— То есть без официального запроса? — усмехнулся капитан. — Знаете, жизнь в провинциальном городе кое в чем выгодно отличается от жизни в столице: у нас можно практически любой вопрос решить на уровне личных связей. Правда, у нас и информация расходится быстрее.
— Но вы рискнете? — она с надеждой посмотрела на Илью.
— Куда ж я денусь.
Настя посмотрела на часы и охнула: второй час ночи, ворота закрыты. Если Илья сейчас будет покидать территорию усадьбы, то ему придется пройти пост охраны, где его обязательно зафиксируют. А есть ли гарантия, что никто из охранников не знаком с Федуловым и уже рано утром Дмитрий не будет знать о том, что его коллега ночью был у Каменской? Нет такой гарантии, не зря же Илья только что сказал об особенностях города. Что же делать?
— Илья, вы меня, конечно, извините, но вам придется остаться у меня до утра, — твердо сказала она. — Если мы не хотим вспугнуть Федулова раньше времени, то вам придется пойти на определенные жертвы.
— А вам? — улыбнулся Илья. — Или посторонний мужик за стенкой ночью — это для вас не жертва?
— Для меня — нет, я привыкла, — улыбнулась она в ответ. — У меня есть… то есть был коллега, который систематически ссорился с женой и просился переночевать у меня в однокомнатной квартире. И ничего, как-то мы с ним умещались.
— И когда я смогу вас покинуть?
— Не раньше десяти утра. До десяти ворота закрыты, и охранники записывают всех, кто входит и выходит. Здесь такие порядки.
— Кошмар! Мне к десяти надо быть на службе… Ладно, что-нибудь придумаю. Позвоню, навру. Не в первый раз. Но я вас действительно не стесню, если останусь на ночь?
— Действительно не стесните. Я вас уложу здесь, в этой комнате, на диване. В ванной есть чистое полотенце и зубная щетка в упаковке. Только вот насчет побриться я не уверена.
— Да не страшно, — махнул рукой Вторушин, — я на службе побреюсь, у меня в кабинете весь джентльменский набор имеется, сами понимаете, никогда не угадаешь, где будешь ночевать, домой поедешь или на стульчиках устроишься.
— Это точно.
Она не испытывала ни малейшей неловкости от присутствия молодого и в сущности малознакомого мужчины в своем номере ночью и сама этому удивлялась. «Неужели я стала такой старой? — думала Настя. — Меня совершенно не беспокоит мысль о том, что Илья увидит меня в халате, надетом на голое тело, а утром — еще и неумытую и непричесанную. В молодости меня бы это смутило. Или нет? Черт, я уже не помню, я ничего не помню из того, что было в молодости. Все это было так давно…»
Настя пропустила гостя в ванную первым, подождала, пока он уляжется на диване, коротковатом и узковатом для его громоздкого тела, потом приняла душ и нырнула в постель. Завтра утром она отправит Илью на службу, а сама…
Она вдруг поняла, что именно сделает завтра утром.
Тамара была у себя на втором этаже флигеля, когда Настя, проводив Вторушина и быстро позавтракав в кафе, зашла к ней.
— Тамарочка, я решила принять ваше предложение и попробовать, — заявила она прямо с порога.
— Будем шить платье? — обрадовалась Тамара.
— Пока нет, — рассмеялась Настя, — до вашего платья я еще не дозрела. А вот прическу будем менять.
— Отлично!
Тамара тут же подхватилась и начала собираться, сменила свободное яркое домашнее платье на брюки и красивую разноцветную тунику, достала альбом и сунула в руки Насте.
— Пока я буду краситься, посмотрите пять последних страниц, я там рисовала варианты вашей прически.
— Моей? — изумилась Настя. — Вы что, были уверены, что я приду к вам стричься, и заранее готовились?
— Нет, уверена я не была, но мне интересно было поработать с вашей фактурой хотя бы на бумаге. Посмотрите, подумайте. Мне кажется, там есть достойные варианты.
Тамара скрылась в ванной, а Настя принялась листать альбом. Ей было отчего-то страшно открывать последние листы с «ее» прической, и она оттягивала момент, разглядывая знакомые лица гостей и сотрудников клуба с новыми стрижками и укладками. Вот Елена Станиславовна Муравьева со сложной конструкцией из волос, которая годится только для вечернего платья. А вот Путилина, невзрачная, в общем-то женщина, для которой Тамара придумала стрижку, сразу облагородившую ее простоватое лицо. Вот Лена Белякова, дочь Бегорского, с волосами другого цвета, но с той же прической… А вот и она, Настя Каменская. Господи, чего ж так страшно-то? Как будто на приеме у стоматолога.
Настя зажмурилась, потом осторожно приоткрыла глаза. Нет, это невозможно! Ну куда она денется с такой головой? На приемы она не ходит, а к такой голове нужно какое-нибудь платье для коктейля. Ей стало смешно, и она смело перевернула страницу. И это тоже что-то невообразимое… Впрочем, не такое уж невообразимое, короткие волосы, длинная челка, из-под которой выглядывают лукавые веселые глаза. Она никогда не носила челку. А что, вообще-то интересно. Но с чего Тамара взяла, что у нее, у Насти, могут быть такие веселые глаза? Как здорово она рисует, сходство просто потрясающее, а ведь рисунок сделан не с натуры, а по памяти.
Она посмотрела все пять рисунков и остановилась на ассиметричной элегантной стрижке. Непонятно, как это будет выглядеть в жизни, но на картинке ей понравилось.
— Ну что? — Тамара появилась на пороге комнаты. — Посмотрели? Выбрали что-нибудь?
— Вот это. — Настя ткнула пальцем в понравившийся рисунок. — Как вы считаете?
— Я считаю, что будет великолепно, — убежденно ответила Тамара. — Пойдемте.
Через десять минут Настя сидела в парикмахерском салоне, накрытая бирюзовой в цветочек пелериной, а Тамара раскладывала на столике ножницы и расчески. Насте снова стало страшно. Одно дело — принимать решение, сидя на диванчике и глядя на картинку, и совсем другое — дать отстричь длинные волосы, то есть уничтожить привычное, давнее и милое сердцу. Тамара уловила ее настроение и тронула за плечо.
— Не бойтесь, Настенька, плохо не будет, я вам гарантирую. Будет ново, непривычно, будет первое время резать глаз, и шее будет все время прохладно. Но в том, что вы будете выглядеть прекрасно, даже не сомневайтесь. Вы говорили, что ваш муж собирается приехать, да?
— Собирается, но не знаю, получится ли у него.
— Обязательно получится. Он приедет и ахнет. Вот посмотрите.
Но Настя уже не хотела смотреть ни на что. Она зажмурилась и отдалась в руки мастера. Даже пока Тамара просто мыла ее голову, Настя не открывала глаза. «Ну и ничего страшного, — уговаривала она себя, слушая пощелкивание ножниц над ухом. — И вообще, я молодец, что решилась. И я молодец, что раскрутила эту головоломку с двумя убийствами. Со мной еще не все кончено, я еще пока кое-что могу. И новую прическу я смогу вынести, и не такое выносила в своей жизни. Полковник Каменская с Петровки закончилась, и с. этим надо смириться, но кто сказал, что одновременно с этим закончилась и Настя Каменская? Пусть не та же самая, пусть другая Настя, но она только начинает жить. И пусть это уже другая жизнь, все равно это жизнь, и она только-только начинается. С новой работой, с новой прической, с новыми взаимоотношениями, с новой системой ценностей. Это же здорово! И не нужно этого бояться. Нужно открывать все двери, которые попадаются на твоем пути…»
— Можете открывать глаза, — услышала она голос Тамары. — Все самое страшное уже случилось.
Из глубины зеркала на Настю смотрела зрелая женщина, загадочная и элегантная. С девическим образом и с конским хвостом на затылке было покончено раз и навсегда. «Жаль, что меня не видит Старков, — промелькнула озорная мысль. — Он бы оценил».
— Ну что? — спросила Тамара насмешливо. — Мир не рухнул? Все живы?
— Более чем, — бодро ответила Настя. — Я себя не узнаю, но получилось здорово. Только шея мерзнет.
— Я вас предупреждала. Но вы скоро привыкнете, вам даже будет нравиться это ощущение прохлады. А что насчет платья? Не созрели?
— Пока нет. Для меня и новой прически-то слишком много, дайте мне время оправиться от шока.
— Дам, — очень серьезно ответила Тамара. — А пока вы приходите в себя, давайте-ка я с вас мерочки сниму.
— Не нужно, — запротестовала Настя.
— Ну почему же? Мерки вас ни к чему не обяжут, а у меня они на всякий случай будут. Вдруг вы решитесь? Я пока начну делать выкройку, а там посмотрим.
Настя послушно дала себя измерить, удивляясь неожиданной мысли, пришедшей в голову: а что она, собственно говоря, станет носить с этой новой прической? У нее ведь нет ни одного платья или костюма, только джинсы, брюки, свитера, джемпера да кофточки. Даже юбки нет. «Сейчас возьму машину и поеду по магазинам. Все равно нужно ждать, пока Вторушин раздобудет распечатки звонков Аллы Ярцевой. Вот и убью время. Правда, Бегорский предупреждал, что хороших вещей в местных магазинах нет, но можно же ничего не покупать, только примерить, чтобы понять, как нужно одеваться с такой стрижкой. Новый образ требует новой одежды. Лешка меня выгонит из дома, если я начну тратить деньги на тряпки… Ничего, как-нибудь прорвусь. И вообще, я еще ого-го! Рано меня на свалку», — думала она с улыбкой.
