– Я, как можно понять, буду очень нервничать. Когда они начнут вскрывать крышку бензобака, я выхвачу револьвер, и тогда они меня пристрелят. Дессау будет стоять рядом, и, если потребуется, сам прикончит меня в рамках самообороны. Насколько я могу судить, наказанием за мое преступление в Америке так или иначе является смертная казнь. Я хочу избавиться от судебного разбирательства и выслушивания приговора. Один меткий выстрел – и тебя уже нет.
– Квентин,– умоляюще прошептала Анна.
– Я уже говорил тебе, дорогая: ты поздно спохватилась. Допустим, мистер Шейн действительно так находчив, как ты говоришь. Но что он может сделать? – Литтл развел руками.– Мое положение безнадежно, и когда мистер Шейн осознает проблему во всей ее полноте, то он согласится со мной.
– Я еще не все понял,– сказал Шейн.– Что вам известно о Дессау?
– Очень немногое. О нем трудно говорить серьезно. От него больше разговоров, чем дела, а впрочем, позвольте мне привести вам один забавный случай. Одно время я колебался. Мне казалось странным, что столь тщательно продуманный план ведет к такой простой развязке. Пьер не стал спорить со мной, он попросту дал по зубам моей дочери, Сесиль. В буквальном смысле слова: он выбил ей зуб, и она три дня пролежала в госпитале. Это на меня подействовало.
– Как он выглядит?
– Высокий, на дюйм или два выше вас. Я бы сказал, шесть футов четыре дюйма. Бледная кожа, вид немного изможденный. Одевается по последней моде.
– Вы уверены, что его нет на борту?
– Он полетел самолетом. А в чем дело?
– Анну и вас видели вместе. Если люди недавно занимались любовью вдвоем, то это нетрудно угадать по разным мелким признакам. Пытаясь поговорить со мной, Анна вытащила меня из-за покерного стола, а потом лягнула в ногу. – Это произошло на глазах у игроков. Некоторое время спустя, когда я шел к себе в каюту, на меня напади двое. Они явно пытались устранить меня, чтобы я не смог поговорить с Анной и с вами. Литтл был поражен.
– Этот случай не может иметь отношения к нашему плану,– с трудом сказал он. Пьер все время повторял мне: «Самое замечательное, что мы все сделаем одни, без помощников. Они могут испортить все дело. Только вы и я».
– Остается одно: вынуть бомбу и бросить ее в море,– сказала Анна.
– Даже если предположить, что вам удастся проникнуть в трюм без разрешения, отсоединить бензобак без соответствующих инструментов, поднять его наверх без автопогрузчика и выбросить за борт – что от этого изменится? Таможенный инспектор все равно полезет в автомобиль. Ага, бензобака нет. «Как вы объясните этот факт, доктор Литтл?» Они пошлют запрос в Кемберуэлл, и кража будет обнаружена. Итак, я – физик с левацкими взглядами, укравший плутоний с целью продажи врагам. Представляю, в каком виде я выйду из тюрьмы через двадцать лет. Нет, это невозможно.
Шейн лихорадочно размышлял. История выглядела фантастично и одновременно, как это часто случается в жизни, правдоподобно. Пьеру Дессау был нужен именно такой человек, как Литтл: ядерный физик, способный украсть компоненты для бомбы, человек, имеющий проблемы с женой, с детьми, с финансами, склонный к самоубийству. Все известные случаи контрабанды можно разделить на несколько категорий. Вопрос состоял в том, куда поместить Литтла: был ли он мошенником, или жертвой мошенничества?
– Существует ли возможность того, что бензобак могли поменять?
– Я приехал на этой машине в порт и видел, как ее поставили на стоянку в трюме.
Шейн бросил потухшую сигарету в пепельницу.
– Ну и как вы хотите выпутаться из этой истории? – спросил он.
– Сказки со счастливым концом – это не по моей части,– сказал Литтл.– Да и возможен ли в принципе счастливый конец? Разумеется, вы можете убедить капитана вернуться в Англию, и я верну плутоний на место, пока никто не обнаружил пропажу.
– Вы можете это сделать? – быстро спросила Анна.
– Мои полномочия действительны лишь на территории Соединенных Штатов. А чем в это время будет заниматься Дессау? Как насчет таможни?
– Послушайте,– возбужденно сказала Анна.– Давайте скажем так: Майк обо всем позаботится. Не спрашивайте меня, каким образом. Предположим, Квентин, ты расторгнешь контракт с «АМКО». Ты сможешь вернуться на старую работу?
– Без труда. В Англии не так уж много специалистов моей квалификации.
– Майк, я понимаю, что это почти невозможно, но можешь ли ты придумать какой-нибудь способ…
– Если все, что я слышал – правда, то не могу. С другой стороны, я думаю, что услышал не всю правду,– Шейн испытующе взглянул на физика.– Сколько у вас с собой имеется денег?
– Вы хотите сказать, в качестве платы за работу? Для вас, я думаю, недостаточно. Я бы мог дать вам расписку.
– Я не прибегаю к такой форме договора с незнакомым клиентом, если мне не платят аванса. У меня сложилось впечатление, что единственной гарантией вашей кредитоспособности является страховой полис. Выделите мне одну треть страховой суммы, и я посмотрю, что можно сделать.
– Но это значит, что вы получите деньги лишь в случае моей смерти,– изумленно сказал Литтл.
– Судя по вашему рассказу, вы можете считать себя счастливчиком, если проживете еще хотя бы сорок восемь часов. Если вы останетесь живы, то выплатите мне пять тысяч долларов с рассрочкой в два года.
– Отлично. Я согласен,– без колебания сказал Литтл. Несколько минут ушло на заполнение документов.
Литтл вписал имя и фамилию Шейна в свободную графу, где перечислялись наследники страховой суммы, и Анна заверила его подпись. Затем физик написал письмо в лондонскую страховую компанию и отдал копию письма Шейну. Странным образом эта рутинная работа заметно улучшила его настроение.
– Ну вот, ставки сделаны,– удовлетворенно сказал он.– Если получите деньги по страховому полису, не заботьтесь о доставке моего тела в Англию. Я хочу, чтобы меня кремировали, а пепел спустили в канализационную систему города Майами.
– Вы просто вампиры! – в сердцах сказал Анна.
– Давайте не будем касаться профессиональных вопросов,– шутливо предложил Литтл.– Если Шейн может что-нибудь сделать, он это сделает, а я больше не хочу ни о чем думать. Ты останешься со мной, дорогая? Меня нужно приготовить к похоронному обряду.
– Наверное,– неуверенно сказала она.– Майк, можно я минутку поговорю с вами наедине? Меня не нужно посвящать в ваши планы, я хочу лишь узнать ваше мнение о возможности благоприятного исхода.
– Ты вернешься? – тихо спросил Литтл.
Она подошла к физику и поцеловала его в щеку.
– Через минуту или даже раньше.
Они вышли в коридор. К удивлению Шейна, Анна сразу же начала плакать.
Он позволил ей упасть ему на грудь, хотя мысли его были заняты совсем другим предметом.
– Я и подумать не могла, что впуталась в такую историю,– прошептала она. Слова звучали неразборчиво, приглушенные тканью рубашки.– Я ведь… ведь я всего лишь хотела немного развлечься. Я чувствовала себя сестрой милосердия,– она резко отодвинулась.– Как школьница, вся душа нараспашку.
– Мне не нужно ничего объяснять.
– Я объясняю не вам, а себе. Я никогда… никогда не воспринимала секс так серьезно, как другие люди. А теперь…, он храбрится, но что с ним будет, когда я его оставлю? А ведь мне придется это сделать. Проклятое любопытство! Я хотела понять, что его угнетает. Ну вот, теперь я поняла. Мне нужно идти к нему, Майк. Он по-прежнему хочет, чтобы его застрелили.
– Почему вы так думаете?
– Сейчас скажу. Секс – это не лекарство. Он остался таким же, каким был, но пытается убедить меня в обратном. Полагаю, из вежливости. Он говорит, что может вернуться на старую работу, прекрасно понимая, что это невозможно. Вдобавок ко всему, он очень испуган.
– Значит, вы поверили ему.
– Я всегда верю тому, что говорят мужчины после оргазма, это мое правило. Господи, он пытается изобразить из себя радикала, но политически он невинный младенец, Майк. Он просидел все эти годы внутри атомного ядра. Кто может сказать, какие беды нас еще ждут впереди?
Шейн возвратился в свою каюту.
Он не имел привычки носить при себе оружие, но когда Салли Мэркэнд, находясь на грани истерики, позвонила ему с Бермудских островов, он захватил с собой револьвер 36-го калибра. Ему так и не пришлось использовать этот револьвер. Оказавшись на борту «Куин Элизабет», Шейн положил револьвер в ящик туалетного столика. Теперь он выпустил рубашку из брюк и засунул револьвер за поясной ремень.
Поднявшись, он направился к выходу, но затем внезапно остановился, вынул револьвер и проверил барабан. Он был пуст.
Шейн задумчиво взвесил оружие на ладони и вернулся к туалетному столику. В глубине ящика лежал его паспорт. Вынув паспорт, детектив раскрыл его и яростно выругался. Фотография, на которой он был похож на особо опасного уголовника, была аккуратно вырезана.
