У нее были короткие темные волосы и приветливое миловидное личико, как у старшеклассницы-милашки, с которой, по идее, должен встречаться каждый, но на деле везет немногим.
— Спасибо, — сухо поблагодарила я.
Если бы футболка сидела на моей груди чуть потуже, она расползлась бы по швам прямо на мне, как штаны Невероятного Халка.
Танцовщица придвинулась ближе, ее рука скользнула по моей футболке сбоку, не касаясь непосредственно груди, хотя и рядом.
— Поднимайся на сцену, я для тебя станцую совершенно бесплатно, — сказал она, адресовав мне улыбку, в которой одновременно сплелись бесхитростное дружелюбие и обещание чего-то порочного, сокрытого в причудливых ямках у нее на щеках и где-то глубоко в ее ореховых глазах.
Эдуард притянул меня к себе поближе слегка небрежным движением, ухмыльнувшись танцовщице:
— Прости, но мы спешим. Хотя в другой раз я поглядел бы на это зрелище с удовольствием.
Она улыбнулась ему яркой очаровательной улыбкой, пустой, как лампа накаливания. Такой улыбкой я обычно одаривала трудных клиентов. Она быстро переключила свое внимание, начав кокетничать с Эдуардом, закинув на него свою руку, насколько позволял висевший на его плече рюкзак:
— Дай слово, — капризно потребовала она.
— Чесен пень, — рассмеялся Эдуард.
Танцовщица придвинулась к нему поближе, прошептав:
— Когда будешь здесь в следующий раз, спроси Бриану. Я работаю здесь с шести вечера шесть дней в неделю.
— Я запомню, — кивнул он.
Она не выпускала мою руку из своей, так что когда Эдуард потащил меня к выходу, ее рука скользнула вдоль моей до самых кончиков пальцев. Мы вышли наружу и Эдуард продолжал изображать выпивоху еще полквартала, затем он выпрямился и дальше мы могли идти нормально.
— Я знаю, что ты привлекаешь оборотней и неживых, но чтобы за тобой волочились обычные женщины… Что все это значит? — спросил Эдуард.
— Давай найдем какой-нибудь темный переулок и ты отдашь мне все мое оружие. Я вооружусь и все объясню.
Мы сделали то, что я предложила. В этой части города имелось множество темных переулков. Он протянул мне кобуру, которую я обычно надевала первой, и я начала заново вооружаться.
— Если тебе удастся заставить кого-нибудь из женщин-посетителей сбросить с себя кое-какую одежду, пока ты играешь с ней, мужчинам это понравится. Ты сделаешь кучу денег на этом, — пояснила я.
— Старая лесбийская фантазия, — понял он.
— Ага.
Я натянула на себя кобуру от браунинга с запасными патронами, пристроив длинный клинок в ножны на спине. Затем я надела свой рюкзак, стянув лямки достаточно туго, чтобы он не сдвигался.
— Похоже, этой танцовщице больше приглянулась ты, чем я, — заметил он.
— Так ты и это просек? — подколола его я, вынув винтовку МП5 из рюкзака, в который она не влезала, и повесив ее на специально приспособленный для этого ремень через плечо. — Нечто подобное я наблюдала с танцовщиками-мужчинами; даже самых непрошибаемых из них может раздражать поведение некоторых посетительниц. Думаю, то же самое можно сказать и про танцовщиц, имеющих дело с мужской аудиторией. Если у тебя накапливается негативный опыт общения с публикой противоположного пола, ты становишься в какой-то степени бисексуалом.
— Надо же, а это заявление относится к кому-нибудь из мужчин в твоей жизни?
— Думаю, сексуальная ориентация моих мужчин сформировалась до того, как кто-либо из них начал работать стриптизером. Кроме того, стриптиз танцуют только Натэниэл и Джейсон, а последний вообще всего лишь наш друг по койке.
— А как насчет Жан-Клода? — продолжал выпытывать Эдуард.
— Он больше не танцует стриптиз, — ответила я.
— Он выходит на сцену, Анита. Я видел, как он предлагал поцелуи за деньги.
Этим он начал заниматься совсем недавно, но вопрос заставил меня присмотреться к Эдуарду повнимательнее:
— Когда это ты был в клубе, чтобы увидеть его выступление? — подозрительно спросила я.
Он сделал шаг в сторону, так что я не смогла разглядеть в полумраке ничего, кроме его улыбки. Той самой, которую он использовал, когда знал что-то, что я хотела узнать, и не собирался удовлетворять мое любопытство.
— Ты что, следишь за нами? — разозлилась я.
— Не совсем.
— Что «не совсем»? — спросила я сварливо.
— Я не доверяю ему, и на случай, если однажды ты тоже решишь больше не доверять ему, я хотел выяснить, что у вас там в Сент-Луисе происходит, — ответил он.
— Не стоит применять эти двойные стандарты к Жан-Клоду, Эдуард, — посоветовала я.
Я рассовала все свое оружие по местам, отступив на шаг от Эдуарда, оставив себе пространство для маневра.
— Ты мне угрожаешь? — спросил он.
— Это ты тут шпионишь за одним из моих любимых. Я же не втираюсь в магазин к Донне, прикинувшись покупателем.
Он кивнул.
— Справедливо, — признал он, хотя голос его был осторожным, холодным.
Я услышала, как притормозила машина перед тем, как начало переулка высветили фары машины. Я прикрыла глаза руками, Эдуард отступил назад, скрывшись в тени. Если бы на нас устроили засаду, я бы погибла, в отличие от него. Все же иногда его отточенные тренировками навыки против моего «делаю-как-получается» метода выявляют серьезные бреши в моем образовании. Я попыталась скрыться в тени, но луч света последовал за мной.
— Держи руки так, чтобы я их видел! — раздался очень решительный мужской голос. Затем последовало запоздалое продолжение. — Это полиция.
Было бы хорошо, если бы именно с этого он и начал, но я и так уже подняла руки, как он просил, до того, как он добавил последнюю фразу. Я была уверена в том, что имею дело с полицией еще до того, как он это сказал. Я положила руки за голову, переплетя пальцы на затылке, без каких-либо указаний, затем повернулась, медленно, так, чтобы мой значок на специальном креплении мелькнул в свете фонаря, попав в поле его зрения, таков был план. Оружие, которое было при мне, имело очевидную серьезную огневую мощь. Если бы я сама наткнулась на такую девушку, я бы тоже начала нервничать.
Эдуард продолжал стоять на том же месте, неприметный в тени. Черт, даже зная, что он там, мне пришлось пристально вглядываться, чтобы его разглядеть. Как он это делает? Но сейчас у меня были и другие причины для беспокойства, к примеру, нервный коп.
— Выходите на свет, медленно, — приказал он.
Я выполнила его команду, все еще держа руки за головой. Я предприняла попытку представиться:
— Американский маршал. Я маршал США.
Похоже, он не расслышал первую фразу.
— На колени, сейчас же!
Либо он не заметил мой значок, либо то количество оружия, которое он сумел на мне разглядеть, стало отвлекающим фактором. Я не стала бы его в этом упрекать. Может, все дело было в винтовке МП5, или в бронежилете, или двух пистолетах, или, черт побери, во всем сразу. Я была вооружена для охоты на монстров, что значит, я была чертовски здорово вооружена для обычного человека.
Я упала на колени, стараясь, чтобы приземление было не слишком жестким, нет никакой необходимости лишний раз ставить себе синяки. Я вновь попыталась с ним заговорить:
— Я американский маршал Анита Блейк, я исполняю действующий ордер на ликвидацию.
— Лечь на землю!
Я мельком заметила силуэт пистолета, нацеленного на меня. Я легла на землю, гадая, что же собирается делать Эдуард. Разумеется, если он сейчас выйдет на свет, он получит пулю. Коп целиком отдался тому, чтобы обезопасить от меня окружающих. Если тут появится еще один человек, вооруженный не менее серьезно, чем я, может произойти неприятный инцидент.
Тротуар был не таким чистым, каким я бы предпочла, когда прижималась к нему щекой. Я не была напугана, хотя, возможно, мне и следовало испугаться. Пуля хорошего парня будет для меня не менее смертельной, чем пуля плохого. В такие моменты я задумывалась над тем, насколько люди, которые издавали законы, понимали, как мы, маршалы, будем смотреться, расхаживая кругом с таким количеством огневой мощи на нас. Нам нужно носить значки на бронежилетах или там, где они будут бросаться в глаза чаще, чем обычно, иначе полиция подстрелит кого-нибудь из истребителей вампиров.
Я лежала неподвижно, прижатая его коленом, пока он надевал на меня наручники. Он начал обыскивать меня и обнаружил второй значок рядом с пистолетом, который располагался на моей талии. Он отстегнул значок, поднеся его к свету.
— Черт, — искренно выругался он.
Я не стала говорить: «Я же вам говорила». Я ведь все еще была в наручниках, а он все еще был вооружен. Однако я предприняла еще одну попытку достучаться до него:
— Я американский маршал Анита Блейк, я служу в сверхъестественном подразделении и в данный момент я исполняю действующий ордер на ликвидацию.
— Так вы тут на вампиров охотитесь? — поинтересовался он.
