Оставшись в кабинете одна, я тут же развернула обратно к себе ноутбук и стала шарить наобум в его документах. Трудно сказать, что именно я собиралась там найти, но не воспользоваться такой ситуацией было бы глупо. Я лихорадочно открывала и закрывала один документ за другим, не забывая прислушиваться к звукам за дверью. Ничего интересного. Да и вакансий в принципе немного. А те, что есть, вполне приличные. Во всяком случае, девочек по вызову и мальчиков для особых поручений не приглашают. Я уже хотела развернуть ноутбук обратно, когда на экране появилось письмо с одной очень интересной подписью. Оказалось, что соучредительницей фирмы «Персона-плюс», наряду с Обориной, была Козлова Лидия Вадимовна. Козлова… Козлова… Черт! Не супруга ли это Дианиного дядюшки?
Я быстренько закрыла документ и вернулась к заполнению анкеты. Однако сотрудница кадрового агентства возвратилась только минут через пять, и я пожалела, что не прочитала то письмо до конца и не поискала в компьютере что-то еще. Впрочем, и без того многое вставало на свои места. Ну конечно, не могла Диана, имеющая за плечами только парикмахерские курсы, так ловко обставить Астраханову без чьей-либо помощи!
Итак, соучредительницей Обориной стала Козлова… Несомненно, это ее тетка, жена того самого сотрудника налоговой инспекции, который выгнал Лизу из своего кабинета. Он сам, в силу места своей работы, не мог заниматься коммерческой деятельностью, а вот члены его семьи – пожалуйста. Итак, воспользовавшись болезнью лучшей подруги, Диана со своими родственниками учинила захват ее фирмы.
Отдав анкету, я вышла на улицу. Там по-прежнему лил дождь. Домой возвращаться не хотелось, и я, немного подумав, поехала на железнодорожный вокзал. В своем рассказе Лиза проговорилась, что, прибыв в Горовск, она увидела свою бывшую секретаршу, которая торговала в здании вокзала газетами и журналами. Щетинина не стала с ней общаться. То ли хотела сохранить свое инкогнито. То ли была обижена на секретаршу, не поставившую ее в известность о том, что творит Оборина. То ли просто постеснялась, не захотела услышать в свой адрес: «Ах, Елизавета Константиновна, это вы! Простите, я вас не узнала».
Только бы сегодня там работала бывшая секретарша Астрахановой, а не ее сменщица!
* * *
– Простите, вы – Лена Бочкова? – спросила я, когда от лотка отошел покупатель с целым ворохом газет.
– Да, а вы кто? – Девушка прищурилась, внимательно всматриваясь в мое лицо. Похоже, у нее были проблемы со зрением.
– Мы не знакомы, но я хотела бы с вами поговорить…
– О чем?
– Вы когда-то работали в одном кадровом агентстве, не так ли?
– Работала. И что? – не слишком дружелюбно ответила Лена. – Боюсь, что я ничем вам помочь не смогу.
– Вы ответили «нет», даже не зная, о чем и о ком пойдет речь.
– Мне это совсем не интересно. Я здесь на работе, сейчас поезд на Омск подойдет, пассажиры за газетами повалят… Если хотите что-то купить, пожалуйста. А если – нет, то отойдите от прилавка и не мешайте работать!
– Но пока же никого нет, и мы могли бы кое-что обсудить.
– А вы вообще кто? – с легким испугом в голосе осведомилась Лена.
– Я – подруга Елизаветы Константиновны.
– У нее была только одна подруга, да и та сплыла. – Продавщица газет едко усмехнулась, а после некоторой паузы философски заметила: – От подруг надо держаться на расстоянии. А лучше вообще не иметь их.
Я вспомнила про Алину и спросила себя: «Неужели наша дружба тоже дала трещину?» В этот момент к лотку подбежал парнишка и стал перебирать газеты со сканвордами. Лена ему что-то посоветовала, и он достал из кармана мелочь. Когда мы снова остались вдвоем, я сказала:
– Лена, я хотела бы поговорить с вами о том, что происходило в «Персоне», когда Елизавета Константиновна лежала в больнице. Я понимаю, что вы вовсе не обязаны давать мне такую информацию, но я готова вам за нее заплатить.
– А вам-то зачем это надо? Ладно бы, Астраханова сама деталями интересовалась, но ей-то уже все это без надобности… Царство ей небесное!
– Значит, вы тоже думаете, что Лизавета умерла?
– Да, ее труп в канализационном люке нашли, – не слишком уверенно сказала продавщица.
– Насколько мне известно, труп был не опознан.
– Погодите, вы хотите сказать, что это была не Лиза? Неужели она жива? – обрадовалась Бочкова. – Ну конечно, она не могла покончить с собой! Астраханова не такая! Хотя стрессоустойчивость не бывает безграничной. Скажите, так Елизавета Константиновна жива или нет?
– Жива.
– Тогда это совсем меняет дело. Знаете, я через час освобожусь, и мы можем с вами обо всем поговорить. А где она? В Горовске? Можно с ней встретиться?
– Нет, но возможно, она скоро вернется сюда. – Я сочла за лучшее утаить всю правду.
На лоток с печатной продукцией нахлынул поток покупателей с транзитного поезда, и я отошла в сторонку. Лена освободилась и стала складывать прессу в сумку. Мы договорились встретиться с ней в буфете через пятнадцать минут.
* * *
– Когда до меня дошли слухи, что Лиза покончила с собой, да еще таким ужасным способом, я испытала чувство вины. Ей нужна была поддержка, но ни я, ни кто-то другой Астраханову не поддержал. Она была совсем одна. Мало кто может выдержать такие удары судьбы – потерять фирму, мужа, ребенка… Вот я и поверила, что моя бывшая начальница решилась на самоубийство.
– А откуда вы узнали об этом?
– Ну мне Катька сказала, тоже наша бывшая сотрудница, а ей кто-то еще, так по цепочке все и узнали… Город у нас маленький, шила в мешке не утаишь…
– То есть информация распространялась из уст в уста. А я думала, что в средствах массовой информации было официальное заявление, что тело женщины, найденное в канализационном люке, опознано и что это был не несчастный случай, не убийство, а именно самоубийство…
– Да, по телевизору говорили о трупе из люка, называли приметы – рост, предположительный возраст, описывали одежду, в которую та женщина была одета… Я помню, что просили откликнуться тех, кто бы мог опознать труп, но я, конечно, на Астраханову не подумала. Это потом до меня слухи докатили.
– Интересно, кому же это первому в голову пришло, что та несчастная – Елизавета Астраханова? Может, ее брату?
– Я не знаю. Пожалуй, Диана Игоревна, ее заместительница, могла пустить такую утку. Оборина усиленно взращивала среди персонала нашей фирмы уверенность в том, что Астраханова на грани психического помешательства, поэтому навещать ее нет смысла. А самоубийство как-то логически вытекает из всего, что Диана плела о Лизе. Вообще Оборина очень изобретательна…
– А вот как раз об этом можно услышать поподробнее?
– Можно, – сказала Бочкова, не поднимая на меня глаз. – Я начну с себя. Было это еще до того, как Лиза родила. Как-то в конце рабочего дня в приемную пришел один очень интересный мужчина. Он хотел пообщаться с руководством. Я сказала, что директор болеет, а его заместительница скорее всего уже не вернется в офис. Но Валерий, так мне представился посетитель, не спешил уходить. Он смотрел на меня очарованным взором, говорил какие-то комплименты, а потом предложил пойти с ним в ресторан поужинать.
– И вы согласились?
– Да, знаете, я как-то сразу попала под его обаяние и согласилась. Тогда Валерий стал настаивать на том, чтобы уйти с ним немедленно. Он говорил, если мы еще чуть-чуть задержимся, то свободных столиков уже не будет. Я, как дурочка, вообразила себе, что подцепила крутого мена, и работа сразу отошла на задний план. Впрочем, у меня практически не было сомнений в том, что Диана не вернется в офис. Мне казалось, что я ничем не рисковала. В общем, я ушла с работы на полчаса раньше. На следующий день выяснилось, что Оборина была вечером в агентстве. Она вызвала меня к себе и стала так кричать на меня! – Бочкова красноречиво закатила глаза. – Между прочим, Лиза никогда не позволяла себе повышать на нас голос. Она была очень тактичной, а вот Диана – скандалистка.
– Что было дальше?
– Разумеется, я соврала Обориной. Сказала, что ушла домой пораньше, так как почувствовала себя нехорошо. Но Диана расхохоталась мне в лицо, а потом, как бы между прочим, заметила, что меня видели с мужчиной в кафе. Я смутилась. А Оборина пригрозила, если я еще раз сделаю что-нибудь не так, она уволит меня и никто меня на работу в Горовске уже не возьмет. Кстати, Валерий мне больше не звонил, хотя обещал…
– Ясно, я думаю, она сама же к вам его и подослала…
– Наверное. Я потом как-то видела их вместе. Конечно, они могли по делу встречаться…
Я подумала, что скорее всего этим обольстителем наивных секретарш был Козлов, дядя Дианы.
– Так, было что-то еще?
– Катя Шкурко работала у нас старшим менеджером. Так из ящика ее стола анкеты соискателей пропали, которые она еще не успела внести в компьютерную базу данных. Катька по глупости своей стала у всех спрашивать, не видел ли кто бумаги, и это дошло до Дианы Игоревны. Она Катьку к себе в кабинет вызвала. А тут как раз безработная пришла, чья анкета пропала… Пришлось ее просить заново заполнить анкету. В общем, ситуация вышла неловкая, но не такая уж катастрофичная. Только Оборина раздула из мухи слона, естественно, указав Шкурко на ее профессиональную непригодность. Скорее всего Диана сама те анкеты и взяла из стола, больше некому было. Разве что только уборщице, но ей-то они зачем?
