— Кто? — Он ударил кулаком по столу. — Ради всего святого, кого вы имеете в виду?
— Я должна еще выпить, и побыстрее!) — сказала Колетт. — Бочар — вот кто может быть в курсе всего этого!
— Если он еще в Лондоне, — ответил Лози.
— Ты должен его найти, где бы он ни был, и все разузнать, — сказала она. — И мне безразлично, даже если ты его при этом убьешь. Но мы должны об этом знать.
Я не спеша поднялся.
— Мне думается, что сейчас нечего и думать о ленче. Я лучше пойду.
— Но мы будем держать с вами связь, Пол, — сказала она.
— К чему? — Я посмотрел на нее. — Если противная сторона знает, куда она должна послать голову Мак-Ларена, то вся наша маскировка полетит ко всем чертям еще до того, как мы начнем.
— Есть еще шанс, — сказала Колетт, — если Курт достаточно быстро свяжется с Бочаром. Прошу вас, не порывайте так быстро с нами.
— Я буду ждать вашего звонка, — ответил я. — Но теперь, как говорится, моя хата с краю…
— Вы уверены, что они оба ничего об этом не знали? Хикс недоверчиво посмотрел на меня.
— Как можно быть в этом уверенным? Но по тому, как они отреагировали на голову Мак-Ларена, я предположил что для них это настоящая неожиданность.
— И на этом все кончится?
— Не думаю, — осторожно ответил я. — Не забывайте, что голова сперва была послана нам. Возможно, отправители теперь думают, кому они должны послать наши с вами головы.
— Ну, хорошо, — буркнул Хикс. — Что будем делать?
— Колетт и Лози скоро опять обратятся к нам, — сказал я. И даже если они узнают, кто убил Мак-Ларена, будут утверждать противное. Убедить меня в этом им будет нелегко, но, в конце концов, я позволю им это сделать, и после этого мы полетим в Калифорнию.
— Вы — настоящий сумасшедший! — с убеждением сказал Хикс. — Как вы можете узнать, можно им доверять или нет?
— А я не собираюсь им доверять, — ответил я, — поэтому склонен принять вариант, предложенный Колетт.
— Вы еще сперва должны уговорить эту дурочку Мэнди, — недовольно сказал он.
— Все равно, — упорствовал я.
— А что делать мне?
— Вы — авангард, — сказал я, — вернее, тайный агент, работающий на свой страх и риск.
Он закатил глаза.
— Вы должны мне об этом рассказать поподробнее, даже если я и не хочу слышать об этом.
— Вы возвращаетесь в Штаты завтра утром. Сразу же отправляетесь в мой дом в Коннектикуте, собираете все, что вам может понадобиться, и приезжаете в Калифорнию.
— Хиллсайд, — сказал он. — Так, кажется, называется этот городок?
— Совершенно верно, — ответил я. — Вы будете выдавать себя за английского туриста, который разыскивает своего дальнего родственника, якобы проживавшего последнее время в Хиллсайде. Для маскировки этого будет достаточно. Наверняка там не так уж много отелей и мотелей. Я остановлюсь в одном из них под своим собственным именем, так что вам не составит труда меня отыскать.
— А если позвонит по телефону эта куколка Колетт?
— Предоставляю вам действовать по собственному усмотрению, — доверительным тоном сказал я. — Может быть, посоветовать ей, чтобы она появилась в Хиллсайде под чужим именем.
— Скорее всего, мне нужно использовать не свое имя. Тогда мне было бы все равно, что с ним станется.
— А вам приходит на ум какое-нибудь подходящее имя? — терпеливо спросил я.
— У меня есть паспорт, который я давно приобрел на такой случай. Эта книжечка стоила мне двести фунтов.
— О'кей! — сказал я. — Возьмите и используйте! На какое имя он выдан?
Он слегка покраснел.
— Возможно, это немного глупо, но я смогу…
— На какое имя выдан паспорт?
— Сент-Клер, — сказал он глухим голосом. — Бертран Оберон Сент-Клер.
И так раскатисто рассмеялся, что шрам на его лице даже побелел.
— Очень неплохо! Сгодится и такое имя! — сказал я, когда он смог говорить.
— Это было после Конго, — буркнул он. — У меня были необходимые деньги, и я хотел на какое-то время исчезнуть. Вот и отправился на Багамские острова. В то время это имя мне казалось хорошим, поскольку я хотел угодить всем американским чиновникам…
— Мне оно нравится, — сказал я. — Ну, а поскольку это ваша последняя ночь в Лондоне, я не буду вас задерживать. Надеюсь, вы найдете, чем себя занять.
— Во всяком случае, посплю, — буркнул он. — А откуда мне взять деньги, коллега?
— Возьмите у Финчли сколько считаете нужным, а я постараюсь за это время перевести вам телеграфом деньги в Коннектикут. Вы их получите, когда будете там. О билете на самолет тоже может позаботиться Финчли.
— Надеюсь, у вас тут тоже все будет в порядке.
У него даже вид стал получше, если так вообще можно было бы сказать о лице Хикса.
— Не наделайте глупостей и не дайте себе отрезать голову.
— В настоящее момент я могу вас обрадовать одним только словом.
— Наверное, — „сматывайтесь“!
— Вы буквально сорвали его с моих губ. Где Мэнди?
— Ушла за покупками.
— Что же еще ей понадобилось, ради всего святого? — воскликнул я.
Он пожал плечами.
— Откуда мне знать об этом, коллега. Видимо, все, что она увидит в витринах.
После того, как Хикс исчез, я заказал себе бифштекс вместо ленча, от которого отказался у Колетт, и попросил поднять его наверх.
Поев, я пришел к выводу, что сейчас все равно ничего не смогу предпринять, пока не услышу что-либо от Колетт, и самое время подумать о стратегии в деле Фишера. Я прошел в спальню, снял ботинки и куртку, лег на кровать и быстро уснул. Разбудил меня радостный голос Мэнди.
— Ты только посмотри, что я купила, Пол, дорогой! А какое там великолепное нижнее белье!
— Чепуха! — проворчал я и повернулся на другой бок. Тонкий пальчик вонзился мне как раз между ребер.
— Ты совсем не обращаешь на меня внимания, засоня! Через несколько секунд я буду совершенно неотразима, и хочу, чтобы ты меня изнасиловал…
— Который час? — спросил я и поднялся на кровати..
— Половина седьмого, — сказала она. — Хикс сегодня вечером свободен?
— Да.
— Значит, нам никто не помешает, — проворковала она. — Хочешь чего-нибудь выпить?
— А почему нет? Водку с яблочным соком.
Я обстоятельно вымылся под душем и растерся полотенцем. После этого, уже полностью проснувшись, я вернулся в спальню. Мечта каждого мужчины стояла у кровати в задумчивой позе, заложив руки за спину. Светлые волосы Мэнди были гладко зачесаны, черный бюстгальтер был из нейлона, и кораллово-красные соски дерзко глядели из отверстий, специально предназначенных для этого.
Через нейлоновые чулки, державшиеся на крошечной нейлоновой подвязке, были видны ярко-красные трусики, составлявшие лишь крошечные треугольники.
— Ну, что ты на это скажешь, Пол, — спросила она. Ее темные влажные глаза заблестели.
— Разве не фантастический наряд?
— Последний крик грязной моды, — сознался я.
— Спасибо.
Она глубоко вздохнула.
— Бывают времена, когда и порядочная женщина хочет почувствовать себя проституткой, а наряд помогает ей в этом.
— И сколько же будет стоить сегодняшняя ночь? — хмуро спросил я.
— Подожди минутку, — сказала она. — Ты еще не все видел. Взгляни-ка вот сюда!
Она широко расставила ноги. Мои глазные яблоки чуть не вылетели из орбит, когда в центре трусов появилась щель, которая расширялась до тех пор пока не появились волосы.
— Вход открыт! — с триумфом возвестила Мэнди. — Здесь все продумано.
Я схватил стакан, стоявший на баре, и лихорадочно отпил.
— В пятницу мы летим в Калифорнию, — попытался я отвлечь ее.
— Прошу тебя, сконцентрируйся, Пол, дорогой, — попросила она. — Ведь у тебя даже еще не стоит! А это не так уж лестно видеть девушке стоимостью пятьсот долларов за ночь.
— Нужно обсудить с тобой детали нашего путешествия, — торопливо начал я, — кое-что изменилось. С нами полетит еще одна пара.
— Не слишком ли это много?
Ее нижняя губа немного выдвинулась вперед, и она стянула с себя красные трусики.
— Так лучше?
— Все дело заключается в том, — продолжал я, — что нам нужно нечто вроде маскировки или прикрытия, поэтому я полечу вместе с одной женщиной, а ты — с мужчиной, если ничего не имеешь против.
— Может быть, у тебя не стоит оттого, что у меня не наведена прическа на нужном месте?
Она схватила щетку для волос, растопырила ноги и начала усердно расчесывать себе между ног. Когда она кончила, ее газон уподобился девственному лесу.
— Так лучше, Пол, дорогой?
— Что касается нашей поездки, — в отчаянии сказал я, — то я хотел бы…
— А как его зовут? — холодно спросила она.
— Курт Лози.
— Как он выглядит и сколько ему лет?
Я коротко описал Курта, стараясь его не обидеть, так как в эту минуту понял, что он вызывает во мне отвращение.
