— Пока только Диксона, Кэрноу и Шоу. Люси Лэйн должна сегодня развязаться с бумажной работой по делу о поджоге и сможет присоединиться к нам завтра с утра, если будет нужно. Шоу сейчас подыскивает для нас пристанище, а Кэрноу я отправил привести парня.
— Шоу пора найти для штаба нашего расследования подходящее помещение; невозможно долго ютиться в этом спичечном коробке.
Шоу был в их подразделении чем-то вроде завхоза и администратора.
— Думаете, эта волынка надолго?
— Мне кажется, да.
После некоторой паузы Керси спросил:
— Вы возглавите расследование, сэр?
— Я? Нет. Я сегодня же возвращаюсь домой. Это дело ведешь ты.
Керси криво усмехнулся, но ничего не сказал.
Уайклифф смотрел в маленькое окошко, стараясь составить представление о городке. На пирсе расположились два рыбака, занятые починкой сетей, в точности как Иаков и Иоанн почти за две тысячи лет до того, но с той разницей, что их сети были из зеленого и оранжевого нейлона, а Иисус вряд ли мог показаться теперь поблизости.
Прибыл инспектор Кэрноу, который привел с собой Ральфа Мартина. Присутствие в штабном автобусе начальства явно удивило Кэрноу.
— Мартин-младший доставлен, сэр.
— Я — старший инспектор Уайклифф, а это — инспектор Керси. Присаживайтесь.
Юноша опустился на зачехленное сиденье по другую сторону стола; понурив голову и неловко положив руки себе на колени, он, казалось, вот-вот готов был расплакаться.
— Я ознакомился с вашими показаниями о том, что произошло в субботу, — начал Керси. — Однако теперь мы имеем основания полагать, что вы сказали нам неправду. Вы утверждали, что последовали за Хильдой, но не нашли ее.
Ральф Мартин словно не слушал его.
— Тем не менее вас видели, когда вы разговаривали с ней на тропинке, ведущей через поля фермы Трегеллес.
Парень вскинул голову и невидящим взором уставился в окно в сторону гавани.
— Хорошо, я признаю… После того как я пробежался вдоль берега и ее нигде не было видно, я решил попытать счастья на полевой тропинке, хотя мне казалось, что она едва ли могла пойти по ней.
— Почему?
Он помотал головой.
— Даже не знаю… Просто со мной она никогда там не ходила. Я думал, это потому, что ей не хотелось приближаться к дому своей тетки. Их семьи не очень-то ладят. Но именно там я ее и нашел. Она сидела на выступе изгороди. Я спросил, что она делает. Она сказала, что ей нужно подумать.
Прибытие юноши под конвоем в штабной полицейский автобус не могло остаться незамеченным для обитателей домов вокруг гавани; теперь множество глаз следили за автобусом, ожидая, как он выйдет из него — один, в сопровождении полисмена, а то и вовсе в наручниках?
— И после того, как вы с ней повидались, вы все равно утверждали, что думали, будто она уехала домой на автобусе?
Ральф беспомощно развел руками.
— Мои пассажиры слышали, как она сказала, что поступит именно так. Я бы признал, что виделся с ней, если бы стал им противоречить.
— Правильно, вы боялись признаться в этом, потому что знали, что произошло!
— Нет! — воскликнул он со злостью, которую тут же сумел подавить в себе. — Я просто не хотел говорить на эту тему.
— Он не хотел говорить на эту тему! Тогда скажите, о чем вы разговаривали с Хильдой?
— О ребенке и что нам делать.
— Вам вдвоем?
— Да. По крайней мере, мне так хотелось, — ответил Ральф после долгой паузы.
— А что же Хильда?
Уайклифф заметил, как смятение на лице юноши сменилось выражением отрешенно-упрямым.
— Больше я ничего не скажу. — На его глазах снова блеснули слезы.
— А она сказала вам, что собиралась делать после того, как вы распрощаетесь?
— Нет, но я видел, как она пошла через поле, и мне это показалось очевидным.
— И у вас не возникло опасения, что она может наложить на себя руки?
— Нет!.. Она ведь не сделала этого?! Не сделала, правда?
— Нам пока не известна ее судьба. У кого-нибудь могли быть причины убить ее?
Он свел ладони вместе, крепко стиснув переплетенные пальцы.
— Если бы я только мог знать…
— Что именно?
— Так, ничего…
— Надеюсь, вы понимаете, что легко можете быть заподозрены в причастности к ее исчезновению? Вы уже дважды солгали полиции и, весьма вероятно, продолжаете вводить нас в заблуждение сейчас. Ведь вполне возможно, что вы последовали по тропе вместе с ней, серьезно поссорились, а потом вы…
Ральф резко повернулся к Уайклиффу и хрипло сказал:
— Вы считаете, что она мертва… Вы ведь об этом толкуете, верно?
— Мы говорим о том, что должны рассмотреть все версии, что вы, насколько нам известно, были последним, кто ее видел, и что вы осложняете и свое и наше положение своей ложью и нежеланием дать нам полную информацию.
Мартин еще какое-то время сидел в скованной и напряженной позе, потом вдруг сразу обмяк, плечи понуро опустились.
— Думайте, что хотите! — сказал он и после небольшой паузы добавил: — И делайте, что хотите.
— Мы с тобой не в игрушки играем, парень! — вскинулся на него Керси. — По-моему, ты что-то не то вбил себе в голову. Мы с тобой пока по-доброму, но все может быть совершенно иначе. У нас еще остались вопросы; отвечай на них сразу, а не то мы тебя мигом доставим в ближайший полицейский участок и продержим там, пока все не расскажешь.
Странно было наблюдать, как эта маленькая драма разыгрывается именно в тот момент, когда вечернее умиротворение спускается на гавань и окружающий ее городок. В кафе и ресторанчиках на портовой площади посетители углубились в изучение меню. Стоял сезон высоких приливов, но отлив уже давно начался, и маломерные суденышки в гавани едва доставали бортами до пирса; на некоторых из них лязгали инструментом механики, возившиеся с движками, на яхтах чинили рангоуты. На леерах, кромках бортов и верхушках мачт расселись чайки и замерли, посверкивая глазками-пуговицами.
Юноша устало махнул рукой.
— Хорошо, что вам от меня нужно?
Теперь за него взялся Уайклифф.
— Хильда беременна. Это ваш ребенок?
Слегка покраснев, Ральф сказал:
— Конечно, мой. К чему это вы клоните?
— Позвольте вопросы сейчас задавать мне. Давно ли вы с ней состоите в интимной связи?
— Недавно, — сказано с мрачным видом.
— Что такое «недавно»? Месяц? Или, может быть, год?
Нервными движениями Ральф принялся массировать себе ляжки. Раз или два он хотел что-то сказать, но слова не шли. Потом он все же выдавил:
— Так получилось с первого раза.
— У нее это в первый раз было с вами?
Ральф помедлил с ответом.
— По-моему, это ее личное дело.
— Точнее, было ее личным делом. Теперь это необходимо установить нам. Так что отвечайте на вопрос.
— Думаю, она уже с кем-то спала… Но это не значит… Я хочу сказать, что она не была…
Уайклифф переглянулся с Керси, потом сказал:
— Я оставляю вас на попечение мистера Кэрноу. Это наш сотрудник, который привел вас сюда. Он снимет с вас новые показания, и мой вам совет — будьте на этот раз откровенны.
— А потом меня отпустят?
— Возможно.
В понедельник вечером
На ферме Трегеллес Джейн Рул занималась стряпней. Лучи закатного солнца проецировали на противоположной стене оконные рамы в виде размытого решетчатого узора. Обеденный стол в кухне был накрыт на двоих и отдельно стоял еще поднос с миской, ложкой и ломтем хлеба. На плите урчало в сковородке, накрытой тарелкой, жаркое; по временам тарелка жалобно звякала, выпуская струйку пара.
В пустоватой и неуютной кухне пол был выложен кафелем и кое-где застлан соломенными циновками. На фоне выкрашенных желтой краской стен выделялось шоколадно-коричневое дерево несущих опор. На коврике у камина безмятежно спали рядом черно-белая колли и полосатая кошка — собака свернулась, положив голову на лапы, а кошка вольготно развалилась. На каминной полке отсчитывал мгновения будильник, зажатый между двумя фарфоровыми собачками.
Джейн Рул, сухопарая и седая, монументально застыла над плитой с поварешкой в руке, как автомат, готовый выполнить свою нехитрую операцию, как только поступит сигнал с пульта.
Снаружи донесся звук подошв, шаркающих о половик, и вошел ее сын. Клиффорд Рул обладал сложением борца-тяжеловеса, но щеки его розовели детской нежностью, и на мир он смотрел глазами ребенка — невинного, наивного, принимающего все как должное. На нем была серая рубашка, заправленная в плисовые брюки; от него попахивало коровником.
Ни мать, ни сын не проронили ни слова. Клиффорд сразу направился к раковине и умылся с шумом и множеством брызг. Его матушка словно вышла из столбняка и принялась раскладывать жаркое по мискам. В ту, что стояла на подносе, попало совсем чуть-чуть.
