ей кажется, она хорошо знает характер брата и племянника и правильно просчитала их поведение. Но вдруг она ошиблась?
