Любые простые случаи - а их было немало - доверяли местному сыску районов и графств; но даже с учетом этого на плечи Морсби легло изрядное их количество. Почти три месяца он постоянно переезжал из конца в конец страны, лично разбираясь с самыми запутанными делами (поразительно, сколько дам переезжали в такие дальние концы и так часто всего за четыре года). То и дело он пересекал Англию, мчась на помощь менее опытным инспектору Фоксу и сержанту Эффорду, работавшим в его команде, когда тот или другой терпели фиаско, и поддерживал постоянную связь со Скотленд-Ярдом, все время проявляя энергию и проворство, не свойственные его годам и габаритам.
Упоминания о деле в печати постепенно становились короче и реже и наконец исчезли вовсе; трагедия понемногу улетучилась из непрочной памяти читателей. А пока те, кто помнил, автоматически занесли ее в чудовищный лондонский список нераскрытых криминальных загадок, кропотливая работа шла своим чередом. И вот однажды в конце апреля старший инспектор Морсби, вернувшись в свой кабинет в Скотленд-Ярде, вычеркнул из списка прооперированных женщин четыреста двадцать первое имя, и в нем осталось лишь одно.
"...в последний раз о ней слышали в Эллингфорде,- написал в отчете Морсби,- где она...". Он бросил писать и стал покусывать кончик ручки. Эллингфорд - что-то знакомое, но с чем у него связано это название?
Прежде всего, Эллингфорд находится на краю муниципального полицейского округа, за двенадцать миль от Чаринг-кросса. Это не окраина Лондона - между ними лежит незастроенная территория. Морсби не был уверен, что бывал там прежде. Почему же тогда ему так внезапно пришло в голову, что с девушкой, за которой проследили до Эллингфорда, связано что-то особенное? Да, и даже с той самой школой в Эллингфорде?
И тут он вспомнил. Мистер Шерингэм как-то вскользь упомянул прошлым летом, что собирается заменить, в основном шутки ради, заболевшего учителя в своей бывшей начальной школе Роланд-хаус в Эллингфорде. Морсби слушал тогда краем уха, как почти всю болтовню мистера Шерингэма (конечно, если она не касалась интересующего Морсби дела), но теперь случайно запомнившаяся деталь обрела очень важное значение. Прошлым летом... и тоже в Роланд-хаусе...
Морсби потянулся к телефону и заказал номер Шерингэма.
Его не было на месте.
Морсби, человек колоссального терпения, снова взял ручку и продолжил писать свой отчет.
Тем же вечером после обеда он попробовал позвонить еще раз. На сей раз ему повезло. Мистер Шерингэм оказался дома и был бы счастлив встретиться с Морсби.
- Три дня назад мне прислали новенький бочонок,- с увлечением заговорил он.- Отличная вещь, Беркшир, пятьдесят, лучше пива там никогда не было. Приезжайте прямо сейчас. Мы вместе его откупорим.
- Буду через пятнадцать минут, мистер Шерингэм,- ответил Морсби, хотя и не так воодушевленно, как ею приятель.
Автобус довез его до отеля Олбани, он кивнул портье и направился в номер Роджера Шерингэма.
Роджер просматривал пачку вырезок из американских газет с отзывами о своей новой книге и, казалось, был поглощен ими. На несколько минут автор затмил в нем сыщика, пока он зачитывал старшему инспектору избранные места.
- Послушайте-ка, Морсби. "Аутлук энд Индекдент" пишет: "Нас озадачило употребление в разговоре фразы "Я попал впросак", пока мы не додумались, что это, вероятно, передача английским автором американского сленга "Я попал в точку". Весьма лестно, правда? Им даже не пришло в голову, что английский автор писал английским сленгом, а не американским, чувству Просто не пришло им в голову.
А вот "Чикаго ньюс" ужасно строга ко мне,- продолжал Шерингэм.Разнесли в пух и прах в самой изысканной манере: "Плоский сюжет, удручающе перегруженный тщетными потугами на юмор у писателя, совершенно лишенного этого чувства". "Чикаго ньюс" не восприняла роман как забаву, видите? Лично мне больше нравится нью-йоркская "Геральд трибюн". Всего через десять дней после того как меня "отлупили" в "Чикаго", эти написали: "Ею проказливая манера - необходимая ему защита небес от глупых борзописцев". Как вы думаете, Морсби,- изобразив ужас, вопросил Роджер,- неужели этот глупый борзописец - "Чикаго ньюс"?
Шерингэм был настолько переполнен глубиной этой мысли, что потребовалось не только откупорить бочонок превосходнейшего пива, но и благоговейно выпить за здоровье "Чикаго ньюс", прежде чем Морсби смог заговорить о своем.
- Помните, мистер Шерингэм, прошлым летом вы собирались в Эллингфорд, чтобы заменить заболевшего учителя в школе под названием Роланд-хаус. Так вы ездили туда?
Роджер задумчиво взглянул на него. Если Морсби заговаривал в таком исключительно небрежном тоне, это означало, что у него серьезное дело.
- Ездил, да. А в чем дело?
- Когда вы были там?
- С полмесяца в середине июля. А в чем дело?
- Это был конец четверти?
- Не совсем. На время экзаменов туда приехал другой. К тому времени мне это по уши надоело и я уехал. Но в чем же дело?
- Что вас все же заставило туда поехать, мистер Шерингэм?
Человек, которого я замещал, мой друг. Узнав, что он болен, я предложил ему свои услуги на две недели, так, ради смены занятий. По правде говоря, я тогда обдумывал роман с местом действия в английской частной школе и хотел поднабраться соответствующего колорита, но это только между нами. Так в чем же дело?
Морсби сделал большой глоток из своей кружки и задумчиво вытер внушительные усы.
- Помните, месяца четыре назад в погребе дома в Льюисхэме нашли труп девушки?
- Да. И вы, сыщики, не выяснили кто она, не говоря уже о том, кто ее застрелил.
- Ну, положим, кто она, мы знаем. И, думаю, вам будет интересно узнать, что она из Роланд-хауса.
Роджер изумился:
- Боже правый, Морсби, неужели она из тех, с кем я был знаком?
- Видимо, да, сэр, если вы пробыли там две недели.
- И как ее имя?
- Это, мистер Шерингэм, если вы не против,- покачал головой старший инспектор,- мы пока держим в секрете.
- Даже от меня?
- Даже от вас, сэр.
Роджер был так потрясен, что даже не возмутился. Морсби смотрел на него с любопытством. Он не предполагал, что мистера Шерингэма так взволнует это известие.
- Странное совпадение,- как бы невзначай проговорил Морсби.
- Совпадение! Боюсь, что это как раз не так, Морсби. У меня жуткое чувство, что в каком-то смысле я в ответе за убийство той девушки.
- Из чего вы делаете такой вывод, мистер Шерингэм?- Теперь уже Морсби был ошеломлен.
- Ну, я отчетливо помню, как однажды вечером за обедом... они стали подначивать на разговор об убийствах, а меня, как вы заметили, и подначивать не стоит,- с виноватой улыбкой сказал Роджер.- Я хорошо помню, что говорил о вопиющей глупости среднестатистических убийц, которых быстро вычисляют. Я сказал, что для обычного неглупого человека убийство должно быть вроде легкой прогулки: простейших предосторожностей достаточно, чтобы избежать раскрытия. Я прочел им в некотором роде лекцию об убийствах не как об искусстве, а как о практическом средстве избавления от неугодного человека. Наболтал гору всякого вздора, разумеется, но я ведь всегда так. И подумать не мог, чтобы хоть один из них воспринял меня всерьез. А очень похоже на то, что кто-то все-таки воспринял...
- Кто присутствовал на вашей лекции?- по-деловому спросил Морсби.
- О, да все. Все учителя и административные работники. Мы всегда обедали вместе. Послушайте, Морсби, это не та милая миссис Гаррисон, а?
- Сейчас я вам не скажу,- помотал головой Морсби,- не обижайтесь. У меня на то есть причина. За этим я к вам и пришел. Я бы хотел, чтобы вы поделились своим непредвзятым мнением о тех людях и рассказали, не было ли там каких-то тайных игр...
- Тайных игр!- повторил Роджер с легким смешком.- Сразу видно, что вы, Морсби, ни разу не видели учителей частной школы в конце четверти. Кроме тайной игры ничего там больше не бывает. Никогда за всю жизнь я не видел столько тайных игр в таком узком кругу людей. Все так мелочно, но все так серьезно это воспринимают.
- Очень интересно. Значит...
- Послушайте,- перебил его Роджер,- я понял. Помните, я говорил вам, что поехал туда, дабы поднабраться колорита для романа. Ну вот, набрался, по самые уши. И начал роман. Написал несколько глав, он мне наскучил, и я отложил его. Но рукопись у меня сохранилась. Я вам ее одолжу. Из нее вы узнаете гораздо точнее, чем я помню, мои впечатления о Роланд-хаусе и о том, что там происходило.
- То есть вы писали в своей книге о реальных людях?
- Ну конечно. Все так делают, невзирая на нарушение прав личности и забавные замечания; некоторые помещают их на первой странице своих книг, дабы уверить, что все персонажи в этой книге вымышленные. Вымышленные, боже ты мой! Никто не может выдумать персонаж и вдохнуть в него жизнь. Нет, Морсби, все персонажи в моей рукописи перенесены, насколько можно точнее и подлиннее, из Роланд-хауса. Если я дам вам ключ к измененным именам, вы будете знать о том коллективе, как будто сами были полмесяца среди них. Ну как?
