тебе не кажется подозрительным их приезд?
– Нет. Они ведь объяснили.
– Но они прикатили из своей Хворостинки именно в тот момент, когда все их родственники, включая обожаемого племянника Сережу, куда-то таинственным образом запропастились.
– Они же сказали, что родители Сергея умерли.
– Это не совсем так. Верней, совсем не так.
И Грибков поделился с Сашей шокирующей новостью. Оказалось, что он успел навести справки о соседях Саши. И дело в том, что информации о кончине родителей Сережи нигде не зафиксировано. Но при этом никто не мог сказать, где они все трое в настоящий момент находятся. Не было новостей ни о родителях, ни о сыне. И получается, что не только старшее поколение семьи Бойцовых куда-то испарилось, примерно сутки назад исчез из поля зрения своих друзей и знакомых также и сын Анны и Константина, тот самый Сережа, якобы оповестивший о смерти родителей своих дядю с тетей.
– Плюс еще труп этот в доме. Знаешь, что про него говорит Семеныч?
Михаил Семенович, или попросту Семеныч, был в своем прошлом талантливым хирургом, но не справился с излюбленной болезнью многих россиян, спился и был вынужден переквалифицироваться в патологоанатома, потому что считал, что этим пациентам он уже не сможет причинить никакого серьезного вреда.
– Мертвым все равно, дрожат у меня руки или нет, – утверждал он. – Одним разрезом больше или меньше, их уже не волнует.
К тому же, будучи в душе неисправимым романтиком, пить он предпочитал на природе. А потому легко сменил столичную практику на тихий и уютный домик в пригороде. Тут он нашел себя, тут он был местной знаменитостью, тут им восхищались и не мешали жить так, как Семенычу нравилось. Все признавали – когда Семеныч трезв, равных ему в его работе нет. К сожалению, такие периоды случались нечасто, но сегодня был один из тех редких случаев, когда Семеныч был сравнительно трезв. Пара глотков коньяка, выпитых из принесенной с собой фляжки, разумеется, в счет не шли, организм эксперта был проспиртован до такой степени, что этот коньяк ему был что слону дробина. Легкий стимул, чтобы двигаться активней.
– Расскажи ему сам, что тебе удалось узнать, – обратился Грибков к эксперту с просьбой.
Барон уже давно крутился возле Семеныча, которого обожал чистой и совершенно искренней любовью. Семеныч даже никогда принципиально не подкармливал собаку вкусными кусочками, так что в этом обожании нельзя было даже заподозрить какую-то корысть.
– Чего там долго говорить, суицид по факту.
Саша внимательно взглянул на Семеныча.
– Я о твоем жмуре из кладовки говорю, – пояснил тот. – Повесился он.
– Или его повесили?
– Вот уж чего нет, того нет. Сам повесился.
– Там в кладовке даже не развернешься. И потолок низкий.
– Я и не говорю, что он в кладовке повесился. В саду мог. Или в доме, где попросторней. Но думаю, что все-таки на свежем воздухе или, на крайний случай, в сарае. Я смотрел, есть там парочка подходящих мест, где я и сам не против был бы свести счеты с жизнью. Думаю, что случилось это ночью. Потом кто-то его нашел, из петли вынул и перенес в чуланчик, где и оставил отдыхать.
– А кто он?
– Документов у него при себе не обнаружено. Денег или смартфона, кстати говоря, тоже. Попробуем пробить по отпечаткам пальцев, сдается мне, что мог засветиться в наших бумагах. Кстати, Сашок, я тут сделал для тебя фотографию нашего трупа, если тебе нетрудно, опроси соседей, может быть, кто-нибудь из них видел этого типчика, пока он еще был живым.
Саша охотно согласился помочь. А что? Ему не трудно, а полицейским все меньше работы. Но самое главное, что Саша был вынужден признать: эта история всерьез заинтриговала его самого. Пропавшая семья соседей, возникшие из ниоткуда родственники, труп в чуланчике – все это наводило на мысль о том, что они стоят на пороге грандиозной загадки, разгадывать которую будет не только увлекательно, но и опасно.
Но пока что Грибкова сильней всего интересовали личности прикативших из Хворостинки дяди с тетей.
– Мы проверили странички в соцсетях Сережи Бойцова, активность на них нулевая.
– И давно?
– Уже сутки. И в связи с этим присланное им по электронной почте письмо на имя дяди с тетей мне представляется полнейшей выдумкой.
– Вы не проверили его почтовый ящик?
– Проверили, конечно. Никакого письма родственникам в Хворостинку там нет.
– Он мог прислать не по электронке, а с помощью мессенджера. И не со своего, а с чужого аккаунта. Мог же?
– Мог, – согласился Грибков. – Хотя это и выглядит маловероятным. Но ты прав, чего только не бывает в этой жизни. Вот только есть еще одна загвоздка. Машина Бойцовых-старших попала в наши сводки как раз прошлой ночью. На ней по всему району каталась компания пьяных подростков. Контролировать предельно допустимую скорость или соблюдать другие правила движения они даже не пытались. Патрульные велели им остановиться, ребята не послушались, прибавили еще газку и попытались оторваться от погони. Итог такого развлечения был заранее очевиден всем, кроме их самих. Машина оказалась в реке, пассажиры тоже. К счастью, место там было достаточно мелководное, никто из ребят серьезно не пострадал, все они выбрались на берег, где их уже ждали наши патрульные. Водительских прав нужной категории ни у кого из ребят не оказалось, документов на машину тоже, их препроводили в отдел, где они объяснили, что нашли машину припаркованной в лесу, ключи были в замке зажигания, а мотор был еще теплым. И они решили доставить машину в отдел полиции, но не справились с управлением и угодили в реку.
– Врут!
– Конечно, – пожал плечами Грибков. – Они же не могли не видеть патрульную машину, хотя и уверяют, что не видели. И по поводу своих благородных порывов точно врут. Не пытались они перегнать машину в полицию. Просто решили погонять на подвернувшейся им свободной тачке. А вот что касается всего остального, скорей всего, они говорят правду. Очень уж складно у них всех звучит их рассказ. Даже в мелочах у них все сходится, я ни разу не смог поймать их на лжи, что заставляет меня предположить, что машину они и впрямь нашли
