Ознакомительная версия.
Именно так я и сделала. Уже на следующий день я подала иск в суд на неправомерные действия отдела по борьбе с экономическими преступлениями, я накатала статью на эту тему, которую обещали оперативно опубликовать «Огни Тарасова», и я отправила Сергея Ивановича Кряжимского в прокуратуру на разведку. У него там имелись знакомые, которые могли прояснить, насколько серьезна наша ситуация.
Кроме этого, я успела еще побывать на очередном допросе у Ерохина и ответить на множество коварных вопросов. Вопросы, несмотря на очевидное коварство, были довольно бессмысленными и мало что проясняли. Но, похоже, Ерохина это нисколько не интересовало — в его планы входило подольше трепать мне нервы, и пока он с этим прекрасно справлялся.
Самое интересное, что во всем этом абсурде совершенно растворилась и без того почти мифическая фигура Галабуцкого. Ерохин реагировал на эту фамилию скептической улыбкой. Он не верил в существование моего благодетеля. Что ж, возможно, ему было лучше знать. Но хотя бы для приличия можно было сделать вид, что принимаешь показания всерьез! Однако Ерохин был готов принять от меня, кажется, любую фамилию, только не Галабуцкого.
Мягко, но настойчиво он продолжал разубеждать меня в его существовании, не обращая внимания на сопротивление. Ерохин был похож на инквизитора, подцепившего закосневшего в грехе еретика. Он призывал меня раскаяться.
— Ну что вы заладили — Галабуцкий, Галабуцкий! — с ласковым упреком повторял он, неприятно заглядывая мне в глаза. — А почему не папа римский? Ну, хорошо, допустим, я вам поверил. Где мне искать этого Галабуцкого? Вам известны его координаты? Вы знаете его адрес? Ах, вы просто разговаривали с ним по телефону? И как этот Галабуцкий выглядит, тоже не знаете? Но это же просто господин Никто получается, Ольга Юрьевна!
Я пообещала привести Ерохину человека, который знает и координаты Галабуцкого, и его лицо, и сразу после допроса отправилась в комитет печати, чтобы найти Кособрюхова. Правда, меня не столько интересовали связи этого чиновничка с Галабуцким, сколько причины, по которым Кособрюхов вдруг решил блеснуть передо мной этими связями. Скорее всего, его попросили — это было дураку понятно, — но мне хотелось услышать это собственными ушами, а возможно, и записать на диктофон.
Вообще-то я вся кипела, хотя внешне старалась сохранять спокойствие. Больше всего меня угнетало сознание того, что я умудрилась попасть в самую примитивную ловушку, какую смогли придумать ленивые чиновничьи мозги. Проще уже ничего быть не может — разве что первоапрельская шутка «у вас вся спина белая». Если дело так пойдет и дальше, я скоро и на нее буду клевать. Веселенькая перспектива, нечего сказать!
Кособрюхова я нашла в одном из коридоров административного здания, где среди прочих контор помещался комитет, который, по идее, должен был создавать для печатных изданий обстановку наибольшего благоприятствования. Очевидно, нашего издания это не касалось. Впрочем, я не собиралась лишать Кособрюхова возможности сказать слово в свою защиту.
Он меня, разумеется, не ждал. Маленький, солидный, с аккуратной проплешиной на темени, он стоял у окна в компании высокого сумрачного мужчины с орлиным носом и что-то горячо вещал, иногда производя пухлой правой рукой весьма энергичные жесты. Левая рука у него была небрежно опущена в карман. Собеседник в основном внимал, иногда одобрительно кивая. Я подошла к ним с тылу.
— Здравствуйте, Кособрюхов! — сказала я нетерпеливо. — Извините, что мешаю вашим излияниям, но мой вопрос не терпит отлагательств. Поскольку вы, в сущности, виновник моих неприятностей, потрудитесь немедленно уделить мне несколько минут!
Высокий мужчина крякнул от неожиданности и посмотрел на меня с большим интересом. Кособрюхов суетливо обернулся, и на какое-то мгновение в глазах его метнулся страх. Но он без труда подавил в себе это чувство, потому что объективно никакой опасности я для него не представляла. Напугать чиновника по-настоящему способен только вышестоящий чиновник — это аксиома. Я к этой категории не относилась, поэтому господин Кособрюхов очень быстро успокоился.
— Э-э-э… Простите, не узнаю! — проблеял он, пытаясь выиграть время. — Ах, это вы, Бойкова? Не ожидал вас здесь увидеть… А мы с товарищем обсуждаем один наболевший вопрос… Вы, кстати, не знакомы?
У Кособрюхова были блеклые равнодушные глаза, щечки как у хомяка и безвольный скошенный подбородок. На таком лице совсем не просто изобразить выражение гордого достоинства, но Кособрюхову это почти удалось. Это должно было поставить меня на место. К тому же мне недвусмысленно давалось понять, что рядом присутствует «товарищ», который в случае чего запросто может стать свидетелем. Я оказывалась в меньшинстве, и это должно было удержать меня от скандала. Но, как я уже говорила, Кособрюхов знал меня очень поверхностно.
Высокий брюнет отреагировал на предложение познакомиться с большим восторгом. Его мрачноватое лицо озарилось улыбкой, и он с нетерпением протянул мне руку. Я эту руку проигнорировала и отчеканила, что знакомиться ни с кем не собираюсь, поскольку не уверена, что знакомство с друзьями Кособрюхова может пойти на пользу.
После такого заявления щечки Кособрюхова покрылись пятнами, а губы слегка задрожали. Все-таки он не был таким непрошибаемым, как хотел казаться.
— Что вы себе позволяете? — разгневанно пискнул он, безуспешно пытаясь распрямить свои пухлые плечи. — Есть вещи, которые не прощаются даже женщинам, Ольга Юрьевна!
Его грозный вид не произвел на меня никакого впечатления — слишком я была зла.
— Вот как? — зловеще произнесла я. — А есть вещи, которые даже женщины не прощают! И мы будем сейчас говорить именно о них.
Высокий брюнет неожиданно захохотал, хлопнул Кособрюхова по плечу и, промолвив: «Ну, ладно, бывай! Потом как-нибудь…» — зашагал прочь по коридору. Все-таки я, наверное, зря его обидела — кажется, он оказался не таким уж плохим человеком.
Кособрюхов беспомощно посмотрел ему вслед и сделал попытку скрыться. Он даже не пытался ее завуалировать — просто совершенно по-заячьи метнулся в сторону и устремился к ближайшей двери. Я едва успела схватить его за галстук.
Маленький Кособрюхов побагровел от унижения и попробовал вырваться. Однако с физической подготовкой у него было слабовато, а мне гнев придавал силы. Драться всерьез Кособрюхов не смел. Сцена была не слишком красивая, но меня утешало, что кроме нас двоих ее никто не видит — свидетелей рядом не было.
— Что вам надо, ненормальная? Отпустите сейчас же галстук! — просипел Кособрюхов, кося глазом в надежде углядеть кого-нибудь, кто придет ему на помощь.
— Отвечайте, откуда вы знаете Галабуцкого? — грозно спросила я. — Где он сейчас, а самое главное, с чьей подачи вы свели меня с этим типом?
От Кособрюхова удушающе пахло каким-то диковинным дезодорантом, и меня жутко замутило от этого запаха. Я не ослабляла хватку, но чувствовала, что надолго меня не хватит. Кособрюхов, наверное, тоже это почувствовал.
— Я не знаю никакого Галабуцкого! — задушенным, но гордым голосом провозгласил он. — Отпустите галстук, идиотка! Что вы себе позволяете?
Я пропустила мимо ушей оскорбление, потому что меня поразил ответ.
— То есть как не знаешь?! — возмутилась я. — А кто мне звонил и убеждал, что Галабуцкий твой хороший друг и может помочь мне с бумагой? Не ты случайно?
— Не я! — заявил Кособрюхов, глядя на меня бесстыжим взглядом. — Вы обознались. В следующий раз будьте внимательнее. Иначе с вашим характером можете и под суд попасть!
— Ах, вот ты как заговорил, иуда! — сказала я, внезапно успокаиваясь. — Ну, черт с тобой! Все равно горбатого только могила исправит.
Я отпустила сконфуженного чиновника и демонстративно отряхнула руки. Кособрюхов нервно поправил галстук, пригладил жидкие волосы и, мстительно посмотрев на меня, буркнул:
— Доиграетесь, Бойкова! Это вам даром не пройдет. Настоитесь на бирже труда, попомните мое слово! Вы уже получили пилюлю? Так это еще цветочки!
— Так ты знал, что подставляешь меня, Кособрюхов? — ахнула я.
— Нам не о чем разговаривать, — сухо ответил чиновник. — Вам все объяснят в прокуратуре!
Все мое раздражение в один миг выплеснулось наружу. Не особенно соображая, что делаю, я размахнулась и отвесила Кособрюхову полновесный подзатыльник, звук от которого раскатился по всему коридору.
Ошеломленный Кособрюхов по инерции пролетел после этого метра четыре, что-то угрожающе прошипел себе под нос и поспешно скрылся за какой-то дверью. Я осталась одна в коридоре в некоторой растерянности, не зная, плакать мне или смеяться.
Ясно было одно — наша команда действительно стала жертвой наскоро состряпанной интриги, целью которой было поставить нас на место. Кособрюхов по чьей-то подсказке от имени таинственного Галабуцкого сделал мне заманчивое предложение. Я на него клюнула — возможно, мои телефонные разговоры где-то даже зафиксированы — и тогда мне подбросили партию подозрительной бумаги. Собственно, подбросили ее не столько мне, сколько старательному Ерохину, чтобы было вокруг чего городить огород. Конечно, это было глупо, но в результате мы оказались не у дел, и одному богу было ведомо, сколько эта двусмысленная ситуация продлится!
Ознакомительная версия.
