— Нет? — на всякий случай переспросила я.
— Нет… — взмолился дачник.
— Ладно, — сжалилась я. — Но взамен ты должен будешь мне кое-что рассказать.
— Все что угодно…
Я довольно улыбнулась, сговорчивость моего нового знакомого и впрямь радовала.
— Только… — Гена жалобно кивнул на пистолет.
— Нет, — категорично заявила я. — Только после того, как я услышу то, что хочу.
Кажется, это не слишком-то устраивало типичного дачника, но возражать он не решился.
— Итак… Несколько дней назад, в здешних окрестностях произошел небольшой инцидент. Что ты об этом знаешь? Ты же должен был видеть, что здесь работает наряд милиции?
— Вроде нет, — Гена запутался, будучи не в состоянии решить, видел он неподалеку от своей дачи наряд милиции или нет.
Я скривила недовольную гримасу, давая понять, что меня такой ответ не устраивает.
— Когда здесь работала милиция, меня не было. Я уходил в магазин — продукты закончились, а сын все не ехал, — поспешно сообщил Геннадий, которому явно не хотелось вызывать моего недовольства. — А когда вернулся, то уже никого не было и труп увезли.
— Так, — я прищурилась. — Значит, с ментами ты не разговаривал, а про труп знаешь. Откуда?
Гена зажмурился.
— Откуда? — повторила я.
— Я видел… — выдавил он из себя.
— Что видел?
Гена глотнул воздух, открыл глаза и, стараясь не смотреть на мою вытянутую руку с пистолетом, быстро заговорил:
— Было двенадцать часов ночи. Я уже погасил свет и собирался ложиться спать, но вдруг услышал, как по трассе едет машина, потом скрипнули шины, и она остановились. Я удивился — кто бы это мог быть? Для дачников позднее время, да и вообще здесь уже после шести вечера машины перестают ездить. Это меня заинтересовало, и я решил посмотреть — кто пожаловал в наши края. Я вышел на веранду. Ночь была хоть глаз выколи, должно быть, поэтому водитель не погасил фар, так что я сразу же заметил машину, остановившуюся у обочины. Из нее вышел человек, открыл багажник и вытащил какой-то большой сверток. Приехавший перекинул свою ношу через плечо и скрылся в лесопосадках. Он был там совсем недолго, не больше двух минут, а вернулся уже с пустыми руками, быстро сел в машину, завел мотор и умчался.
Гена замолчал и вопросительно уставился на меня.
— Дальше, дальше, — подсказала я.
— Когда гул мотора затих, я взял фонарь и вышел из дома. Минут двадцать я бестолково бродил по лесопосадкам, обшаривал все кусты, уже отчаялся что-либо найти и решил бросить это бестолковое занятие, как вдруг споткнулся обо что-то. Я посветил фонариком, смог различить что-то непонятное, накрытое брезентом. Я нагнулся и откинул край… Там был труп молодой девушки. Я до смерти перепугался, схватил фонарь и бросился бежать в дом, а на следующий день как раз на том месте, где ночью останавливалась машина, на которой привезли труп, тормознули гаишники. Они частенько здесь обирают водителей. Я сразу смекнул, что они натолкнулись на труп, и свалил из дома, решил переждать, чтоб потом не допытывались, а то ведь затаскают по допросам.
Я испытующе смотрела на Геннадия. Его рассказ звучал правдоподобно, но все-таки кое-что мне не нравилось, а именно — нападение на меня.
Ну, подумаешь, видел, как труп привезли, — убийцу-то он не видел, и убийца его тоже. Ну, подумаешь, свалил с дачи, когда менты рыскали по округе в поисках свидетелей, — в магазин отлучился, что с того? Но это еще не значит, что нужно нападать на девушку, являющуюся под благовидным предлогом аренды дома.
— Все, — пробормотал Гена, видя мои сомнения. — Честно, все…
С честностью он, конечно же, поторопился.
Многолетняя практика сыщика убедила меня в том, что честных людей на свете нет и быть не может. Но Гена, очевидно, ничего не знал о том, какой опыт можно вынести из частного сыска. Что же, придется открыть жестокую правду дачнику, к которому я уже начинала проникаться симпатией.
— А вот у меня иное мнение, — заявила я. — Если это все, как ты говоришь, то зачем было на меня нападать?
— Я напугался.
— Ты сказал, что ментов напугался, однако их-то не пошел душить, — весело возразила я. — Так почему?
Гена смотрел то на меня, то на пистолет и явно готовился принять какое-то важное решение. Я терпеливо ждала, зная, что присутствие «макарова» заставляет людей предпринимать верное решение.
— Это ты ее, да?.. — тихо спросил типичный дачник.
— О боже! — взмолилась я.
Только этого мне и не хватало — меня приняли за убийцу. А что? Говорят же, что домашние животные — кошечки и собачки со временем становятся похожими на своих хозяев. Может, и со мной произошло что-то подобное, и я стала похожа на тех, кого так старательно ловлю?
— Я знал, что ты вернешься, — продолжал между тем Гена.
Я насторожилась. Интересно, и откуда это такая осведомленность? Откуда ему знать, что убийца вернется сюда?
Я явно чего-то не понимала. А когда чего-то не понимаешь, то самое верное — промолчать. Во-первых, снижается риск того, что сморозишь какую-нибудь глупость, во-вторых, наверняка узнаешь что-нибудь новенькое и интересное.
Гена сделал над собой усилие и выдавил:
— Оно там, — он кивнул в сторону буфета. — В верхнем ящике…
Оно?
Я не понимала, о чем идет речь, но двинулась в указанном направлении.
Гена попытался подняться.
— Лежать! — рявкнула я. — Я неплохо стреляю и не промахнусь с такого расстояния.
Гена внял моим словам и вернулся в прежнее положение, а я тем временем дошла до буфета и выдвинула указанный ящик.
В нем поверх книги с отпугивающим названием «Заготовка впрок» лежало… ожерелье, при виде которого я тихонько присвистнула. Оно состояло из прозрачных голубых камней, собранных в форме цветов! Мельчайших, словно крупинки, у застежки и увеличивающихся к середине, где они сходились вокруг огромного ярко-голубого камня.
О да, оно бесспорно великолепно смотрелось бы на шее Геннадия, вскапывающего грядки! И, забыв о своем новом амплуа убийцы молодых девушек, я спросила:
— Как оно к тебе попало?
— Что? — Гена самодовольно хихикнул. — Ты-то ведь не смогла снять его с покойницы!
Очевидно, мой вопрос не изменил представления дачника обо мне.
— Я когда увидел это ожерелье на трупе, подумал, что убийца был либо сумасшедший, либо слепой, потому как любой нормальный человек забрал бы такую вещицу. А потом, когда я сам попытался его снять, то понял, в чем дело, — застежку заело. Снять ожерелье было просто невозможно, пришлось идти в дом за плоскозубцами и немало потрудиться, чтобы снять его.
Я внимательнее осмотрела свою находку. Гена не врал — застежка действительно была сломана, но это ничуть не уменьшило ценности ожерелья. И тут я задумалась — что на моем месте должен делать алчный частный детектив? А не менее алчная особа женского пола?
— Значит, так, — изрекла я. — Сейчас я конфискую у тебя эту вещицу и тихо удалюсь, а ты останешься здесь и будешь бороться с желанием догнать меня. Ясно?
Гена утвердительно кивнул.
— И ты никогда никому не заикнешься обо мне. Ясно?
Гена опять кивнул.
Я одобрительно улыбнулась и, уронив успевшее полюбиться мне ожерелье в сумочку, принялась отступать к двери.
— И еще, — я остановилась у порога. — Если когда-нибудь ты решишь вернуть себе эту милую безделушку, то вспомни о том, что у меня есть один недостаток — в моей сумочке всегда валяется пистолет, и это желание сразу же пропадет.
Сделав прощальный жест, я вышла за дверь. По грядкам я скакала как ошалевшее кенгуру, крепко прижимая к себе сумочку.
Верить в то, что Гена так безропотно расстался с ожерельем, конечно, хотелось, но мою алчную душонку терзали сомнения… кстати, не напрасные. Уже выскочив за калитку, я обернулась и увидела, как в дверном проеме показалась разъяренная физиономия Геннадия, затем рука, сжимающая неизвестно откуда взявшуюся мотыжку.
Я на секунду остановилась, ошалев от такого зрелища, но когда дачник сфокусировал на мне свой взгляд и, воинственно размахивая над головой мотыжкой, ринулся на меня, припустила так, что мне мог бы позавидовать любой легкоатлет.
Перескакивая через очередную грядку, я подумала о том, что в случае летального исхода этой погони в моей эпитафии будет уместно написать: «Позор частному детективу, зашибленному мотыжкой среди грядок». Подобная перспектива не слишком-то устраивала, и это придало мне сил. Я не могла не согласиться с тем, что жизнь частного детектива сложна. И дело было вовсе не в том, что я не привыкла к подобным физическим нагрузкам, а в том, что было безумно жаль новенькие туфли. Но типичный дачник с мотыгой не давал в полной мере упиться сожалением о предстоящей потере обуви.
Короче, откос я преодолела почти без потерь и, перешагнув через ограждение, помчалась к машине, кляня судьбу и себя за то, что так далеко ее оставила, не предусмотрев подобный вариант развития событий.
