Ознакомительная версия.
– Шопена. Хочешь послушать мой любимый этюд? Сейчас!
Лиза метнулась в прихожую. Плеер и пара дисков являлись постоянными обитателями ее сумки, наряду с косметичкой, расческой, портмоне, салфетками, коробочкой тампонов, дезодорантом и т. д.
– Вот. Первый. До мажор.
Едва энергичные звуки наполнили гостиную, у Валдаева заныла челюсть.
– Обожаю эту вещь! – воскликнул он, беззастенчиво-лживый. – Взволнованные арпеджио правой руки представляются мне прозрачными ледяными волнами, набегающими на серый галечный берег, а басы в левой – та синяя, неведомая и неподвижная глубина, что таится внизу.
Лиза ответила восторженным взглядом – он не переставал ее удивлять и радовать, ее чудесный принц!
– Шопен так романтичен, правда?
– Феноменально! – патетически сверкнул глазами Александр. Выпитое вино, конечно, его не опьянило, но прибавило энтузиазма. – А первый фортепианный концерт? Как тебе?
– Это…
– На Allegretto я просто кончаю! – заверил Саша. – Ой, прости, я грубо выразился. А какой он виртуозище, да?
– Да. И…
– Жаль, пожил всего ничего, бедняга Фридерик. В 1810-м родился, в 1849-м скопыти… в смысле умер. Да.
– Саша, – потрясенно прошептала Лиза. – Ты такой… такой… образованный! Всесторонне!
По романтичному Шопену Валдаев мог защитить диссертацию. Солнечный Шуберт оставил на его сердце кровоточащую борозду. Гениальный Вивальди спровоцировал нервный тик.
Одна из подруг всесторонне образованного детектива, целый месяц делившая с ним по ночам диван, училась в консерватории. В ту пору Саша усвоил, что «гамма» – это одна из разновидностей средневековых пыточных инструментов. Аккуратные и симпатичные уши Валдаева познали радость единения с самыми разнообразными затычками – резиновыми, каучуковыми, ватными. Обидно, что без скрипки и смычка подруга была практически совершенна. Но цеплялась за проклятые предметы с непонятным упрямством. Не сумев отучить девушку от вредной привычки пилить струны, Валдаев, обливаясь слезами, выставил скрипачку за дверь…
Саша привлек к себе Лизу. Ее просветленный взгляд говорил о том, что любые, самые решительные действия сыщика будут восприняты крайне благожелательно.
– Тебе не жарко в кожаных брюках? – тонко намекнул Александр.
– Да, – согласилась Лиза. Ее щеки и вправду горели. То ли от жары, то ли от вина, то ли от счастья. – Сниму?
Валдаев отчаянно закивал. И принял деятельное участие в раздевании Лизы. Когда девушка осталась в одной рубашке, Саша подхватил ее на руки и ринулся с добычей к заветному диванчику. Но стоило Лизе оказаться вдавленной в диванные подушки разгоряченным телом Валдаева, снизу раздался яростный писк. Три котенка, приложив невероятные усилия, выползли из-под парочки, взъерошенные, удивленные, обиженные.
– Мы их придавили, – сказала Лиза.
– Несильно, – сказал Валдаев.
Котята уселись на полу и, выпучив маленькие мутно-голубые глазки, воззрились на картину, наблюдать которую детям до шестнадцати не рекомендуется. Впрочем, Валдаеву и Лизе не удалось развратить малышей, так как на восьмом такте любовной увертюры в дверь квартиры кто-то позвонил.
– О нет! – попросил Валдаев. – Нет, нет, нет! Убью, – пообещал он неведомому ночному визитеру.
За дверью оказался смущенный Здоровякин. У него на руках сладко дрых маленький Эдуард. Леша и Антоша стояли рядом с отцом, на каждом висело по котомке. Мария выглядывала из-за спины мужа. Она держала перед собой десятилитровую кастрюлю.
– Прости, друг, – молвил Здоровякин. – У родителей на целую неделю отключили отопление и воду. И горячую, и холодную. Повреждение на трассе. Мы к тебе.
– Хотели к Лизе, – застенчиво объяснила Маша. – Ее нет дома. Пустишь погорельцев?
– Конечно, – с болью в голосе ответил Валдаев. – Куда мне от вас деться?
Никакие уговоры, чертовское обаяние Валдаева, его красноречивое описание соблазнительных сюрпризов предстоящей ночи не имели положительного эффекта. Они подъехали на такси к Лизиному дому, но Саше не удалось проникнуть в девичью светелку, чтобы возобновить прерванное на самом сладком поцелуе действо.
– Знаешь, уже поздно, – сказала Лиза. Они стояли у подъезда в круге белого света под фонарем. Моросил мелкий ледяной дождь. – Езжай домой.
– Я не доеду! Темно!
Валдаев теребил девушку за плечи, гладил ее по голове, прижимался губами к гладкому, мокрому лбу. Он нервничал, волновался, как голодный посетитель ресторана, которому позволили отведать кусочек аппетитного блюда и тут же коварно убрали яство прочь. Ну почему, почему нельзя подняться наверх, к Лизе, и закончить трапезу?
– Мне еще собирать чемодан.
– Зачем?
– Через четыре часа самолет.
– Лиза! Какой самолет?!
– В Париж.
– И ты молчала?! Если б я знал, что в шесть утра ты должна быть в аэропорту, я бы…
«Не потратил столько времени на дурацкую мозаику!» – мысленно закончил Валдаев.
Лиза улыбнулась:
– Но ведь я вернусь.
– А когда?
– Через пару недель.
– О-о-о! – простонал Саша. – Я не доживу.
Он представил политическую карту мира, прикинул, как далеко находится Париж от его родного города. Каждый километр расстояния невероятно увеличивал недоступность и ценность Лизы. Саша вдруг подумал, что Лиза и вовсе останется жить в Париже, а значит, ему суждено потерять эту милую, очаровательную девушку. У него защемило сердце.
– Да нужен тебе этот Париж!
– Я должна побывать на кладбище, где похоронен мой отец. – Лиза серьезно посмотрела на Валдаева.
– А-а…
– Ну и документы на квартиру оформить.
– Ты точно вернешься? – уточнил Александр.
– Вообще-то планирую. Я купила обратный билет, но он без даты.
– Нет, я просто не имею права отпускать тебя одну, – решил Валдаев. – Я полечу с тобой.
– В вашем тандеме сейчас каждая копейка на счету, – напомнила Лиза. – Надо ведь купить квартиру Здоровякиным. А билет во Францию стоит недешево.
– Верно. Но я хотя бы провожу тебя в аэропорт. Через некоторое время. После того, как. Пойдем!
Валдаев схватил Лизу и поволок в подъезд.
– Нет! – засопротивлялась она. – Нет! Езжай домой, Саша!
– Но почему ты такая упрямая!
– Я вернусь, и мы продолжим или не продолжим наши отношения. Если у тебя есть желание.
– Ты и не представляешь, какое сильное у меня желание.
– Да?
– Да.
– Давай немного подождем. Куда нам торопиться?
– М-м-м, – проныл Саша. Ну как же она не понимала!
– До свидания…
Промокший, озябший, неудовлетворенный, Валдаев звякнул в замке ключом и открыл дверь. Густонаселенная квартира была наполнена разнообразными ночными звуками. На диване в обнимку с близнецами спала Мария. Дети сопели, чмокали во сне, что-то невнятно бормотали. Здоровякин громоздился на полу, на матрасе. К груди его, как медаль за город Будапешт, прилепился маленький Эдик, он слегка похрапывал и крепко прижимал к себе Пульсатиллу. На шее у Ильи вздымались пушистые бока двух котят, еще один свил гнездо в Илюшиной шевелюре, двое расположились в ногах.
Валдаев нагнулся и постучал кулаком по плечу друга. После пяти – семи увесистых ударов Здоровякин наконец-то проснулся.
– А? Что? – заволновался он. – Что стряслось?
– Знаешь, – грустно сказал Саша, – я тут подумал… А не завести ли нам черепашку и хомячка. Для комплекта. Что ты на это скажешь?..
Сквозь огромные окна апартаментов на авеню Марсо была видна Эйфелева башня. Ее шпиль терялся в сизой дымке. Анн-Мари с сигаретой во рту и бокалом красного вина в руке, сосредоточенный Поль и Ирина в пеньюаре со страусиными перьями увлеченно резались в карты.
– А какие у нас планы на вечер? – осведомилась мадам Деманже. Она выиграла очередную партию и сухой ручкой, украшенной великолепным браслетом из белого золота с бриллиантами и хризолитами, придвинула в свой сектор стола кучку фишек и ассигнаций.
– Банальные, – промурлыкала Ирина. – Ужин в ресторане, а потом закатимся в ночной клуб.
– Отлично!
– Сейчас я обязательно выиграю, – пообещала Ирина. Ее пеньюар отличался своенравностью: бедная девушка затрачивала невероятные усилия, чтобы заставить шелковую ткань лежать ровно, однако при каждом движении полы пеньюара откровенно распахивались, являя миру прекрасную крупногабаритную грудь в кружевном wonderbra. – Анн-Мари, вы жульничаете!
– Что! – фальшиво захохотала Анн-Мари. Она сидела на червовом тузе. – Девочка! Ты недостаточно крута для подобных обвинений! Лучше налей мне еще вина.
– Лиза улетает завтра домой, – сказал Поль.
– Так быстро! – удивилась Ирина. – И трех недель не прошло!
– Жаль. Мы еще не все достопримечательности ей показали. Симпатичный ребенок, – заметила Анн-Мари. Она ловко вытащила из рукава бубновую даму.
– Если бы мне обломилась такая квартирка в Париже, я бы не торопилась обратно. И денег у нее хватает. Куда она спешит? – Ирина взяла зажигалку и помогла Анн-Мари прикурить новую сигарету.
Ознакомительная версия.
