– Фини сейчас подъедет.
Моррис перевел взгляд на Еву.
– Понятно. В прошлый раз мы тоже работали над этим делом втроем. Помнишь?
– Да, я помню.
– Ее звали Коринной. Коринна Дагби.
– Возраст – двадцать девять лет, – подхватила Ева. – Продавщица в модном обувном магазине в центре. Любила вечеринки. Продержалась двадцать шесть часов, десять минут и пятьдесят восемь секунд.
Моррис кивнул.
– Помнишь, что ты сказала, когда мы были здесь в тот раз?
– Нет, не помню.
– А я помню. Ты сказала: «Он на этом не остановится». И ты была права. Мы поняли, что ему требовалось много больше. Ну что? Ждем Фини?
– Он потом наверстает.
– Ладно.
Моррис пересек комнату.
Рорк взглянул, потом подошел поближе.
Ему уже приходилось видеть смерть раньше. Кровавую, жестокую, насильственную, бессмысленную и ужасную смерть. Но он убедился, что Ева опять оказалась права.
Ничего подобного ему раньше видеть не приходилось.
3
«Столько ран, – подумал он, – и все промыты дочиста». Ему почему-то казалось, что было бы не так ужасно, если бы тело было в крови. Кровь стала бы доказательством того, что когда-то в этом теле была жизнь. Но это… Женщина, которую он помнил живой, полной сил и энергии, теперь выглядела как безжизненная кукла, изрезанная и изуродованная жестоким ребенком.
– Чистая работа, – заметила Ева, и Рорк стремительно повернулся к ней.
Он уже открыл было рот, чтобы как-то выразить охвативший его ужас. Но он увидел лицо своей жены, увидел, что в ней поднимается и грозит выйти на поверхность ярость, хотя ее голос по-прежнему звучал спокойно. Рорк увидел и сочувствие, и жалость. В ней был такой запас жалости, что он часто удивлялся, как ей удается носить в себе эту тяжесть.
И он ничего не сказал.
– Он очень методичен. – Моррис включил компьютерное изображение и протянул Еве очки-микроскопы. – Видишь эти раны на конечностях? Длинные, тонкие, неглубокие.
– Может, скальпель или острие хорошо заточенного ножа. – Хотя изображение было выведено на экран и увеличено, Ева наклонилась, чтобы изучить раны сквозь очки. – Нанесены с большой точностью. Или он накачал ее наркотиками, или сумел обездвижить ее так, чтобы она ему не мешала, даже если сопротивлялась.
– И какую из этих версий ты выбираешь? – спросил Моррис.
– Он ее связал. Где веселье, где кайф, если она без чувств или не может в полном масштабе ощутить боль? Вот тут небольшие ожоги. – Ева повернула левую руку убитой. – Вот здесь, на сгибе локтя. Точные, но кожа немного обуглена по краям. Пламя? Не лазер, а живое пламя?
– Я готов согласиться. Зато некоторые другие ожоги, по-моему, от лазера. А вот здесь, на внутренней поверхности бедра? Видишь, пятнистый рисунок? Это от холода. Холод. Крайний холод.
– Да. А кровоподтеки? Ни разрывов, ни ссадин. Гладкая поверхность.
– Кистень, – вступил в разговор Рорк. – Старомодный кистень оставляет такой след. Кожаный. Правда, натуральная кожа стоит дорого, но если вы можете себе это позволить… Кистень набивают обыкновенным песком. Действует вполне эффективно.
– И опять-таки я согласен. А тут у нас проколы кожи, – продолжал Моррис. – Круговой рисунок. Вот здесь, здесь и здесь. – На экране вспыхнули кадры фотоувеличения тыльной стороны правой ладони, пятки левой ноги и левой ягодицы. – Двадцать крошечных проколов с характерным рисунком.
– Как иголки, – задумчиво проговорила Ева. – Тут нужен какой-то инструмент… Надевается на руку… – Она на пробу приложила изогнутую правую руку к пятке жертвы. – Это что-то новенькое. У нас в досье такого рисунка нет.
– Он изобретательный ублюдок, – вставила Пибоди. – Моррис, можно мне взять бутылку воды?
– Угощайся.
– Тебе нужен воздух, – не глядя на напарницу, заметила Ева. – Пойди подыши.
– Нет, мне только воды.
– Этот рисунок, может, и новый, – продолжала Ева, – но он вписывается в общую схему. Больше терпения, больше изобретательности, более творческий подход. Когда так долго занимаешься одним и тем же делом, набиваешь руку. На груди и под грудью – более глубокие раны. Обширные следы ожогов, кровоподтеки на икрах. Постепенно усиливает боль. Хочет растянуть удовольствие. На лице – порезы и ожоги. Никаких кровоподтеков. Ударь ее кистенем – и она потеряет сознание. Ему это не нужно.
Двери с шумом распахнулись. Вошел Фини и двинулся прямо к столу.
– О черт, – сказал он.
– У нас тут есть новый рисунок. Уколы в кружок. Посмотри. Интересно, что ты об этом думаешь?
Ева склонилась над изуродованным лицом. Ее глаза за стеклами очков-микроскопов смотрели, не мигая.
– Здесь нет следов кляпа. Похоже, он не затыкал им рты. Ничего такого, что повредило бы кожу вокруг рта. Значит, у него есть надежное место… скорее всего частный дом. Такое место, где он может чувствовать себя свободно, не боясь, что кто-то услышит. Чтобы она могла кричать. Токсикология есть?
– Да, прислали перед самым твоим приходом. В крови найдены остаточные следы стандартного седативного средства. Еле-еле удалось их засечь. В момент смерти она была в сознании и все понимала.
– Тот же modus operandi. [2] Усыпляет ее, когда занимается другими делами.
– Кроме того, в организме найдены следы воды и протеина. Лаборатория подтвердит, но…
– Он предпочитает давать им питательные вещества в достаточном количестве, чтобы они держались, – сказал Фини.
– Да, я помню, – кивнула Ева. – А потом кончает с ними вот таким образом. – Она подняла руку убитой, вывернула ее запястьем наружу. – Разрезы крест-накрест, но не слишком глубокие. Она истекла кровью, но на это потребовалось время. Это время он добавляет к своему хронометражу.
– Я бы сказал, с учетом предыдущей потери крови и травм, на это потребовалось часа два. Максимум три. К концу она потеряла сознание.
– Есть следы того, чем он ее мыл?
– Да. В ранах на коже головы, в уколах под ногтями. Я отослал образцы в лабораторию.
– Отошли туда же образцы кожи и волос. Я хочу знать, какую воду он использовал. Городская вода? Пригород?
– Я об этом позабочусь, – кивнул Моррис.
– Он уже принялся за вторую. – Фини бросил взгляд на Еву, пока она снимала очки. – Возможно, уже выбрал третью.
– Да уж. Я поеду в управление, надо доложить майору. А ты пока вызови пару лучших своих людей. Пусть проверяют и анализируют данные по мере поступления. Пусть проводят вероятностные тесты. Первым на месте был сын Гила Ньюкирка.
– Иди ты!
– Вот именно. Можешь связаться с Ньюкирком-старшим? Он в семнадцатом участке, как и его сын. Я вызову сына. Нам в опергруппе нужны патрульные, вот пусть он поработает. Если его лейтенант не против.
– А кто его лейтенант?
– Громан.
– Я его знаю, – сказал Фини. – Я этим займусь.
– Хорошо. – Ева проверила время и произвела кое-какие подсчеты в уме. – Пибоди, закажи нам конференц-зал. Он мне нужен на все время операции. Это будет наша штаб-квартира. Если кто-то начнет возникать, брось их на съедение Уитни. Встретимся там для первого брифинга в девять ноль-ноль.
Пока они выходили, Ева покосилась на Рорка.
– Я так понимаю, ты захочешь остаться на брифинг?
– Ты правильно понимаешь.
– Мне придется согласовать это с Уитни.
– Конечно.
– Садись за руль. Посмотрим, что я смогу сделать.
Ева сделала звонок и ничуть не удивилась, обнаружив Уитни на рабочем месте.
– Сэр, мы едем в управление из морга. Резервируем конференц-зал.
– Забронировала конференц-зал «А», – доложила Пибоди с заднего сиденья.
– Конференц-зал «А», – сказала Ева в трубку. – Я назначила первый брифинг на девять ноль-ноль.
– Я там буду. Вместе с шефом Тибблом.
– Да, сэр. Я привлекла капитана Фини, поскольку мы с ним вместе работали над предыдущим расследованием. Я попросила его привлечь еще двух людей из электронного отдела для обработки данных. Мне хотелось бы включить в опергруппу офицера Ньюкирка, так как он первым прибыл на место и он сын офицера, который участвовал в предыдущем расследовании.
