— Неплохо сказано.
— Зайдем в новый хитайский ресторанчик в нескольких кварталах от моего дома.
— Чудесно. Ты знаешь, как я люблю хитайскую кухню.
— Тогда до вечера. Отпускаю тебя к твоим гранкам. Пока.
Я тоже принялся за работу, но никак не мог сосредоточиться на документах, заполонивших мой стол. Дня два назад в катастрофе перевернулся большой ковер с благовониями, рассыпав льняное семя, зерна пселлия, корни фиалки и дикой петрушки, алоэ, скорлупу мускатного ореха и бальзамические смеси. Поскольку все эти вещества используются для приготовления магических зелий, от меня требовалось набросать отчет об их влиянии на окружающую среду.
Я мог бы просто ограничиться двумя словами: «влияния нет» — ведь благовония сами по себе не опасны. Чтобы они обрели хоть какую-нибудь магическую силу, нужны особые заклинания и обряды. Однако столь краткий отчет не порадует мое начальство, а жителям города даст повод считать, что АЗОС несерьезно относится к своей работе.
Поэтому мне пришлось попусту переводить пергамент и деньги налогоплательщиков, исписывая пять листов текстом, облеченным в махрово бюрократическую форму и означавшим всего лишь: «влияния нет». Удивительно, что государство требует от своих слуг такого обилия писанины, но всем это кажется естественным, как закон контагиона.
Лучась добродетелью, я положил черновик доклада на стол начальства, спустился к своему ковру и выбрался на шоссе. Конечно, дорога опять забита, особенно в окрестностях аэропорта. Оно и понятно — летные коридоры больших международных транспортов сокращают воздушное пространство для местных водителей.
* * *
Джуди уже ждала меня. Мы встречаемся больше двух лет, и я давно доверил ей запасной талисман от входа в подъезд и Слово, открывающее мою дверь. Она сделала то же самое для меня.
Джуди бросилась ко мне в объятия с банкой холодного пива в руке.
— Ты замечательная женщина, — промычал я сквозь поцелуй, и, возможно, от этих слов он стал еще жарче. Потом она принесла еще одну банку пива, и мы сели, чтобы выпить на дорожку.
Джуди — высокая стройная брюнетка с ореховыми глазами, округлыми формами и копной волнистых волос, ниспадающих до середины спины. Ее движения при ходьбе напоминают бег волны. Женственность Джуди совершенно не гармонировала с моей угловатой мебелью. И мне очень нравилось смотреть на нее — не на мебель, конечно.
— Итак, что же ты сегодня обнаружил? — спросила Джуди.
Я вылил в рот остатки пива.
— Давай отложим разговор до ресторана. Если я начну объяснять все сейчас, мы вообще туда не попадем, и ты подумаешь, что я пригласил тебя только для того, чтобы затащить в постель.
— Приятно узнать, что у тебя иногда бывают другие побуждения, — заметила Джуди, опустошая свою банку. — Тогда идем!
Мы отправились на моем ковре. Ремни безопасности прижимали нас друг к другу, так что ощущалось приятное живое тепло. На стоянке близ ресторана висел знак с хитайским драконом, изрыгающим изящно закрученное пламя и красивые буквы, складывающиеся в строгое предупреждение: «нарушитель будет испепелен». Увидев его, Джуди улыбнулась. А я — нет. Зная нравы своего района, я не был уверен, что эта надпись шуточная.
У входа нас встретили чудесные ароматы. Единственная трудность, возникающая у меня при посещении китайских ресторанов, заключается в том, что большинство их фирменных блюд запрещено тем, кто чтит Закон Торы. Без морских огурцов я еще могу прожить, однако всегда испытываю искушение отведать гребешков и омаров. Но можно ли доверять исполнение законов человеческих тому, кто нарушает законы Божьи? Я со вздохом отогнал мысль о запретных кушаньях. Джуди тоже была приучена к дисциплине своим образом жизни и работой.
И все же грех было жаловаться. Горячий пряный суп, говядина с черными грибами, хрустящая поджаренной корочкой утка и вареные цыплята в остром соусе оказались выше всяческих похвал. Пока мы ели, я рассказал Джуди о Девонширской свалке.
— Три случая апсихии только за последний год? — Ее брови удивленно поднялись, да так и застыли. — Там действительно что-то очень скверное!
— И я так думаю, и управляющий свалкой Тони Судакис — тоже, хоть он и не высказывал этого из-за Подслушника. — Я отпил чаю. — Ты разбираешься в магии лучше меня, может быть, даже лучше Судакиса. Твое беспокойство доказывает, что я прав, заподозрив неладное.
— Конечно, прав. — Джуди кивнула так энергично, что ее волосы облаком взлетели вокруг головы. Внезапно ее глаза наполнились слезами. — Ты только подумай об этих несчастных малютках…
— Да…
Я уже много думал о них. Просто не мог не думать. Видит Бог, вампирам и оборотням тоже несладко, но на что может надеяться ребенок, лишенный души? Ни на что и никогда! Я заказал еще чая в надежде, что он прояснит мой разум, но безуспешно. Тогда я рассказал Джуди о том, как Чарли Келли упомянул о птице, начирикавшей ему насчет свалки.
— Он не сообщил мне никаких подробностей. Он намеренно умалчивает о чем-то. Как ты думаешь, о чем?
— Птица? Не маленькая птичка?
Я отрицательно покачал головой. Джуди задумалась, видимо, рассматривая различные варианты.
— Первое, что мне приходит в голову, это некая связь с Кецалькоатлем.
— Стоило накормить тебя ужином! — восхитился я. — Я об этом даже не подумал.
Досадно, что я сам не додумался до столь очевидной вещи. Мы замолчали, потому что к нашему столику подошел служитель, собиравший грязную посуду. В отличие от официанта этот парень не был китайцем; более плотный и смуглый, он говорил с сильным испанским акцентом. Почти всю грязную работу в Энджел-Сити выполняют иммигранты-южане. Судакис прав: каждый год их появляется здесь все больше. В Империи Ацтеков люди прозябают в такой нищете, что любой заработок представляется им спасением.
Земля, на которой стоит Энджел-Сити, некогда принадлежала Империи Ацтеков. Иные из тамошних аристократов даже сегодня, полтора столетия спустя после проигранной войны, вынашивают планы мести. Поэтому некоторые потомки древнейших народов, процветавших до прихода испанцев, хоть и посещают воскресную мессу, втайне продолжают поклоняться своим богам. Кецалькоатль, Пернатый Змей, еще один из самых симпатичных из их сонма, уж поверьте.
Эти аристократы страстно мечтают о восстановлении древних границ Империи, хотя их предки никогда не правили здешними землями. Наш юго-запад они называют Астланом и воображают, что он до сих пор принадлежит им. С таким потоком иммигрантов, как сейчас, через несколько поколений так оно и будет. Некоторые, наверное, не желают так долго ждать, Итак, Кецалькоатль.
— A у тебя какие соображения? — спросила Джуди. Что ж, размышления — дело нелегкое. Джуди не хотела все делать сама, и не мне ее судить.
Подцепив палочками мясистый гриб, я сказал:
— У меня мелькнула мысль о Павлиньем Троне.
Джуди в это время жевала. Она подняла палец, проглотила и произнесла:
— Да, согласна, особенно учитывая то, что свалкой пользуются какие-то персидские фирмы. Кажется, ты упоминал об этом?
— Верно. Мне говорил Судакис.
Павлиний Трон грел своим теплым задом персидский Шахин-шах, пока несколько лет назад его не скинули оттуда антиклерикалы. С тех пор многие персы нашли убежище в долине Сан-Фердинанда. И если именно персы начирикали на ухо Чарли Келли, мне не составит труда раздобыть ордер у старого Максимума Руаллаха. Ведь он — plus royal que le roi[6], если вы поняли, о чем я.
— После Павлиньего Трона я обратил бы внимание на проект «Птица Гаруда».[7] — продолжал я. — Воздухоплавание и оборона тесно связаны между собой, а на Девонширской свалке — кучи отходов оборонной промышленности.
Джуди медленно кивнула. Ее глаза загорелись — да и мои, наверное, тоже. Так бывает всегда, когда я думаю о «Птице Гаруде». Космические полеты до сих пор оставались для человечества несбыточной мечтой. Правда, делались попытки решить эту проблему с помощью жалких механикалов, но, на мой взгляд, любой, кто дерзнет отправиться на них в космос, полный мистических Сил, — самый безумный безумец.
Но проект «Птица Гаруда» связал древнюю индуистскую птицу с самой современной западной заклинательной методикой. Если все пойдет по плану, то вскоре мы сможем посетить Луну во плоти, а не в виде астральной проекции.
— В долине есть еще довольно крупная индуистская община, — напомнила Джуди.
— Это правда, — согласился я.
Это было правдой, только я не знал, что из этого следует. Энджел-Сити вместе с пригородами занимает такую огромную площадь, что тут можно найти поселения почти всех народов мира. Если бы Вавилонскую башню задумали построить в наши дни, ее заложили бы именно здесь. В школах измученные учителя пытаются обучать латыни ребятишек, которые говорят чуть ли не на сотне различных языков, а в некоторых районах уже приняли постановление, согласно которому хотя бы часть указателей должна быть выполнена латинскими буквами — чтобы полиция, пожарные команды и «скорая магическая помощь» могли в экстренном случае отыскать нужное место.
