Стас испытал вдруг резкое, почти непреодолимое желание ударить Петра Сергеевича по голове обрезком трубы, схватить сверток с драгоценным деисусом и бежать в укромный уголок, чтобы остаться наедине с сокровищем. Желание было настолько сильным, что Стас уже сделал шаг к машине, но Петр Сергеевич резко прибавил газу, машина резво вылетела на ровный асфальт и умчалась прочь. Стас тоскливо проводил ее глазами.
Из подъезда выскочил Вениамин и почти бегом промчался мимо Стаса, не обратив на него никакого внимания. Вениамину надо было спешить: успеть до вечера раздать долги, отправить часть денег матери и уйти в запой.
Чертов алкоголик!
Стас отбросил трубу и зашагал в сторону метро.
Ночью ему снилось, что он разбивает ветровое стекло «Волги», вытаскивает из машины перепуганного Петра Сергеевича и бьет, бьет его по голове обрезком трубы, пока череп не превращается в кровавое месиво. Затем Стас хватает сверток и убегает. Забегает в лифт, останавливает его между этажей, разворачивает сверток и достает иконы. Он нежно гладит их древние доски – нежнее, чем кожу любимой женщины – и вдыхает трепещущими от волнения ноздрями запах старины, словно тонкий аромат духов. Счастье обладания заливает его доверху, и он просыпается на волне экстаза, – как будто провел ночь первой любви! Но в следующий момент он осознает, что это всего лишь сон, и горькое сожаление сжимает цепкой лапой горло.
Петра Сергеевича с тех пор Стас больше не видел: тот бесследно исчез. В кругах коллекционеров глухо поговаривали, что Петром Сергеевичем заинтересовались органы, но тот якобы ухитрился переправить свою богатую коллекцию за границу и теперь живет безбедно в Швейцарии, выехав туда по купленным за огромные деньги подложным документам.
Вениамин так и не вышел из запоя: через три недели после продажи деисуса он умер от обширного инфаркта.
* * *
Именно эту историю и вспомнил Стас, сидя на кухне и дымя второй подряд сигаретой. Он вернулся в комнату и сел напротив Статуи. Он знал, что это не подлинный облик Спартака, а всего лишь лицо предыдущего владельца Статуи, хотя и совсем не похожее на испитую физиономию мужичонки из антикварного магазина, – иначе тот не смог бы продать Статую, не являясь ее Владельцем. Впрочем, Время творит с нашими лицами престранные вещи – Дориан Грей отдыхает! Бронзовый воин, развалившись на ложе, пристально смотрел на нового Владельца, словно спрашивая: «Ну? Ты готов?»
И вдруг Стас понял: он готов. Решимость пронзила мозг, словно молния. «Вот какой момент жизни наверняка стоило изменить! Вот он, именно тот случай, терзающий его который год своей необратимостью! Ох, если бы я тогда не поторопился с покупкой злосчастного автомобиля!»
Стасу показалось, что Статуя окуталась призрачной дымкой. Он поднялся из кресла и вплотную подошел к Статуе. Да, действительно! Статую словно окутал синеватый туман, а на голове изваяния в извивах бронзовых волос метались нетерпеливые крохотные червячки голубых молний. Стас вспомнил инструкции Хранителя и решительно поднял руку, готовясь положить ее на голову Статуи. Ну, была не была! Итак, необходимо сосредоточиться на изменяемом моменте жизни: тот роковой звонок председателя профкома, контролировавшего очередь на автомобили…
* * *
Стас закрыл глаза и положил ладонь на голову бронзового воина. В глубине души он опасался, что его пронзит удар током. Но почувствовал лишь прикосновение к необычно теплому металлу. Затем ощутил мгновенное головокружение и в испуге открыл глаза. Вроде бы ничего не изменилось. Все предметы обстановки остались на своих местах. Стас убрал ладонь с головы ощутимо похолодевшей Статуи и разочарованно огляделся по сторонам. Все как было! Неужели это розыгрыш? Но как же Хранитель?
Тут Стас понял, что изменилось. На стене висел ДРУГОЙ календарь. Только что там висел календарь «Автоэкспорт» с рекламой «Лады», и вдруг на этом месте появился плакат «Союзплодоимпорт» с большой бутылкой «Столичной». Стас замер, пытаясь осмыслить ситуацию. Из этого состояния его вывел телефонный звонок. Стас глубоко вздохнул и взял трубку. В ухо ворвался голос председателя профкома:
– Спишь уже, что ли? Напрасно! Тебе тут пофартило, – короче, с тебя бутылка!
– Что случилось-то? – спросил Стас, хотя прекрасно знал – что.
– Короче, появилась внеплановая «шестерка», усекаешь? И на профкоме мы решили отдать ее тебе! Деньги-то успеешь собрать?
Есть! Сработало! Стас усмехнулся, предвкушая удовольствие, и ответил:
– Спасибо, конечно, Коля, но сейчас у меня с деньгами напряженка! Так что – извини…
– Что – извини?! Я так понимаю, что ты отказываешься?! Или я ослышался?
– Нет, ты правильно понимаешь и не ослышался. Ну не могу я сейчас машину купить, понимаешь? Не могу!
– Вот тебе раз! – расстроился профсоюзный босс и закадычный друг Стаса. – Ты же говорил, что давно деньги отложил! И что вдруг?
– Так получается, извини, – коротко ответил Стас.
– Ну, расстроил ты меня, брат! Я тут на профкоме за тебя бился, как лев, ведь хотели тачку этой шалаве Эльвире отдать. Понимаешь? Я поднапрягся, позвонил кое-кому – заткнули ей все-таки рот путевкой на Золотые Пески, и – вот тебе раз! От тебя я такого не ожидал!
Стас положил трубку со смешанным и странным чувством тревоги и облегчения одновременно. Деньги он сохранил, а вот друга обидел. А ну как Вениамин не позвонит – что тогда?!
Н-да, нервное это все-таки дело – изменение прошлого!
Две недели Стас жил практически на грани нервного срыва. Он мало ел и почти не спал, выкуривал по две пачки сигарет в день.
Вениамин позвонил точно в то же время, как и в «прошлой» реальности. Стас был готов к этому событию и немедленно поехал к нему с деньгами.
– Вот это дело! – обрадовался Вениамин, торопливо проверяя пачки денег. – Уважаю тебя, Евгеньич! Забирай деисус… стой! Дай я тебе его запакую аккуратненько.
Стас взял тщательно упакованный сверток, простился с Вениамином и вдруг вспомнил, что через три недели Вениамин должен умереть. Он немного помедлил у дверей и нерешительно сказал:
– Ты знаешь, чего… Тебе надо пить бросать, Вениамин! Возраст у тебя такой… для инфаркта самый опасный.
– Да я что – алкоголик, что ли, какой?! – обиделся Вениамин. – Я просто как заведусь, то остановиться долго не могу. А за здоровье мое не беспокойся – тебе могу одолжить!
Стас немного постоял возле подъезда, с наслаждением закурив сигарету. Докурив, он заторопился к проспекту – ловить такси. Ему не терпелось поскорее остаться наедине со своим сокровищем!
Дома он поставил иконы на пол рядом со Статуей и долго ласкал их взглядом, сидя в своем любимом вольтеровском кресле. Потом встал и укрепил деисус в заранее приготовленном месте на стене. Потом подошел к Статуе и с благодарностью погладил ее холодную бронзовую поверхность. «Спасибо тебе, сокровище мое! Что бы я делал без тебя?!»
Бронзовый воин безмолвно возлежал на ложе: дескать, ничего особенного, просто свою работу выполняю! Обычная магия, понимаешь…
Стас каждый день с нетерпением ждал встречи со своим сокровищем, изнывая на работе и слоняясь от стола к курилке и обратно. Вечером он с радостным волнением спешил домой, вваливался в комнату, плюхался в кресло и с наслаждением созерцал древнюю простоту и в то же время тщательность и скрупулезность работы безвестного новгородского иконописца, сотворившего образа полтысячи лет назад.
«Боже мой, какое это счастье – быть избранным для владения такой ценностью! Вот оно – счастье!»
Счастье Стаса длилось ровно месяц.
Однажды, едва он пришел с работы и не успел еще даже взглянуть на свое сокровище, как в дверь позвонили. Звонок был долгий и требовательный. Стас почувствовал, как беспричинный холодок пробежал у него между лопатками. Он на цыпочках прокрался к двери и осторожно приоткрыл заслонку на дверном глазке.
– Открывайте, гражданин Никодимов! – послышался из-за двери голос участкового. Растерянный Стас открыл дверь и в квартиру деловито ввалились милиционеры. Прижимаясь к стенке, неловко прошли двое соседей по лестничной клетке – понятые.
– Гражданин Никодимов? Вот постановление о проведении обыска!
Стас тупо глянул на протянутый листок бумаги. Он все равно ничего не мог прочитать: буквы расплывались перед глазами. Он ошеломленно пробормотал:
– А что вы, собственно, собираетесь искать?
– Похоже, что уже нашли! – сказал один из милиционеров, кивая на деисус. – Три иконы с Христом, Богоматерью и Иоанном Предтечей. Так, по-моему?
Дальше все шло как в кошмарном сне. Иконы изъяли, а Стаса препроводили в отделение. Там молодой, но не по годам суровый следователь начал задавать вопросы, скептически играя бровями при каждом ответе Стаса.
– Как к вам попали изъятые у вас при обыске три иконы деисусного чина?
– Я приобрел их у Вениамина… то есть у гражданина Борисова, художника-реставратора. Он может подтвердить!
