– Ну и дятел! – сплюнул прямо на мраморный пол Муха, мол, чего тут думать и решать.
– Не мешай ему! – заступился Грегор Стюарт. – Я думаю, он примет правильное решение.
Грегор Стюарт со свитой остались, а я с тощим Мухой вернулся в прекрасный тронный зал. Я уселся на его президентское кресло и представил, как буду управлять страной из этого кресла, как буду изображать другого и говорить написанные спитчерами речи, и вещать чужие мысли.
Я представлял, что мне предстоит снова быть двойником, а по сути, тенью и пылью, возможно, уже не существующего Грегора Стюарта. И так, возможно, уже всю жизнь. Что мне опять нужно будет жить в золотой клетке и копировать движения и речи нового президента. И что меня, возможно, тоже где-нибудь убьют.
Грегор Стюарт утверждает, что это все во имя блага страны, но могу ли я ему верить?
Так я думал, ища ответа то в расписном потолке, то в больших, раскрашенных живой листвой, окнах дворца, пока мой взгляд не привлекла книжка, что лежала рядом с троном Омара Чилима. Я взял книгу в переплете из кожи эрзерумских быков и открыл на последней странице, собираясь погадать по этой книге.
НЕБО В АЛМАЗАХ(Эпилог из второй книги)Вода небесная превращалась в снег. Алмаз Алексеевич вышел с завода на сверкающий льдом и хрустящий под ногами мир. Старушка зима давно сняла волшебные зеленые очки лета, сказка закончилась, и все вернулось на круги своя. Теперь мороз словно законсервировал и улицу, и дом, и завод – все, что более всего в жизни ценил и любил Алмаз Алексеевич. А в это время, схватившись за сердце, рухнул на пол конторы как подкошенный Диамант. Микроскопический осколок алмаза, как каяк Кая, пройдя порогами кровеносных бурных рек, ткнулся острием о берег сердца, вгрызся носом в эластичную плоть, зарылся, словно в илистый берег. Диамант лежал, закатив глаза, и видел, как идет снег, сыплет и сыплет себе спокойно и неторопливо. Он чувствовал, как постепенно холодел и отмирал один орган за другим. И зачем ему была нужна земля в алмазах, когда все небо выстелено перед ногами? Постепенно снег успокаивал и вносил небесную ясность ума, засыпая белым саваном все в округе, в том числе и эту историю.
Дочитав книгу до конца, я принял решение. Я понял, что если я откажусь быть двойником Стюарта, то это будет ударом по нему. Пусть не физическим, но психологическим, ибо рухнет его вера в «мы».
И потом, я не смогу помочь простым людям вроде Мухи и Кати, мамы и брата Абата. А им помочь я просто обязан, даже если мне придется ради этого отказаться от самого себя и стать тенью Стюарта.
– Я согласен, – сказал я, глядя появившемуся Грегору Стюарту в глаза, – но при одном условии.
– Говори!
– Я согласен быть твоим двойником, если только ты тоже станешь моим двойником. При условии, что ты поменяешься и перестанешь пренебрегать человеком в себе, каким бы маленьким и глупым он ни был. Перестанешь им пренебрегать, даже если он тебе покажется тупым, как камень, или глупым, как лошадь. Ибо теперь нет никакого «я», а есть только «мы»!
– Ровно это же я предлагал и тебе.
– Значит, ты согласен стать двойником гужевой лошади Фараса Аббаса? – спросил я после короткой паузы, пристально посмотрев в глаза Омару Чилиму, понимая, что в эту секунду решается, будет ли наш народ и наша страна одним единым целым.
– Я согласен! – ответил Омар Чилим, увидев свое отражение в моих глазах. – Я меняюсь. А ты?
– И я меняюсь! – увидел я отражение своего отражения во все более стекленеющих глазах Чилима, ровно до тех пор, пока это отражение не появилось еще и в слезе – Мутабор!
Глоссарий имен зоопарка Кашевара
Балык-Малик – царь рыб
Буль-Буль Вали – святой соловей
Кош-мулла – птичий пастырь и птичий проповедник
Фарас – конь
Гураб – ворон
Лачин – сокол
Хайсам – ястреб
Шумкар – сокол
Кундуш – сорока
Шахбаз – беркут
Саур – бык
Фахад – рысь, леопард
Лубват – львица
Усама – лев
Арслан – лев, тигр
Хамза – лев
Асад – лев
Ширхан – царь львов, хан тигров
Леонардо – лев, побеждающий львов
Омар – всепомнящий
