– Никто с этим не спорит, – сухо сказала Зотова, разглядывая распухшее от слез и в данную минуту совсем не привлекательное лицо актрисы. «Похожа на кролика», – почему-то подумала Елена Петровна. – Не исключено, что один из ваших почитателей, потерявших голову, устраняет соперников и расчищает себе дорогу.
– Господи, вот вы о чем! – охнула Мария, отодвинула от себя чашку и придвинула бутылку со стаканом. Зотова поморщилась, но ничего не сказала.
– Есть ли в вашей жизни человек, который навязчиво опекает вас? – спросила она. Мария залила в себя «антидепрессант», крякнула и вытерла губы рукавом кофты.
– Понимаю, о чем вы говорите, но мне всегда везло. От шизиков бог отводил. Поклонники попадались богатые, щедрые и вполне вменяемые, подарки дарили, цветами забрасывали, замуж звали. Виктор – как раз из их числа. Но он, пожалуй, был самым одержимым и напористым из всех. Он меня буквально штурмом взял. Но когда я за Виктора замуж вышла, все в моей жизни изменилось. Он оказался патологически ревнивым. Сразу предупредил: если загуляю, наймет человека, чтобы лицо мне изуродовать. Представляете, что для актрисы лицо! Вообще-то Виктор заботливый был. Особенно первое время. Это потом он с головой в работу ушел и на меня… положил. Держал для красоты, но не отпускал. Во всех газетах писали про нашу счастливую семейную жизнь. Это он себе так рейтинг поднимал, урод! Какая уж тут счастливая семейная жизнь, если Виктор за восемь месяцев съемок в Европе ко мне даже ни разу не приехал! Не навестил. Он меня убил как женщину! Для других мужчин я словно перестала существовать. Может быть, блеск в глазах пропал. Может, попросту не хотели проблем. Мужики же по натуре все – трусло. Ольсен стал моим первым любовником за время брака с Виктором. И последним, – Мария нахмурилась. – А я, как увидела его, поплыла. Влюбилась, как кошка. Одурела от любви. Руту было безразлично, кто у меня муж. И по барабану, с кем спать. Он же, как кролик…
– В каком смысле – кролик?
– Ну, кролик… активный очень, горррачий даттский парррень, – объяснила Мария и взглянула на Елену Петровну. В глазах звезды застыл немой вопрос: ну что, поняла теперь, старая дура, кто такие кролики?
Зотова с пониманием кивнула. В зоологии она была не сильна и никогда не думала, что эти милые ушастые зверюшки, оказывается, такие… озабоченные. Впрочем, данная информация была получена только со слов свидетельницы и ничем не подтверждалась, поэтому майор Зотова решила купить себе книгу о кроликах и все уточнить. Зато теперь у Елены Петровны не осталось никаких сомнений, что Мария Леви и Ольсен были прекрасной парой.
Мария продолжила пить водку, но больше не пьянела, а, напротив, с каждым новым глотком трезвела. К кофе она так и не притронулась, и это почему-то сильно раздражало Елену Петровну. И сама Мария Леви ее раздражала тоже. И дело было даже не в кофе. Откровенно вываливая сейчас перед Еленой Петровной все свое грязное белье и жалуясь на судьбу-злодейку, Мария Леви продолжала играть на публику и пыталась произвести впечатление. Следила за поворотом головы, руками, выражением лица. Пожалуй, лишь водку она пила без изысков – просто, «как Вася».
– Кто, кроме Алевтины Сорокиной и Анастасии Звягинцевой, знал о вашем романе с Ольсеном? – спросила Зотова.
– Мы тщательно скрывали наши отношения. Рута возбуждала тайна, а я просто боялась, что муж узнает о романе. Никто не должен был знать! И никто не знал до банкета. Я там нажралась и устроила пьяный дебош. Стала орать на Алевтину, что она у меня Ольсена отбила. Склоку видели все. Сама-то я плохо это помню, мне Настя Звягинцева потом все в деталях описала. Приперлась на следующий день ко мне в номер и давай языком чесать. Насилу я выперла ее. Ну вот, с мысли сбилась, – Мария задумалась, пытаясь вспомнить, о чем шла речь.
– Что было после того, как вы повздорили с Алевтиной? – напомнила Зотова.
– А, ну да. Потом мы с Алевтиной поехали в гостиницу, Ольсена от Клима спасать. Этот кретин приревновал, когда увидел эротическую сцену в картине. Оказалось, что Ольсена спасать не нужно. Они с женихом Алевтины мило побеседовали по-мужски, а после нажрались в зюзю.
– Ольсен из-за Клима Щедрина не пошел на банкет?
– Нет, ему Алевтина передала посылку с дохлой крысой и запиской о скорой смерти.
– М-да… Высокие, я смотрю, у вас там отношения, в творческой среде, – вздохнула Елена Петровна.
– Ага, задница полная, – радостно подтвердила Мария.
– Зачем Алевтина передала Ольсену посылку?
– Короче, там такая история вышла. Посылку эту она под дверью нашла. В это время к ней Ольсен зашел с бутылкой шампанского, которую его попросил передать Варламов. Эта дура решила, что Ольсен к ней кадрится и посылку ей передал именно он. Она стала из себя недотрогу корчить и вернула подарок ему обратно. И шампанское не взяла. А он тоже ничего не понял. Решил, что это она к нему кадрится и ему подарок дарит. И, типа, смущается. Поэтому дверь перед его носом и захлопнула. Он охренел. Пришел в номер, посылочку открыл, а там – опа: «Ты – бездарная сука! Сдохнешь в муках, как эта крыса!» Его и переклинило. От Алевтины он подобной выходки не ожидал. На премьеру он пошел уже подшофе, а когда вернулся в гостиницу, решил продолжить квасить, но там его Клим уже ждал. Они сначала подрались, потом помирились и нажрались. Рут продемонстрировал содержимое посылки, но, как истинный джентльмен, умолчал о том, кто ему подарочек презентовал. Тут явились мы. Клим в это время в ванной в чувство приходил. А Ольсен в кресле, как труп, сидел. Алевтина к креслу подбежала, заглянула в посылку, прочитала записку и как вцепится мне в волосы! Вот, визжит, кто, оказывается, мне подарочек под дверь положил!
У Зотовой голова пошла кругом.
– Ничего не поняла.
– Да что тут непонятного! Алевтина решила, что это я ей под дверь посылку подсунула, вот морду мне и набила. Я ей говорю – не я это. А она – ты, и снова меня по морде. Короче, конкретно, замордовала. Такая тихая мышь с виду! А оказалась самой настоящей стервой! И проныра еще та. Варламов ее боготворил. Где он только ее откопал такую? И почему в свой фильм взял, да еще на главную роль – не знаю.
«Зато я знаю», – подумала Елена Петровна и спросила:
– Почему вы решили, что Алевтина Сорокина отбила у вас любовника?
– Я ночью видела, как Рут из ее номера выходил. Но Алевтина мне объяснила, что, оказывается, он выходил из номера Сергея Грушевского. Это оператор наш. Идиот влюбленный! Всю дорогу таскался за мной, как побитая собака. Это он только что приходил, узнал, наверное, про смерть Виктора, и нарисовался сразу. Никак человек не может понять, что у него нет шансов.
Елена Петровна Зотова покинула квартиру кинозвезды Марии Леви и торопливо засеменила к метро, забыв о больных ногах и пояснице. На часах было половина одиннадцатого. Хотелось поскорее оказаться дома, сварить пельмешек штучек двадцать пять – тридцать и наконец отобедать. «Пельмешки, со сметанкой, с укропчиком, на диване, в теплых тапках, под музыку Шопена», – мечтала Зотова. И все-таки жаль, что у нее нет фонтана. Кушать пельмени, слушать Шопена и смотреть на фонтан – что может быть приятнее. Рабочая неделя закончилась. А по пятницам она всегда позволяла себе излишества. Например, Шопена вместо сериала или пельмени на ночь. Сегодня она решила позволить себе и то, и другое. Сегодня у нее выдался на редкость удачный день. Казалось, совершенно тупиковое дело сдвинулось с места без особых усилий.
У метро было оживленно и весело. Молодежь пила пиво, целовались влюбленные парочки, холостяцкого вида мужики жевали чебуреки, шаурму и хот-доги. От аппетитных запахов закружилась голова и свело желудок. Елена Петровна ускорила темп и шумно ввалилась в стеклянные двери московской подземки. Вниз по эскалатору она бежала, как молодая. И только в вагоне, сев в уголочке, вздохнула с облегчением: аппетитные запахи остались наверху и перестали ее преследовать. Пельменей с Шопеном по-прежнему хотелось, но можно было и о деле подумать немного. Зотова любила думать в метро. Она достала блокнот с ручкой, открыла, положила на колени и вывела каллиграфическим почерком имя первого подозреваемого.
«Грушевский Сергей Борисович – оператор.
Мотив – ревность».
Елена Петровна задумчиво почесала шариковой ручкой макушку и сунула ее в рот. Картина преступления ясно стояла перед глазами, мотив был понятен, но вопросов оставалось море. Грушевский – страстный поклонник Марии Леви. Он был в Париже на премьере. В ночь перед премьерой Рутгер Ольсен побывал в номере оператора. Что они там делали? Мог Грушевский каким-то образом заразить датчанина в ту ночь? Вполне возможно. После Грушевский вернулся в Москву. И «позаботился» о Викторе Староверцеве. Логично? Вполне. То, что они умерли в один день, – возможно, случайность. Ольсен был молод и полон сил, поэтому с вредной амебой его организм боролся дольше. Со здоровьем же у Староверцева, как выяснилось, все было плохо: сердечко слабое, печень никуда не годится, сосуды плохие. Если бы не случайность… Если бы жена криминалиста не прочитала в тот день информацию о смерти датчанина в Интернете и не разрыдалась бы… В Дании умер популярный актер Рутгер Ольсен. В Москве – известный политик Виктор Староверцев. С датчанином было все относительно понятно. Грушевского он знал. Но каким образом оператор мог заразить Староверцева? Откуда он мог взять патогенный вид этих амеб? Не иначе как в спецлабораториях. Кто у нас водой занимается? Вот тут и нужно копать! Первым делом – проверить окружение Грушевского. А посылка с крысой, которую положили под дверь Алевтины Сорокиной? Снова эта Сорокина! Не прошло, как говорится, и года, и опять она вляпалась. Дохлая крыса, записка с угрозами… Детский сад, насмотрелись фильмов голливудских! Кто и зачем положил ей посылку под дверь? Имеет это отношение к делу или нет?
