планы?
– Не знаю.
(Наконец-то по крайней мере одно правдивое слово.)
– Вы уже были на горе Геллерт, смотрели, какой вид открывается оттуда? От монумента Освобождения? [79]
– Нет.
– Оттуда весь город виден как на ладони.
– Гм.
– Может, съездим туда? Возможно, там даже будет небольшой ветерок.
– Почему бы и нет? – сказал Мартин Бек.
(Необходимо использовать для наблюдения любую возможность.)
– В таком случае поплывем на том пароходе, который сейчас причаливает. Вы бы все равно поплыли на нем.
Пароход назывался «Ифьюгарда», и построили его наверняка по тем же чертежам, что и тот, на котором он ехал вчера. Однако у этого имелись винты, а труба была сдвинута чуть дальше к корме.
Они стояли у ограждения. Пароход быстро скользил по течению к мосту Маргит. Когда они были под мостовой аркой, она спросила:
– А как тебя зовут?
– Мартин.
– А меня Ари. Впрочем, ты уже это знал, хотя и непонятно, откуда тебе стало об этом известно.
На это он ничего не ответил, но через минуту спросил:
– Что означает это название, «Ифьюгарда»?
– Молодая гвардия.
Вид от монумента Освобождения дал все, что она обещала, и даже еще больше. И там действительно был легкий ветерок. Они доехали на пароходе да конечной остановки, до знаменитой гостиницы «Геллерт», немного прошли пешком до холма по улице, названной в честь Белы Бартока [80], и наконец сели в автобус, который, рыча мотором, медленно отвез их на вершину холма.
Теперь они стояли на зубце крепостной стены наискосок от памятника. Под ними лежал город, и сотни тысяч окон блестели на позднем дневном солнце. Они стояли так близко друг к другу, что он почувствовал легкое мимолетное прикосновение, когда она пошевелилась. Он поймал себя на том, что впервые за пять дней способен думать о чем-то другом, кроме Альфа Матссона.
– Там внизу музей, в котором я работаю, – сказала она. – Летом он закрыт.
– Ага.
Вниз они шли пешком по крутым дорожкам, серпантином спускающимся к реке, прошли по большому новому мосту и оказались недалеко от его гостиницы. Солнце скользнуло за холм на северо-западе, и над рекой опустились мягкие теплые сумерки.
– Ну, это мы сделали, а что теперь? – сказала Ари Бок.
Они шли по набережной. Она взяла его под руку и беззаботно покачивалась при ходьбе.
– Мы можем поговорить об Альфе Матссоне, – предложил Мартин Бек.
Она бросила на него укоризненный взгляд, но тут же рассмеялась и сказала:
– Что ж, почему бы и нет? Какой он? Он понравился бы мне, если бы я с ним встретилась?
– Вряд ли, – ответил Мартин Бек.
– Почему ты его ищешь? Вы действительно такие друзья?
– Нет-нет. Я… я просто ищу его.
Теперь уже он был почти убежден, что она не лжет ему и что неясное предчувствие, приведшее его в дом в Уйпеште, было ложным следом. Однако все плохое заканчивается чем-нибудь хорошим, подумал Мартин Бек.
Она взяла его под руку и пошла чуть вихляющей походкой, покачивая взад-вперед всем телом.
Они миновали гостиницу и подошли к большому пароходу с разноцветным освещением, который Мартин Бек видел на реке вчера вечером. Пассажиры как раз поднимались на борт.
– Что это за пароход? – спросил Мартин Бек.
– Прогулки при луне. Он плывет отсюда против течения, огибает остров Маргит и потом возвращается. Путешествие длится около часа и стоит очень дешево. Поедем?
Они сели на пароход. Через минуту судно отчалило и едва заметно закачалось на темной воде. Из всех до сих пор сконструированных механических плавучих средств ни одно не движется так мягко, как колесный пароход.
Они стояли над колесом и смотрели, как мимо них проплывают берега. Она прижалась к нему, очень легко, и он теперь убедился в том, что уже заметил раньше. Что под платьем у нее нет бюстгальтера.
На корме играл маленький оркестр и довольно много людей танцевали.
– Хочешь потанцевать? – спросила она.
– Нет, – ответил Мартин Бек.
– Это хорошо. Я тоже не хочу. – Через минуту она добавила: – Но я умею, когда это нужно.
– Я тоже, – сказал Мартин Бек.
Пароход проплыл мимо острова Маргит и Уйпешта, потом развернулся и неслышно заскользил обратно вниз по течению. Они стояли недалеко от трубы и смотрели через открытый люк в межпалубное пространство. Машина ритмично пульсировала, медные трубопроводы блестели, и наверх поднимался поток теплого воздуха, перемешанного с парами масла.
– Ты уже когда-нибудь ездила на этом пароходе? – спросил он.
– Много раз. В хороший теплый вечер это лучшее, что можно предпринять в этом городе.
Он подумал, что не знает, кто, собственно, эта женщина и как к ней относиться. Это изматывало его еще больше, чем все остальное.
Пароход проплыл мимо гигантского здания парламента, где над средним куполом горела яркая красная звезда; наклонив трубу, проскользнул под мостом с большими каменными львами и пришвартовался к тому же причалу, откуда отплыл.
Когда они шли по трапу на берег, Мартин Бек оглядел набережную. Высокий мужчина с темными зачесанными назад волосами стоял возле кассы. Он снова был в темно-синем костюме и смотрел прямо на них. Через несколько секунд он повернулся и быстро исчез за павильоном с залом ожидания. Девушка проследила за взглядом Мартина Бека и внезапно очень осторожно положила левую ладонь на его правую руку.
– Ты видела этого мужчину? – спросил он.
– Да, – кивнула она.
– Знаешь, кто это?
Она покачала головой:
– Нет. А ты знаешь?
– Нет, еще нет.
Мартин Бек почувствовал, что голоден. Днем он не поел, а теперь, пожалуй, было поздновато и для ужина.
– Ты не хочешь поужинать со мной? – сказал он.
– Где?
– В гостинице.
– А туда можно идти в этом платье?
– Думаю, можно. – Он чуть не добавил: «Мы ведь не в Швеции».
В ресторане и снаружи перед открытыми окнами еще сидело много людей. Вокруг ламп танцевал рой мошек.
– Маленькие комарики, – сказала она. – Они не кусаются. А когда они исчезнут, лето закончится. Ты знаешь это?
Еда была прекрасная, как всегда, вино тоже. Она явно проголодалась и ела со здоровым молодым аппетитом. Потом сидела молча и слушала музыку. За кофе они курили и пили какой-то вишневый ликер, который имел привкус шоколада. Погасив сигарету в пепельнице, она как бы случайно провела кончиками пальцев по его руке. Через минуту повторила маневр, и сразу после этого он почувствовал, как она под столом поставила стопу ему на подъем ноги. Босоножки она, очевидно, сняла.
Вскоре она убрала руку и ногу и пошла в туалет.
Мартин Бек задумчиво тер лоб пальцами правой руки. Потом потянулся через стол и взял в руку
