– Ты извини что я не сказал сразу… Это выбило бы тебя из колеи, пойми…
Возьми один из наших вертолетов, пилота я уже предупредил. Прости, Эд…
– Спасибо, Картер – промолвил я. оглушенный новым ударом.
Мой дед, Дэвид де Вет был прямым потомком Христиана де Вета, того самого который на рубеже двадцатого века возглавил сопротивление буров англичанам в ходе второй англо-бурской войны. Родился дед в состоятельной семье, владел землями в Южной Родезии, воевал (все белые в Родезии тогда воевали). Когда пала Родезия – он ухитрился вывести из страны большую часть капитала и перебрался в ЮАР, где тоже приобрел скот, стада и стал влиятельным теневым игроком в местной политике.
Ходили слухи, что у него очень тесные взаимоотношения с влакпаас (южноафриканская тайная полиция – прим автора) и поэтому его бизнес так успешен. Но была в этом, конечно и заслуга самого деда.
В девяносто четвертом, дед перебрался в Швейцарию. И опять-таки не с пустыми руками. Никто точно не знал, сколько у него денег, но денег было очень и очень немало. Последние годы дед жил в Швейцарии и опять занимался какими-то тайными делами. Его сына, брата моего отца Роджера убили в девяносто пятом в ЮАР, во время межплеменных столкновений, его внук и мой двоюродный брат Николас остался в ЮАР и, несмотря на все сложности, жил там. Он имел несколько охотничьих концессий по всей Африке, организовывал сафари и имел еще какие-то дела, точно не знаю какие. Последний раз мы виделись пять лет назад, девушка которая пришла на вечеринку со мной, ушла в конечном итоге с Ником. Надеюсь, пару новых зубов он себе вставил. Ник служил в армии – но слабоват он оказался против бывшего морского пехотинца США.
Отношения между южноафриканской и американской ветвью клана де Ветов всегда были плохими. Отец не мог терпеть ни деда, ни своего родного брата. Я не мог терпеть своего двоюродного брата. Дед ненавидел отца, но почему-то любил меня, своего внука. Я тоже хорошо к деду относился, хотя и виделись мы редко. Вот так вот.
– Иди давай! – Картер настойчиво подталкивал меня к вертолету – пилот уже ждет.
А то еще не дай Бог, Томпсон увидит, устроит бучу, что ты вертолет бюро используешь в личных целях. Вони будет… Давай быстрее…
Соединенные штаты Америки
Пригород Вашингтона 11 мая 2009 года
Опа… Кажется батя первым успел…
Черный ФБРовский "Хью" нырнул вниз и почти сразу густой сосновый лес под нами сменился серым бетоном посадочной площадки. На самом краю площадки стоял серый пятидверный новенький "Шевроле Тахо", а около него прохаживался здоровый, похожий на медведя мужчина, затянутый в камуфляж. Даже с высоты я мгновенно узнал отца…
Лопасти винта вертолета еще не успели остановиться, как отец, нарушая все правила техники безопасности оказался у бортового люка.
– Знаешь?
Я кивнул. Молча, без лишних слов обнялись. Через полминуты отец отстранился, критически посмотрел на меня.
– Да… Краше в гроб кладут. Где это ты так?
– Знаешь же…
– Знаю.
Оба в армии, верней один в армии другой в спецслужбе, но суть от этого не меняется. Два мужика. Один помоложе, другой постарше. Оба в боевой униформе. И у каждого свои секреты и своя боль, которую он хранит далеко-далеко, в глубине сердца…
– Поехали что ли?
– Поехали.
Проскочили до дома на удивление быстро. Обычно в это время дороги забиты теми, кто едет из Вашингтона, но отец подключил полный привод и объехал пробки по сельским дорогам. Так что в траффике (траффик – в США так называются пробки – прим автора) мы совсем не стояли.
– Будешь? – отец смешивал себе "Хайболл" в большом бокале (марка коктейля – прим автора) – Нет – я отрицательно покачал головой, хлебанул сдуру из фляжки, да натощак – теперь мне было хреново и в теле и на душе.
– Ну, смотри – отец критически осмотрел бокал с напитком, удовлетворенно кивнул и сделал большой глоток. Довольно кивнул.
– Слушай Эдриан – отец всегда называл меня полным именем – я так подумал, пока летел. Будет лучше, если в Цюрих полетишь ты.
– А ты?
– А я… Знаешь, у меня всегда плохие отношения с отцом были. Неважно, что я сейчас чувствую – просто если я поеду это как… лицемерие, в общем будет.
Нехорошо.
– Да какое к черту лицемерие? Что, сын на похороны отца приехать не может?!
– Не спорь – когда отец упрется рогом – переубеждать бесполезно. Меня впрочем, тоже – поедешь только ты и точка.
Ну и поеду.
Швейцарская конфедерация
Цюрих Нарциссштрассе 28 15 мая 2009 года – Приехали, сэр!
Водитель такси, в роли которого выступал аж Мерседес S-класса (автор не преувеличил, такие такси он видел собственными глазами. Вот так вот шикарно живут швейцарцы.) повернулся по мне. Видимо он принял меня за богатого американского туриста.
– Thanks – я протянул ему пару купюр – сдачи не надо.
– О, спасибо, сэр. Нотариус Гешнер принимает вон в том доме. Удачи, сэр.
Да уж, удача мне сейчас явно не помешает.
Маленький, старинный двухэтажный дом. Построен, наверное лет этак триста назад, но выглядит и сейчас как новенький. Наверняка это во мне комплекс американца перед историей проснулся: у нас все чему больше ста лет исторической достопримечательностью считается. А в Европе и пятисотлетнее здание можно встретить.
Узкая улочка, которую каждый день моют с мылом. Старинная дубовая дверь с укрепленным на ней бронзовым колокольчиком. Узкая неудобная лестница. Новая дубовая дверь на втором этаже, с потемневшей от времени бронзовой табличкой "М.
Гешнер. Нотариус. Цюрих".
– Привет, Ник…
Господи… На оглашение завещания дедушки этот идиот, мой двоюродный братец Ник, оделся как на молодежную вечеринку. Придурок. Совсем мозгов нет. Мало того – еще и б… какую то притащил. Высокая, примерно метр восемьдесят, девушка с роскошными формами фотомодели, темные волосы уложены в прическу "каре", похожа на итальянку.
– Привет Эдриан – ехидно ухмыльнулся Ник – как дела, как поживаешь? Как Дженна?
Дженна – моя бывшая невеста, та самая, которая пришла в ресторан со мной, а ушла с Ником.
– Больше года не видел. А как твои зубы поживают? Не жмут? Лишних нет?
– Не жалуюсь…
– Ну, смотри. А то знаешь к кому обратиться, если что…
– Да хоть каждый день… – телка, которая была с Ником, крепко сжала его руку, и он замолчал.
– Господа, прошу в мой кабинет – невысокий, лысый пожилой человек, видимо сам нотариус Гешнер появился из двери кабинета.
Кабинет был небольшим, уютным, в нем пахло чернилами и старыми бумагами.
Небольшой стол, на котором лежал толстый конверт, лампа с красным абажуром. На стене – штурвал из черного от старости дерева, видимо от старинного парусника.
– Итак, господа – нотариус с серьезным видом уселся за стол – прежде всего формальности. Я имею честь здесь принимать Николаса де Вета, бизнесмена и гражданина ЮАР и Эдриана де Вета, офицера правоохранительных органов и гражданина США?
Мы синхронно кивнули – Могу я увидеть ваши удостоверения личности, господа?
Нотариус тщательно просмотрел паспорт Ника и мое служебное удостоверение ФБР, даже сверил наши личности с фотографиями, вернул документы.
– Прошу прощения, господа, но сами понимаете… Закон есть закон.
Мы снова кивнули с важным видом.
– Итак, сегодня, второго июля 2009 года я, нотариус кантона Цюрих Матиас Гешнер, в присутствии Николаса де Вета, бизнесмена и гражданина ЮАР и Эдриана де Вета, офицера правоохранительных органов и гражданина США вскрываю опечатанный конверт с завещанием покойного господина Дэвида де Вета, гражданина Швейцарской Конфедерации. Прежде всего, господа прошу убедиться в том, что печати на конверте не вскрыты.
Нотариус положил толстый конверт на край стола печатями вверх, мы его осмотрели и в третий раз с важным видом кивнули. Нотариус забрал конверт, с треском сломал сургучные печати. Достал из конверта два листа бумаги и еще один толстый запечатанный пакет.
– Итак, господа, завещание господина Дэвида де Вета, совершено и подписано в присутствии нотариуса кантона Цюрих Матиаса Гешнера пятнадцатого ноября 2005 года. "… На сегодняшний день из моих близких родственников у меня остался лишь один сын и два внука. Один из внуков – офицер правоохранительных органов США, второй бизнесмен из Южной Африки. Но и тот и другой не грешат излишним благоразумием. Поэтому я создал и завещаю каждому из моих внуков по трастовому фонду, находящемуся в управлении банка UBS, Швейцария. В каждом из этих фондов находится по пятьдесят миллионов долларов США. Текущая доходность от управления данными фондами, за вычетом справедливого вознаграждения управляющего будет ежемесячно перечисляться каждому из моих внуков на его текущий банковский счет, доступа к основной сумме фонда они не получат никогда. Также они вправе завещать данный фонд своим детям и внукам, законным или незаконнорожденным, а те вправе завещать эти деньги дальше." Ни хрена себе!
