Полина Дашкова - Образ врага

— Малыш, где ты? — прошептала Алиса, присела на кровать, потом вскочила, бросилась в ванную, заглянула в туалет, в большой стенной шкаф в прихожей, почувствовала, что уже совершенно бессмысленно мечется по пустой квартире.

Остановившись посреди прихожей она крепко зажмурилась на секунду, чтобы остановить головокружение и хотя бы немного успокоить бешеное сердцебиение.

Входная дверь закрывалась на английский замок. Открыть отмычкой или стандартным ключом ничего не стоит. Домофон значения не имеет. Между девятью и десятью вечера половина подъезда выходит гулять с собаками. Посторонний человек может прошмыгнуть вместе с собачником. Если он не выглядит как бомж, его пропустят без всяких вопросов и сомнений. И двоих пропустят, и троих. Она сама сколько раз пропускала посторонних не глядя!

Но кто-то мог заметить… Нет, что за ерунда? Максимка большой мальчик, он добровольно ни с кем не ушел бы, а тащить его силой, рискуя быть замеченным…

Пуховая зимняя куртка, теплые сапоги — все на месте, на вешалке в прихожей. Шапка и шарф в рукаве.

Она вернулась в Максимкину комнату. Головокружение не прекратилось. Комната плыла перед глазами с дикой скоростью.

Могли надеть другую куртку, старую дубленку. Она висит в шкафу в детской. Ведь не потащили же его раздетого, в старых джинсах, в тонкой фланелевой ковбойке, в домашних тапочках.

Она шагнула к шкафу, шарахнулась лбом о железную лестницу спортивного комплекса, вскрикнула и сквозь нестерпимый звон в ушах, совсем издалека, услышала:

— Мам, ты уже пришла?

Сначала она заметила тапочки на полу, потом медленно подняла глаза вверх, к потолку.

От потолка до крыши большого старинного платяного шкафа тянулось ветхое байковое одеяло, в которое она заворачивала Максима, когда он был совсем маленький. Огромные гвозди вбиты в потолок, к ним привязаны обувные шнурки, продернутые по углам одеяла. Получилось что-то вроде палатки. Из этой самой палатки и торчала взлохмаченная Максимкина голова.

— Классное у меня гнездо? — спросил он, отодвинул край одеяла и ухватился за лестницу спортивного комплекса. — А ты давно пришла? Я там, кажется, заснул. Слушай, залезай ко мне, посмотри, как я все оборудовал. Мам, ну ты чего? Я всего три гвоздя вбил в потолок, видишь, штукатурка не осыпалась, никаких лишних дырок нет. Ну, ты лезешь ко мне? Или я спускаюсь.

— Спускайся, — тихо сказала Алиса.

— А ты покушать принесла? Я голодный ужасно. Вы где были с этим твоим знакомым?

Он спрыгнул с лестницы. Алиса молча обняла его, потом присела перед ним на корточки и взяла за руки.

— Малыш, мы сейчас уедем. На несколько дней. Ты спокойно одевайся, я тоже быстренько соберусь.

— Куда?!

— К тете Лизе на дачу.

— Почему?

— Я тебе потом все объясню.

— Что, прямо сейчас? Поздно уже, я есть хочу.

— Я принесла шашлык из ресторана. Разогрею, ты поешь. А я пока позвоню тете Лизе. Мы заедем к ней за ключами.

— Хорошо, — кивнул ребенок и не стал больше задавать вопросов.

Лиза Семенова, институтская подруга Алисы, была, пожалуй, единственным человеком, к которому можно обратиться в такой ситуации. Они общались довольно часто. У Лизы было четверо детей, муж занимался каким-то серьезным бизнесом. Теплая старая дача, доставшаяся Лизе в наследство от дедушки-генерала, находилась в сорока километрах от Москвы, на станции Луговая. Зимой там никто не жил. Только иногда приезжали покататься на лыжах.

Алиса выложила шашлык в микроволновую печь. Потом набрала номер, который знала наизусть. К счастью, Лиза оказалась дома.

— Слушай, а вы ведь должны были вернуться позже, — удивилась она. Случилось что-нибудь?

— Случилось. Я потом тебе расскажу. У тебя сейчас на даче живет кто-нибудь?

— Никого. Я, между прочим, с самого начала тебе предлагала ехать ко мне на дачу, а не в Израиль. В сто раз дешевле и здоровей. Я так и знала, что ты выкинешь кучу денег на этот отдых и тебе не понравится. Холодно там было? Мыв прошлом году ездили в это же время, я ни разу так и не искупалась.

— Можно, мы с Максимом поживем там несколько дней?

— Конечно… А что у тебя с голосом? Ты не заболела?

— Нет. Мы минут через сорок подъедем к тебе за ключами… Ты прости меня, я тебя не очень напрягаю?

— С ума сошла? Пустой теплый дом простаивает. Только белье постельное захвати. И еды там никакой нет. Подожди, вы что, прямо сейчас хотите ехать? Поздно ведь. Может, завтра с утра? Серега вас отвезет. Он вроде бы свободен в первой половине дня.

— Нет, Лизонька, спасибо, мы сегодня отправимся. Прямо сейчас.

— Понятно… А у тебя разве машина на ходу?

— Должна завестись. Просто обязана завестись… Максим справился с шашлыком за пять минут, залпом выпил чашку чая. Алиса побросала в большую сумку два комплекта постельного белья, теплые свитера, шерстяные носки, всякие туалетные мелочи. По дороге можно остановиться у какого-нибудь круглосуточного супермаркета, купить запас продуктов дня на три.

Алиса не была уверена, заведется ли машина. Свою «шестерку» она загоняла на зиму в крытый гараж, который находился довольно далеко от дома.

«Ничего, в крайнем случае можно доехать и на электричке. От станции до дома минут пятнадцать ходьбы, сумка вовсе не тяжелая», — спокойно рассуждала про себя Алиса, в последний раз оглядывая квартиру и поторапливая Максимку. Он никак не мог решить, взять ли ему с собой старого, одряхлевшего томагошу, или освоить на даче новую, более совершенную игрушку, в которой жила целая стая компьютерных существ.

Глаза у ребенка слипались, он выглядел усталым, подавленным, растерянным. Он боялся задать лишний вопрос.

Ужас, который прожег Алису насквозь за те несколько минут, пока она искала Максима, теперь сменился холодной спокойной решимостью. Она совершенно отчетливо поняла, что в квартире у них кто-то успел побывать, произвести аккуратный обыск.

Так же ясно она отдавала себе отчет, что странная история со штрафом и задержкой в аэропорту Бен-Гурион имеет одну конкретную подоплеку: за ней теперь следит МОССАД. Несомненно, в Москве они продолжают слежку. Именно поэтому так легко отпустили.

Значит, МОССАД. Или люди Харитонова? А может, ЦРУ? Или московские бандиты, с которыми наверняка остались у Карла прочные связи? Разбираться некогда, да и как она разберется? Разве есть у нее такая возможность? Надо тихо сматываться из квартиры. Здесь теперь не безопасно.

«А все-таки зачем они сюда приходили? — спросила она себя. — Зачем им обыск? Ничего интересного они найти не могли…»

Она вдруг вспомнила, как много лет назад Карл Майнхофф снимал «жучков» в этой же квартире. Он таинственно прошептал ей на ухо: «Пора тараканов морить», и, сделав комически-загадочное лицо, развинтил телефонную трубку, потом влез на стремянку и снял сетку с кухонной отдушины, разобрал тройники и удлинители.

Часть «жучков» не тронул, просто освободил в квартире небольшое пространство для «интимных разговоров» и предупредил, что спокойно можно себя чувствовать только в Алисиной комнате, в ванной, особенно если пустить воду, и в туалете. Но все равно говорить лучше совсем тихо.

Алиса бросила взгляд на старый коричневый тройник, торчавший из розетки в кухне. Потом подняла глаза к потолку и взглянула на сетку отдушины. Те, кто слушает, теперь знают, что она собирается удирать. И знают, куда именно.

— Идиотка, — тихо выругала себя Алиса, — раньше не могла додуматься?

В одну секунду она прокрутила в голове телефонный разговор с Лизой. Пока для тех, кто слушает, информация сводится только к двум конкретным вещам: какая-то Лиза и какая-то дача. Все. Станцию в разговоре никто не называл. Значит, небольшой запас времени есть.

— Мам, я готов, — сообщил Максим, застегивая «молнию» куртки, — а ты что, еще не одета?

— Малыш, раздевайся, все отменяется, — подмигнув ребенку, Алиса надела на него шапку, быстро шепнула на ухо:

— Подыгрывай, нас слушают!

Несколько секунд Максим смотрел на нее с ужасом, а потом вдруг громко и отчетливо произнес:

— Хорошо, тогда я ложусь спать.

— Да. Уже поздно. Если хочешь, я могу рассказать тебе сказку про муравьеда Филимона, — так же громко и четко ответила Алиса.

Максим недоуменно поморгал, а потом крикнул почти радостно:

— Конечно, мамочка, очень хочу! Ты так давно не рассказывала, — он побежал в детскую, отыскал в ящике кассету.

Сказка про муравьеда Филимона была чем-то вроде сериала, который несколько лет подряд сочиняла Алиса, укладывая ребенка спать. Последняя серия кончилась года три назад. Максим уже давно засыпал без сказок. Однако, когда он был маленький, без Филимона не обходился ни один вечер. Алиса успела тихо возненавидеть это хитрое животное с длиннющим подвижным носом, толстым брюшком и быстрыми коротенькими лапками… Чтобы немного облегчить себе жизнь, она записала несколько историй про Филимона на магнитофон. Иногда ребенок милостиво соглашался заснуть не под живой мамин голос, а под кассету.