стрижка с пробором с левой стороны. Ольга была в сиреневом платье, цвет которого подчеркивал ее неброскую в пастельных тонах красоту. Сверху на плечи наброшена теплая кофточка с воротничком стойкой. Осенняя погода заставляла одеваться в теплые вещи. Ольга выпрямила спину, поправила кофточку и посмотрела на мужа с некоторой загадочностью. Уловив эту загадочность, Глеб отодвинул от себя блюдо, отложил столовые приборы, улыбнулся:
— Вижу, хочешь что-то сказать, Оленька.
Красивые с дымчатым оттенком глаза Ольги на мгновение чуть прикрылись. Потом веки разомкнулись. Она неторопливо взяла фужер с соком, поднесла к губам, сделала небольшой глоток, отставила бокал и произнесла:
— Да, Глеб, хочу предложить тебе, — опять подняла фужер и сделала еще один глоток, как будто раздумывала, какие слова лучше подобрать. Но, видимо, не нашла ничего более разумного, как сказать напрямик без всяческой словесной оболочки. — Давай обвенчаемся в церкви, Глеб.
Предложение для Корозова было неожиданным. От изумления он даже привстал с места, опершись пальцами на столешницу. Затем сел и долго, не отрываясь, смотрел в глаза жене, мало-помалу переваривая услышанное. С одной стороны, венчание в церкви для Глеба было пустым звуком, в бога он не верил, и подобную процедуру воспринимал, как бесполезную трату времени. Но с другой стороны, по лицу жены увидел, что она настроена иначе. Серьезно. Предложение, несомненно, было хорошо обдуманным. К тому же высказано в такой момент, когда над головой Глеба сгущаются тучи. В любой момент она может остаться вдовой, ибо нет никакой страховки от этого. Тем не менее, таким шагом поддерживала мужа, как бы внушая ему и себе, что ничего подобного с ними не случится. Это дорогого стоило. Глеб сразу оценил все. Протянул через стол руку, положил свою ладонь на ее и сжал:
— Для тебя это важно, Оленька? — спросил, ощущая в своей ладони тепло ее руки.
— Для тебя тоже, Глеб, — отозвалась она.
И хотя ее утверждение было для него спорным, он прекословить не стал. Было бы глупо перечить женщине, которую он обожал.
— Я согласен, — сказал Глеб, оторвался от сиденья, подтянул узел галстука на шее, застегнул пиджак, наклонился над столом и поцеловал ее руку. — Согласен!
Выйдя после обеда на улицу, Корозов с крыльца ресторана привычно окинул взором парковку. Прохладный ветер ударил в лицо. Ольга проворно сунула руки в рукава кофты и застегнула ее на груди. Глеб взял под локоть жену, спустился по ступеням крыльца. И быстро повел ее к машине. Сзади — два охранника. Ветер рвал полы пиджака Глеба и поднимал подол платья Ольги. Она рукой прижимала его к ногам, не замечая, как разлетаются в разные стороны волосы на голове.
В машине Глеб распорядился водителю, чтобы тот подъехал к крупному торговому центру. На вопросительный взгляд жены улыбнулся, ничего не поясняя. Когда авто остановилось, помог ей выйти и в сопровождении охранников прошествовал с нею к раздвижным стеклянным дверям торгового центра. Внутри на эскалаторе поднялись на второй этаж, и подошли к большому ювелирному бутику, направляясь в отдел с бриллиантами.
— Оленька, — сказал ей. — Я хочу сделать тебе подарок в честь нашего предстоящего венчания. Но, учитывая, что я в драгоценностях разбираюсь слабо, потому прошу тебя выбрать самое шикарное колье с бриллиантами, чтобы захватило дух.
Подарок был выбран. Карие глаза Глеба светились радостью, когда он смотрел на счастливое лицо жены.
Следующая неделя должна была пройти в приятной суете. Корозову предстояло договориться в церкви, а потом вместе с Ольгой выбрать и приобрести ей и себе новые наряды для торжества.
В то же самое время Акламин получил неожиданную информацию. Приятель убитого стрелка, который на фото узнал его, сосед Николы с площадки выше, за коим было установлено наблюдение, внезапно исчез из поля зрения. Как в воду канул, или провалился сквозь землю. Аристарха обычно трудно было вывести из себя. Он был всегда ровен. Но на этот раз его возмущение прокатилось тяжелым катком по всем в отделе.
Ведь каждый раз предупреждал, чтобы подозреваемый не заметил слежки. И на тебе! Знать, почуял, потому и улизнул. А коль смылся, стало быть, рыльце тоже было в пушку. Вероятно, он вполне мог вывести на нужный след. В глубине души Акламину хотелось надеяться, что исчезновение парня просто нелепая случайность, возможно, тот обыкновенно где-то запил или пригрелся около очередной девушки, меняя их, как игральные карты. И скоро вновь появится. Но, с другой стороны, пропал незаметно. Облапошил оперов. Такое случайным не бывает. Новая головоломка.
Установившееся затишье вокруг Корозова диктовало Аристарху два варианта. Либо заказчик проглотил неудачу и отступился, либо предусмотрительно выжидал. Но если выжидает, значит, опытный, а, стало быть, опасный. Выйти на него будет непросто.
Сидя за столом в кабинете, Акламин наклонился над скоросшивателем с бумагами, сжимал ладонями виски. Смотрел. Молчал. Думал. Затем перелистнул, пробежал неулыбчивыми глазами по тексту, еще перелистнул, вчитался, чуть свел брови к переносице и захлопнул скоросшиватель. Задумчиво прижал его ладонью к столешнице, вздохнул и, поднявшись на ноги, положил в сейф. На ум пришло, что недооценивать противника нельзя. Недооценка это риск жизнью Корозова и, возможно, не только одного Глеба.
Намечающееся торжество Корозовых вполне может вылиться в непредвиденные обстоятельства. Следовало предотвратить их, чтобы не наломать дров. Судя по обстановке, все крайне серьезно, потому решать вопрос необходимо также обстоятельно. Вернувшись за стол, Аристарх достал из кармана пиджака телефон, минуту задумчиво смотрел на него и потом позвонил Глебу:
— Нам надо переговорить, — сказал ему.
— Слушаю тебя, Аристарх, — отозвался тот.
— Не по телефону, — сказал опер.
— Подъезжай, — тут же сориентировался Корозов. — Я у себя.
Решив высказать свои опасения Глебу, Аристарх надумал на период подготовки к торжеству и на время торжества прикрепить к нему своего оперативника. Надо было только заручиться согласием Корозова. Тот поднялся из-за стола и шагнул навстречу, когда Аристарх возник в дверях кабинета. Пожав протянутую руку, Акламин не стал садиться на предложенный стул, а подошел к окну, чуть отодвинул бордовую штору, привычно окинул глазами улицу, заговорил, несколько сгущая краски. И, разумеется, как Аристарх ожидал, Корозов сразу принял его предложение в штыки.
— На кой черт мне твой опер? У меня что, своей охраны нет? — сорвалось с языка у Глеба.
— Не все так просто, не все так просто, Глеб! — остановил Акламин. — Есть предположение, что ваше торжество может быть сорвано.
— Ну, ты даешь, Аристарх! Тебя ли я слышу? — упругим голосом сдержанно произнес Корозов, поморщился — А как же доказательства? Не ты ли всегда утверждал, что догадки, это не доказательства? И что
